В Желании Сиять (СИ) - Утау Лир

Цин Лэй отложил очередной свиток, но, вместо того, чтобы взять новый, вновь посмотрел на Тинг. Но на этот раз его взгляд не был ни холодным, ни безразличным, как при общении с Лан Сюфэем. Теперь он смотрел… как Цин Вэньцзи. И если бы Тинг не знала, что это не её ученик, она непременно поверила бы.

Девушка была готова ко всему, даже к тому, что придется сражаться с этим чудовищным человеком, но никак не к тому, что он заговорит с такой знакомой улыбкой на лице:

— Раз ты здесь, то у меня все получилось, верно, Янь'эр?

Тинг нахмурилась, не зная, что на это ответить, да и нужно ли вообще отвечать. Она была совершенно сбита с толку. Кто этот человек? Это Цин Лэй? Но тогда почему всё её существо буквально кричит о том, что перед ней Цин Вэньцзи?

И Цин Лэй, словно прочитав её мысли, со вздохом сказал:

— Он это я, просто мои воспоминания будут запечатаны до того момента, как он достигнет царства Истока Дао. А до того момента… я бы хотел, чтобы ты была рядом. Не имеет значения, как тебя теперь зовут. Если ты здесь, значит проклятье уже сковало его.

Тинг ничего не понимала. Кроме того, что отчасти Лу Инь'эр была права в своих суждениях о Цин Вэньцзи.

— У Инь'эр довольно однобокий взгляд на меня и мои действия, не стоит полностью доверять её словам, какими бы они ни были.

Теперь Тинг действительно убедилась, что он слышит её мысли. И раз так, она решила перестать молчать.

— Что вы имели ввиду говоря о проклятьи?

Цин Лэй усмехнулся, а губы расплылись в очаровательнейшей из улыбок, что Цин Вэньцзи успел продемонстрировать за время из знакомства.

— Проклятье Дьявола. Ради того, чтобы без последствий для мира Дьяволов испытать его на себе, мне пришлось закончить свою первую жизнь раньше срока. Как и жизнь Янь'эр, впрочем, — и глядя на недоуменное лицо Тинг, мужчина решил поведать свою версию событий: — Я не знаю, что тебе рассказала Инь'эр, как я сказал ранее, она смотрит на вещи несколько однобоко. Что же до моей версии произошедшего… В какой-то момент я действительно позволил проклятью сковать себя. Скажем так, это было… спонтанным решением. Даже слишком спонтанным, ведь той Янь'эр не хотелось стать чьим-то проклятьем. Впрочем, она решила воспользоваться своим положением, чтобы оттеснить мир Дьяволов. Должен признать, это было очень смело. Мало кто отважился бы манипулировать мной, даже став моим персональным проклятьем… а ей удалось. Впрочем, счастье мое длилось недолго. Достаточно оттеснив мир Дьяволов, Янь'эр попыталась сблизиться со мной… чтобы убить. И в этой попытке участвовал её муж. А Инь'эр наблюдала со стороны. Когда на меня напали с двух сторон, меня это не очень удивило, скорее расстроило. Поэтому я решил использовать одну запретную магию. Убив Лу Тая, я разделил его душу на две части, сделав из каждой печати, а потом, запечатав душу Янь'эр, отправил её в цикл реинкарнации. Души духовных зверей неспособны переродиться людьми, поэтому я отсрочил её возрождение на пятьдесят тысяч лет. Была надежда, что тогда Янь'эр переродится Божественной птицей Ху, а тогда мир Богов сделает все, чтобы защитить её от любой опасности. Сам же я, потеряв источник своего проклятья, решил в сжатые сроки закончить покорение миров Богов и Демонов. Однако времени у меня было немного, проклятья брало свое, поэтому вместо покорения, было принято решение объединить два мира в один. Тогда, через пятьдесят тысяч лет, мог родиться новый мир, а вместе с ним Божественная птица Ху. И когда я с этим закончил, то запечатал собственную души и отправил её в цикл реинкарнации, отсрочив возрождение на сто пятьдесят тысяч лет… Проклятье, к слову, возродилось вместе со мной, поэтому могло вновь явить себя только при встрече с Янь'эр.

Тинг не стала как-либо комментировать этот экскурс в историю, продолжая вопросительно смотреть на Цин Лэя. Она ничего не думала, ничего не говорила. Но, тем не менее, мужчина как-то понял, чего она от него хочет.

— Проклятьем становится человек, ставший кем-то важным для Дьявола. Проклятье становится смыслом жизни, а в случае его гибели Дьявол в кратчайшие сроки последует за ним, разрываемый болью от его потери.

Цин Лэй кратко изложил самую суть проклятья, опустив тот факт, что проклятье способно с легкостью манипулировать Дьяволом. Он об этом уже рассказал в своей версии событий ста пятидесяти тысячелетней давности.

Тинг же, поначалу спокойно обдумывавшая его слова, внезапно поняла, чем проклятье может грозить Цин Вэньцзи и поежилась. Проклятье Дьявола. Она и Цин Вэньцзи. Нет, если не знать некоторых подробностей происходящего, то, по её мнению, все было в порядке. Но сведенья о проклятьи переворачивали ситуацию с ног на голову. Она не хотела становиться чьим-то проклятьем. Особенно проклятьем Цин Вэньцзи. Ведь проклятье — это та самая клетка.

— Не стоит так много думать об этом, — в какой-то момент пресек её рассуждения Цин Лэй, — Просто оставайся на его стороне, если так сильно беспокоишься.

Оставаться на стороне человека, который в своем прошлом воплощении утопил в крови Безбрежные Просторы.

Глава 10

Всегда оставайся на его стороне.

Эти слова были очень простыми, но в то же время казались невероятно сложными. Что бы в будущем не сделал Цин Вэньцзи, Тинг должна будет остаться на его стороне. Даже если он пойдет по стопам своего предыдущего воплощения, она должна быть рядом с ним.

Всегда оставайся на его стороне.

Какими бы ни были его мысли, действия и планы.

Всегда оставайся на его стороне.

Эта фраза подобна оковам или печати. Если Тинг пойдет на это, у неё будет лишь один путь. Вот только желает ли она этого?

Тинг покинула духовный лес, чтобы увидеть мир. Она была гордой птицей, чьи крылья во все времена были символом свободы. И сейчас Цин Лэй предложил ей сломать свои крылья, вырвать с корнем, потерять самую ценную часть её истинного тела.

Конечно, ещё час назад она бы не раздумывая согласилась. Но теперь она видела перед собой человека, утопившего в крови Безбрежные Просторы сто пятьдесят тысяч лет назад. Как две капли воды похожего на Цин Вэньцзи. В её сознании образы Цин Лэя и её ученика невольно наложились друг на друга. Внешность, характер… даже такие мелкие детали, как выражение лица и привычки — все это было одинаковым.

Невольно тот образ, который уже укоренился в сознании девушки, начал дрожать под напором этой иллюзии.