Восстание потерянных - Сергей Зверев

Отец бросился за ним.

Молния снова расчертила небо на вены и капилляры, и в ту же секунду он увидел, как убегающий от отца человек грудью врезается в волейбольную сетку. Мрак после яркой вспышки снова лишил Сашу зрения, но грохот посреди спортзала объяснил происходящее без подсказок. Сетка сбила человека с ног, перевернув вверх ногами, и до Саши донесся омерзительный звук встретившейся с полом головы. От головы отлетело что-то, верно, потому, что отец, настигая беглеца, наступил на это что-то, и оно хрустнуло.

Дверь распахнулась. Неизвестный оказался проворнее. Он выбежал в дверной проем, захлопнув дверь перед самым носом отца, и исчез. Отец уже через секунду снова открыл дверь, но вместо того чтобы броситься в погоню, которая, он уверен, увенчалась бы успехом, развернулся и метнулся к сыну.

– Сынок… сынок… Как ты здесь оказался? – говорил он и нервно гладил Сашу по голове. Он совершенно не контролировал силу и причинял ему боль. Но Саша терпел, понимая, что так нужно. – Кто тебя привел?

– Я сам пришел, пап.

Он обмяк и сел рядом. Вздрогнул и зарыдал. После смерти мамы Саша не раз слышал, как из спальни ночью раздается несколько судорожных всхлипов. Но потом все смолкало, потому что отец накрывал лицо подушкой. Каждый раз он не успевал на несколько секунд, и тогда Саша, уничтоженный этими всхлипами, тихо плакал, зарывшись в одеяло. Но сейчас он рыданий не скрывал.

Словно опомнившись, поняв, что пугает, отец скинул с плеч куртку и накинул ее воротником на голову сына. Закутал как маленького и взял на руки.

– Это никогда… ты слышишь, сынок? Никогда больше не повторится… Прости… – говорил он ему, неся домой по улице, и он облегченно вдыхал носом аромат покрытых водой яблонь. – Никогда…

Он прижимался к нему и шевелил пальцами в его волосах, ощущая в этом непреоборимую потребность. Они снова были вместе, они любили друг друга. А большего ему было не нужно…

Зубов пришел в себя и дико посмотрел на Ермоловича и Жулина, склонившегося над ним. Прапорщик держал генерала за плечи, а Ермолович что-то вводил Зубову в вену.

– Какого черта здесь происходит?.. – прошептал Зубов.

– С вами случился приступ.

– Какой приступ?

– Не знаю. Вам лучше знать какой. Что вы видели?

– Я видел себя и отца при… определенных обстоятельствах. Я бы сказал… при странных обстоятельствах.

– Ничего страшного, – успокоил его Ермолович. – В момент болезни память возвращает нас в прошлое, и мы видим то, что происходило с нами много лет назад.

Бывший комбриг прислушался к выстрелам, звучавшим в поселке:

– Ни хрена меня память не возвратила. Потому что отца своего ни разу не видел и ни разу о нем не слышал. Я даже не знаю, как его зовут. Отчество Львович мне дали в детском доме за широкую кость и силу. Где Стольников?

Жулин и Ермолович переглянулись.

– Генерал, – тихо заговорил санинструктор. – Вы не принимали никаких препаратов в ближайшее время?

– Нет, сынок, не принимал. Но вместе с жителями Южного Стана и офицерами, несущими здесь службу, я прошел вакцинацию.

Жулин побелел:

– Вы шутите?

– Я шучу?

Прапорщик внимательно посмотрел на Зубова:

– Вы хотите сказать…

– Хочу сказать, что я – потерянный.

Глава 14

Рация, принадлежавшая капитану, висела на поясе Стольникова. Рация была и у Зубова. Но группа не могла связаться с командиром. Кто бывал в разведке, тот никогда не работает на передачу в тот момент, когда адресат выполняет задание. Любой писк или радиотреск может стать причиной гибели разведгруппы или того, кто имеет радиостанцию. Поэтому – только на прием. Однако время шло, а Стольников на связь не выходил.

– Может, у него аккумулятор накрылся? – предположил Мамаев, бывший связист группы.

– Вряд ли у капитана была рация с севшими батареями, – бросил Жулин. Рана на его ноге перестала его беспокоить. Жжение было, но это уже не боль.

И в этот момент торчавшая из кармана генерала «Моторола» пискнула, и все услышали голос майора:

– Сто тридцатый, Третьему!..

Бойцы переглянулись, и кто-то даже улыбнулся. «Сто тридцатым» в бригаде одиннадцать лет назад был генерал-майор Зубов. А «Третьим» – командир разведвзвода капитан Стольников.

– Слушаю, Третий, – проговорил Зубов, который к этому времени уже отошел от приступа.

– Где вы?

– На Севере.

Это означало, что группа удержалась на южной окраине поселка Южный Стан.

– Я иду к вам.

– Товарищ генерал, разрешите мне? – вмешался тактично Жулин.

Зубов протянул рацию прапорщику и устало откинулся на спину. Снова закрыл глаза, и к нему придвинулся Ермолович…

– Саша, это я…

– Почему ты? Где Сто тридцатый?

– Слушай меня внимательно. Сто тридцатый инфицирован.

– Что-то проявилось?..

– Ты был в курсе насчет вакцинации Сто тридцатого?

– Да. Что у вас происходит?

Прапорщик поднял автомат и несколькими прыжками, насколько позволяла раненая нога, спустился в ложбину подальше от ненужных свидетелей, вернее – свидетеля – разговора.

– У него срывает крышу. Уже было несколько приступов. Глаза краснеют, в них ни капли разума. Я не знаю, как быстро происходит полная мутация, но если это первые признаки, то ждать последних осталось недолго, мне кажется… Нужно что-то делать.

Стольников остановился у забора и присел, осмотревшись:

– Оставайтесь на месте. Повторится приступ – вяжите его. Попыток выйти из поселка не предпринимать! С грузом окажетесь на равнине – и вас заметят. Пока бежал, увидел «ЗИЛ», в кабине которого двое сидели рядом с двумя АСВК «в оптике». Так что готовились они хорошо и задолго. Стоит нам только выйти на равнину, и эти двое окурков перебьют нас в течение получаса.

АСВК – крупнокалиберная снайперская винтовка под патрон калибра 12,7 миллиметра. Жулин присвистнул. Когда они служили, речь о таком оружии шла, но только речь. Само оружие появилось в войсках позже, после их вынужденного бегства из страны. АСВК пробивала тяжелые бронежилеты бойцов на расстоянии полутора километров, из нее одним выстрелом можно было остановить автомобиль или уничтожить вертолет.

Саша похлопал по карманам. Сигарет не было. С генералом худо дело. Кругом одни проблемы. Он и сам не знал, как долго тянется инкубационный период заболевания, которое было привито Зубову. Вполне возможно, счет идет на часы. Генерал вроде говорил, что прививка была сделана давно, но всему виной могло быть отличное здоровье Зубова – симптомы у него стали проявляться позже остальных. Стольников не знал, как долго продержится генерал, но хорошо знал человека, который ввел ему препарат.

Он встал, развернулся и побежал в сторону больницы. Странность такого поступка объяснялась тем, что именно там скопились основные силы «грузин», в больницу постоянно прибывали раненые, которым требовалась помощь. Но именно там находился главврач, исполнивший команду Вакуленко «привить» Зубову вирус.

– Сто тридцатый, как слышишь?

– На связи!..

– Закрепиться на Севере. Уходить по равнине, если только зажмут. Я иду в больницу.

– Третий…

– Выполнять и ждать меня! Уходить, только если зажмут! Но пока вас даже не обнаружили! Я вас сам найду. Конец связи!

Стольников отключил рацию и сунул ее в карман.

Он возвращался туда, откуда с таким трудом ушел. По дороге ему встретились двое потерянных, терзавших труп «грузина». Он спугнул их выстрелами, ранив одного:

– Что ж вас, суки, не кормят здесь, что ли?!

Твари отбежали на безопасное расстояние и замерли в ожидании развития событий. Но человек и не думал их преследовать или пожирать их добычу. Глупец сдернул с окровавленного куска мяса разгрузочный жилет, проверил патроны в магазинах, поднял М-16 и, коротко дернувшись в их сторону и напугав, побежал дальше. Потерянные вернулись к еде…

У примыкающего к главной улице у самой больницы дома он залег в палисаднике, оценивая обстановку. Похоже, с некоторых пор концентрация главных сил «грузин» была именно здесь. Командовали, как разобрался Саша, один старший лейтенант и несколько лейтенантов. Конечно, были еще офицеры. Но здесь он их не замечал, стало быть, они выполняли какие-то другие задачи. Вокруг были расставлены караулы. Стольников понимал – на крышах есть снайперы. Две крупнокалиберные винтовки он уже видел, но вряд ли их будут применять здесь, в городе. Нет смысла. Для этого есть «Винторезы». И штатных снайперов хватало, чтобы при необходимости прострелять каждый двор поселка.

Майор снова осмотрел вход в больницу. Кого-то приводили, кого-то выгружали из кузовов «ЗИЛов» и кабин «УАЗов». Всего он насчитал пять грузовиков и четыре легковые машины. Скорее всего, перед смертью Вакуленко отдал приказ всем машинам войти в поселок. Бояться обнаружить свои намерения теперь уже не стоило.

Саша осмотрелся. В тридцати шагах от него сидел на лавочке у забора и курил «грузин» в форме сержанта грузинской армии. Но его затылок даже при аномальной ширине плеч едва доходил Стольникову до подбородка. «Борец-вольник, скорее всего», – решил майор и продолжил визуальный поиск. Через минуту он увидел того, кто был ему нужен.