Творцы Священной Римской империи - Василий Балакин

На том же рейхстаге приняли и еще одно важное решение: старший, незаконнорожденный сын Оттона I Вильгельм был назначен архиепископом Майнцским, поскольку Фридрих, доставивший королю столько беспокойства, незадолго перед этим умер. Назначение Вильгельма не встретило серьезных возражений со стороны участников рейхстага, что свидетельствовало об упрочении авторитета Оттона I после ликвидации недавнего мятежа. Однако едва ли оно может быть признано бесспорным его успехом. Добиваясь назначения своего сына на место покойного Фридриха, много лет служившего дестабилизирующим фактором в королевстве, Оттон, очевидно, рассчитывал получить надежного помощника в проведении своей политики, каким был Бруно. Однако Вильгельм, хотя никогда не выступал открыто против отца и успешно справлялся со своими прямыми обязанностями, не был и послушным исполнителем отцовской воли. Отношения между ними порой становились весьма напряженными, особенно по вопросу об учреждении архиепископства Магдебургского, в чем архиепископ Майнцский усматривал ограничение собственного влияния. Лишь после смерти Вильгельма Оттон I сумел исполнить эту мечту своей жизни.

Посольство в Кордовский халифат

О месте и роли государства Оттона I в системе международных отношений той эпохи позволяет судить любопытный эпизод из жизнеописания Иоанна, аббата монастыря Горце в Лотарингии, побывавшего с дипломатической миссией при дворе кордовского халифа. В середине X века мусульманская Испания, называвшаяся по имени столицы государства Кордовским халифатом, была одной из наиболее развитых в экономическом и культурном отношении стран Средиземноморья. Время наивысшего расцвета халифата связано с именем Абдаррахмана III (912–961). За короткое время он сумел ликвидировать царившую до него раздробленность и создать строго централизованное государство. Успехи Абдаррахмана III привлекли к нему внимание всей Европы и вызывали у правителей других стран потребность искать политического союза с ним.

В связи с этим понятна попытка установления дипломатических отношений между королем Германии Оттоном I и правителем Кордовского халифата. Примечательно, что инициатором выступил Абдаррахман III. Очевидно, в конце 950 года он направил посольство ко двору Оттона I, прибывшее в первые месяцы следующего года в лотарингский город Ту ль. Остается лишь гадать, какие именно цели преследовал Абдаррахман III, поскольку в единственном источнике — упомянутом жизнеописании, об этом не говорится ни слова, а просто утверждается, что послы были привлечены славой и великими деяниями Оттона I. Эти хвалебные слова из жизнеописания аббата Иоанна правдивы в том отношении, что король Германии к тому времени получил достаточно широкую известность своими решительными действиями как внутри страны, так и во взаимоотношениях с соседними государствами, в частности той ролью, которую он стал играть в Бургундии и Северной Италии. Будучи проницательным и дальновидным политиком, Абдаррахман III решил делать ставку на Оттона I, а не на Беренгара, присвоившего корону Итальянского королевства. Основанием для политического союза могло стать наличие общего противника в лице шиитского халифата Фатимидов, утвердившегося в Северной Африке и враждовавшего с суннитами Омейядами Кордовского халифата. Поскольку Фатимиды претендовали и на господство в Южной Италии, они неизбежно должны были рано или поздно столкнуться с правителем Германии, приступившим к активному проведению своей итальянской политики.

Угадав именно такое развитие событий и усмотрев в нем предпосылку для сотрудничества, Абдаррахман III направил ко двору Оттона I посольство, поставив во главе его епископа, своего подданного из числа христиан-мосарабов — покоренных арабами вестготов, хотя и сохранивших христианскую веру, но в результате тесного общения с мусульманами усвоивших арабский язык и обычаи. Прибыв, посольство передало королю в знак уважения дорогие подарки, а также письмо от своего повелителя, которое, однако, вызвало недовольство получателя. Дело в том, что в некоторых содержащихся в нем выражениях Оттон I усмотрел оскорбительные нападки на христианскую веру, которых там наверняка не было — неужели для этого халиф направил посольство во главе с христианином-епископом? Вероятнее всего, произошло недоразумение, обусловленное неумением королевской канцелярии общаться с мусульманами, хотя канцлером тогда был брат короля Бруно, считавшийся, благодаря знанию греческого языка, широко образованным человеком. За поношение христианской веры вполне могли принять само титулование халифа, а также непременно присутствовавшие в официальных документах цитаты из Корана. По этой причине, а также и потому, что халиф в глазах Оттона I и его советников был «правитель святотатственный и нечестивый, ибо сарацин», с послами обошлись крайне нелюбезно, три года продержав их в Германии на положении пленников.

Возможно, послание Абдаррахмана III, имевшее своей целью лишь заявить о дружественных намерениях, не содержало конкретных политических предложений, способных заинтересовать Оттона I, в то время как раз собиравшегося совершить свой первый поход в Италию и уже лелеявшего мечту об императорской короне. Лишь после возвращения на родину и преодоления внутренней смуты, вызванной восстанием его сына Лиудольфа, он нашел время довести до конца дело, связанное с посольством. Оттон I решил направить к Абдаррахману свое посольство, дабы, во-первых, достойным образом ответить на содержавшиеся в письме, как он полагал, выпады против христианства и, во-вторых, попытаться привлечь халифа к совместной борьбе против угрозы, вот уже более полувека исходившей для христианских стран, и прежде всего для Италии, которую он только что подчинил своей власти — против арабов, засевших в крепости Фраксинет (северо-западнее местечка Сен-Тропез на юге современной Франции) и державших под своим контролем всю западную половину Альп. Как тогда полагали, эти пираты-мусульмане, в свое время прибывшие из Испании, признавали верховную власть Абдаррахмана III, и Оттон I надеялся с помощью посольства убедить халифа отозвать назад этот форпост ислама. Во всяком случае, стоило попытаться, посмотреть, как в Кордове отнесутся к этому намерению.

Оттон I дал своему брату Бруно поручение найти людей, которые не побоялись бы взяться за выполнение этого опасного задания. Долгое время поиски были тщетными, поскольку никто не хотел подвергать себя тяготам рискованного путешествия. Наконец некий монах монастыря Горце в Лотарингии по имени Иоанн добровольно вызвался во имя веры претерпеть любые опасности. Ему тогда уже перевалило за 50 лет (возраст, в котором благочестивые христиане больше думали о спасении души, нежели о продлении дней бренного существования), и его страстным желанием было завершить свой земной путь, приняв смерть мученика за веру. Поездка к сарацинам, полагал он, обеспечит ему такой исход. Это в полной мере соответствовало общему умонастроению, царившему тогда в христианской Европе, видевшей в мусульманах злейших врагов. Иоанну и доверили ответственное поручение, дав ему в попутчики купца из Вердена, неоднократно уже бывавшего по торговым делам за Пиренеями, а также монаха, сведущего в письме, и несколько человек прислуги. К ним присоединился и пожелавший вернуться на родину священник из Испании, сопровождавший того епископа, который возглавлял посольство Абдаррахмана III (сам он тем временем уже умер в Германии).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});