Телохранитель для невесты (СИ) - Коваленко Мария Александровна

— Да, хорошо… — девчонка замялась. Видимо, тоже уже ждала привычного ускорения. — Не буду мешать. — Прихватив со спинки стула свою кофту, всё же вышла.

* * *

Варя и Даша уснули почти сразу, как только головы коснулись подушек. Насыщенный день, видимо, вымотал их тоже. В домике послышалось тихое сопение, и с чистой совестью я пошёл исполнять последний пункт плана.

— Ты что-то хотел? — Смущённая Алиса встретила меня сразу возле двери.

Впервые я пожалел, что так серьёзно страхуюсь и на ночь отключаю везде свет. Сейчас так и хотелось узнать, какого цвета этот хамелеон: бледная или румяная?

— Пойдём, — сказал, взяв девчонку под локоть. — У мелочи сон чуткий. Разбудим, потом уложить будет сложно.

— Конечно… — Ничего не понимающая Алиса послушно пошла рядом.

Далеко идти нам не пришлось. Густой лес сразу за домиком стеной отгородил от возможных свидетелей, а небольшая полянка стала уютным кабинетом.

— Ты хотел что-то сказать? — Освободившись от моей руки, Алиса повторила свой вопрос.

— А сама не догадываешься?

От луны и звёзд света было мало, но сцепленные в замок руки и напряженную складку между бровями я рассмотрел.

— Это по поводу моего приезда в твою квартиру?..

— Бинго! А ведь можешь иногда соображать!

— Ты всё ещё злишься? — Алиса прижалась спиной к сосне. Глаза округлились.

Похоже, кое-кто всерьёз считал, что я забуду сумасшедшую выходку, которая чуть не сломала мне все планы.

— Ты вообще понимаешь, как сильно рисковала?! — Я подошёл к ней поближе. — С ума сошла?! Он ведь мог взять тебя в заложники или прирезать.

— Я не могла иначе. В сообщении было написано, что твоих девочек схватили… — Она покусала губу. — Я думала, что это жена и дочь. Так страшно стало. За них.

— А за себя? — Слова о жене неприятно царапнули слух. Вот, значит, что она думала. Поверила, будто я женат. Какую ещё ересь за время поездки смогла сочинить богатая бабская фантазия, даже представлять не хотелось. Уродом я, наверное, выглядел конченым.

— Я не думала о себе…

До этого момента я был спокоен, но сейчас начал злиться.

— Не думать о себе — это твой конёк! Тебе вообще за себя страшно бывает?

Алиса заморгала.

— Сейчас страшно.

— У тебя вот здесь, — я постучал указательным пальцем по её виску, — большие проблемы с настройками. Пугаться нужно было, когда решила спасать чужих людей. Понятно?

Рыжая грива в темноте чуть дёрнулась. Словно кивок.

— И вот так трястись, когда в моей квартире оказалась. — Я продолжил давить. — Не такая она. Как вспомню… Всыпать бы тебе!

— Не надо. — Словно и правда думала, что смогу ударить, Алиса ещё сильнее прижалась к сосне. Рубашка на груди натянулась. В отвороте мелькнула ключица и угол ложбинки.

— А может, стоит? Немного. Для профилактики.

— Я себя такой дурой чувствовала. — Девчонка подняла взгляд. Влажный, напряжённый, пробирающий до глубины души. — Думала, что ты со мной просто…

— Стоп! — Я прижал палец к её губам. — Что именно ты думала, я догадываюсь.

— Прости меня, — касаясь ладони, произнесла она. — Прости…

Всего три слова, тёплое скольжение по пальцам, и всю мою злость как ураганом сдуло. Хотелось, чтобы она ещё раз провела так губами… Почувствовать этот рот на своих губах. Чёрт, сразу стало хотеться столько всего, что крыша так и грозила съехать.

— Взялась же на мою голову.

Я всё-таки сделал последние полшага. Впечатал девчонку в дерево. Перехватил руки и положил себе на плечи.

— Не рискуй так больше. Договорились?

— Постараюсь…

— Даже соврать для моего успокоения не можешь. Я тебя всё-таки отшлёпаю. — Провёл губами по губам, шизея ещё больше. — Но потом.

— Обещаешь? — Тонкие пальцы, едва касаясь, скользнули по затылку. До дрожи. До мгновенной эрекции, от которой в штанах стало тесно.

— Драть тебя буду, как сидорову козу.

Благодаря себя за то, что в этот раз умудрился прихватить презервативы, я достал из заднего кармана упаковку.

В тишине зашелестела целлофановая упаковка, бумажная коробка тихо упала в траву.

— А сейчас тоже… — Алиса сглотнула, видимо, догадавшись, — …драть будешь?

Шустрые женские руки пробрались к пряжке ремня, и принялись освобождать давнего знакомого.

— Буду. — Стоило ей стянуть боксёры, я подхватил девчонку под ягодицы и подкинул вверх. Юбка бесформенной тряпкой свернулась на талии. Ноги крепко обняли меня за бедра. Идеально.

— А если я не смогу молчать? — Эта маленькая рыжая ведьма будто светилась в темноте. Сияла как грёбанный светлячок, от которого невозможно отвести взгляд.

— Утром придётся придумать для девочек новую сказку. — Я сдвинул в сторону её бесполезные трусы. Раскатывать презерватив пришлось одной рукой, но управиться получилось быстро.

— Про волка? — У девчонки ещё было терпение шутить.

— Про стаю волков.

От первого же толчка она вздрогнула всем телом. Внутренние мышцы, словно тиски, сжали меня, и из глотки вырвался рык. Как у волка. Хриплый, грудной и отчаянный.

Глава 43

Алиса

Если бы меня попросили составить топ пробуждений, сегодняшнее заняло бы первое место. И пусть я проснулась не на двуспальной кровати какого-нибудь шикарного отеля, а в спальном мешке. Пусть впереди были утренние процедуры в тазике, от радости улыбка не сходила с губ, а горячая мужская ладонь на бедре заставляла щуриться от счастья.

Не верилось, что всё это происходит со мной. Два спальника, объединённые молнией в один. Дима, ни на секунду не выпустивший меня ночью из объятий. И сумасшедшая близость на опушке.

Тогда, после оргазма у дерева, ноги ещё долго дрожали. Я не могла ни стоять, ни идти, и Диме пришлось задержаться в лесу. Не дожидаясь просьбы, он сам устроил меня на поваленном дереве и даже согласился ответить на несколько вопросов.

После секса смелости во мне было хоть отбавляй. Я уже не смущалась и не сдерживала любопытство. Мне хотелось знать о мужчине, которого люблю, всё: его прошлое, настоящее, мысли и чувства.

Заподозри Дима, на что я раскатала губу, скорее всего, смылся бы при первой возможности. Но я была осторожна. Вытягивала из него слово за словом, не напирая и не показывая своей радости.

Будто на допросе, нехотя он рассказал о дочках, о том, что никогда не был женат и само отцовство стало для него сюрпризом.

Об их матери, видевшей своих малюток лишь раз, когда им исполнилось шесть месяцев. Заливая слезами детские комбинезончики, она сутки пробыла рядом. Смотрела, вздыхала, переводила одноразовые салфетки на свою сопливо-слезливую печаль. А потом исчезла навсегда, чтобы уже не "травить им душу" и не ранить себя снова.

Говорил о нашей старенькой хижине. Об отце, который давным-давно переехал с матерью в Израиль, но тоскует до сих пор по заливу и рыбалке здесь, на берегу.

Порой мне казалось, что рядом со мной не Штерн. Этот, ночной, был слишком открытым, слишком земным. С кучей проблем, которые нужно решать каждый день.

Но как только сомнения становились сильнее, я забиралась к нему на колени и целовала. Сомнения от этих поцелуев исчезали полностью. Так умел целоваться лишь один человек. Тот, кого я нахально подцепила на ночных гонках и с кем потом сбежала от законного мужа.

Рядом с Димой было так хорошо и непривычно, что я не узнавала себя. Мне тоже хотелось говорить. Сказать, как сильно жалею, что не помню родителей. Попросить больше не ругать отца и не делать из него бессердечного монстра. Признаться в любви…

Но я молчала. Спрашивала, слушала, обнимала… Мечтала растянуть ночь на неделю, а лучше на месяц.

К счастью, утро оказалось не хуже.

* * *

— Их двенадцать. — Стараясь не выдать нас шевелением, я медленно провела кончиками пальцев по широкой мужской спине. Солнце уже взошло, а с кровати мы были видны как на ладони.

— Чего? — Голос Димы звучал хрипло. Он будто ещё не проснулся.