Партия в преферанс - Татьяна Моспан

- Так.

- Я тебе ещё раз говорю, что существует возможность узнать это другим образом. Архивы...

- Вера, ты сама очень убедительно недавно говорила, что прошло очень много лет. Почему сейчас твердишь другое? Какие архивы, какие могут остаться документы?

- Да ты что?! - возмутилась Вера. - Сразу видно, что никогда дела с этими конторами не имел, уж с чем другим, а с бумагами у нас полный порядок Это же не что-нибудь купить-продать. Это - собственность. Дом! - со значением произнесла она. - Вспомни, какой при Хрущеве учет был, сам в деревне летом жил, видел, как наши бабки овец да поросят от чиновников прятали. За каждую лишнюю голову налог драли, а тут - дом продать! В городе есть бюро технической инвентаризации, при каждой купле-продаже справка составляется. Такие бумаги могут быть и в администрации поселка.

Николай, открыв рот, смотрел на Веру.

- Никогда бы не догадался. Только, - он замялся, - в 64-м году уже Брежнев у власти был.

- Это не важно. Запись в бюро инвентаризации должна остаться. Найдем!

Договорились, что в администрацию поселка обращаться не стоит, лучше в город съездить.

- Это мне проще, - сказала Вера. - Знакомая там есть.

Она уехала, пообещав завтра вернуться, а Николай и Малыш остались в Степаниках.

Колька вызвался помочь бабке Матрене по хозяйству.

- И, милый, какое у меня сейчас хозяйство, сенокоса нет, корову не держу, молоко сама у соседки беру, когда надо. Хочешь, забор вон почини, чтобы собаки да куры не лазили. А то пока Петьку дождешься, совсем развалится.

С забором провозился до вечера. Гнилое все, одно трогнешь, другое само валится.

Скрипнула калитка, в дом вошла крепкая женщина с тяжелой сумкой.

- Коля, иди сюда, - через несколько минут раздался из открытого окна голос бабы Матрены.

Войдя в дом, он увидел бутыль самогона, литров на пять.

- Ничего себе! - ахнул он.

Оказывается, бутыль принесла соседка, которую звали Петровна, на сохранение.

- Я для дела вино выгнала, этому дай, тому дай, сама знаешь, водки не накупишься (Николай помнил, что вином здесь называли самогон), а мой узнает, не отвяжется, пока все не высосет, - жаловалась Петровна бабке Матрене. - У меня сегодня день ангела, между прочим. Дай, думаю, зайду к соседушке, посидим, поговорим.

- И то дело, - согласилась бабка Матрена, только мне для веселья одной рюмки довольно.

- И мне столько же, - засмеялась Петровна.

- А тебе хватит стучать, - обратилась бабка Матрена к Николаю. - Сходи на пруд, рыбку поуди, Петькина удочка в кладовке валяется.

- Да я давно не ловил, - стал отказываться Колька.

- Эх, хвост, чешуя, не поймал я не ...уя! - пропела Петровна, подмигнув Николаю.

- Да будет тебе, - остановила соседку бабка Матрена и снова присоветовала гостю: - Сходи, сходи, а на дорожку вот, прими лафитничек.

Она поставила перед ним расширяющуюся кверху граненую рюмку на ножке. Такая рюмка, помнил он, была и у бабушки Мани.

- Спасибо, - смутился Николай. - Только, извините, пить я не могу.

- Врачи, что ль, запретили? - удивилась бабка Матрена.

- Да. - Врать пожилым женщинам было неудобно, но он решил держать себя в руках. Хватит, выпил свое!

- И правильно, - подхватила соседка. - Не пей. Надо же, встречаются еще, оказывается, непьющие мужики! Мой как на рыбалку вырвется, так грязь грязью притащится. В дом тогда не пускаю, на веранде дрыхнет или на сеновале.

- Он и без рыбалки...

- Это точно, - опять засмеялась Петровна. - Куда его, черта, девать?

Женщины заговорили о хозяйственных делах, и Николай почувствовал себя лишним.

- Схожу-ка я, действительно, на пруд, посмотрю, что там ловится.

- Иди, милый, иди.

Малыш, завидев Кольку с удочкой и ведерком, кинулся к нему. Вот это дело, вилял он хвостом, а то торчишь тут как пришитый. Чувствовалось, что пес нашел общий язык с собачьей сворой и они приняли его, как родного, но сбегать с хозяином на пруд - дело святое.

Колька, представив бутылку с вином, выгнанным для "дела", улыбнулся и вспомнил одну забавную и чудовищно несправедливую историю, тоже связанную с самогоном, свидетелем которой был в детстве.

Произошло это с дядькой Федей.

Однажды получилось так, что и бабушка, и Настя дня на два должны были отъехать из дома. Бабушка собиралась в Гжатск в церковь (город тогда уже переименовали, но старухи упорно называли его по-прежнему) и хотела там заночевать у знакомой богомолки, а Настя... словом, у неё тоже срочно появились дела в городе. Дочерей она забрала с собой. В доме остались Федя и Колька. Автобусы до города тогда не ходили, и путь предстоял не близкий, на перекладных.

- Покорми парня-то, - напутствовала бабушка сына. - В печке все стоит. До утра теплое будет.

- Не бойсь, мамань, не пропадем без баб.

Настя перед отъездом обшарила все потайные места, где муженек смог бы упрятать бутылку.

- Лучше сам отдай, а то хуже будет.

- Да что ты уставилась, как прокурор, - разозлился дядька. - Отдай! Ты мне её покупала?

- Смотри за домом, - принюхиваясь в последний раз, на всякий случай предупредила она.

Федя укоризненно посмотрел на жену.

- Хозяйство на мне, - значительно сказал он и, чтобы отвязались и видели при деле мужик, демонстративно пошел менять соломенный настил у поросенка.

Настька ещё повертелась маленько, но так ничего и не учуяла.

- Дурак я, что ли, - покрутил у виска пальцем Федя, едва она умелась. - Мы с тобой, племяш, вот что сделаем...

Ох, и хитер оказался дядька! Надумал он, пока за ним женского догляда нет, бражку для самогана поставить. Задумано - сделано.

- Да я ихнего отъезда как праздника самого лучшего ждал! - ликовал он. Заранее все приготовил.

Он затащил на печку здоровенную флягу, наполнил её водой из хорошего колодца, а потом и дров притащил для растопки. Воду для бражки носил издалека.

- Родниковая, - приговаривал он, вытирая пот со лба.

Хороший колодец находился далеко. Федя, когда его гоняли по воду, норовил взять водичку поближе, за что Настя ворчала на него.

- Откуда брал, опять небось из Зинкиного колодца? Лень два шага лишних сделать.

- Ну уж, и два шага, - возмущался Федя.

На этот раз он не поленился. Со знанием дела растопил печку и поддерживал нужную температуру. Мельчил дрожжи, чтобы бражка "взялась". Потом укутывал бидон старым ватным одеялом.

- Все путем.

Половину следующего дня он хлопотал возле теплой печки, как хорошая хозяйка. Во второй половине, от греха подальше, взвалил флягу на горб и попер её в сад, в дальний пустой улей.

- Береженого Бог бережет, - приговаривал он.

Колька внимательно наблюдал за всеми манипуляциями и помогал, чем мог.

- Смотри, молчок, не проговорись нашим, - предупредил его Федя.

Колька клятвенно заверил, что он скорее умрет, чем слово скажет.

К вечеру появились все: и бабушка, и Настя с дочерьми, довольная поездкой. Поведение мужа насторожило её, ну надо же, даже не выпимши!

Бражка, как известно, чтобы шел процесс, требовала дополнительной температуры. Старый садовый улей её не обеспечивал, но у Феди все было продумано.

Бабушка Маня каждый день топила русскую печку. Федя клал на лежанку несколько кирпичей, а потом, когда они нагревались, незаметно уносил их в улей, прикрыв полами драной телогрейки. Так продолжалось десять дней и никто ни о чем не догадывался. Дядька пробовал бражку и решал для себя важный вопрос: пора или чуть погодить. Получение конечного продукта - дело серьезное, к нему надо подготовиться, особенно когда женка, как опытный сыскарь с тебя глаз не спускает.

Увы, хлопоты оказались пустыми. Подвели мужика излишняя старательность и самоуверенность.

Первой заметила неладное Настя. Федя, которого, бывало, в огород на аркане не затащишь, вдруг повадился бегать в дальний угол сада, где стояли старые ульи.

- Ты что там потерял? - удивилась она.

- Лучку пощипать захотелось.

- Лучку-у?

Лучком с хлебом он всегда самогон закусывал. Настя задумалась. Трезвый, как стекло, ходит, при чем тут лучок?..

Ему бы, дураку, смекнуть и сориентироваться. Тогда ещё можно было незаметно переправить флягу на задний пруд, а там, гдядишь, воспользовавшись тем, что жена на работе, быстренько выгнать самогон. Нет, понадеялся на собственную изобретательность и оставил бидон на месте. Его ещё сроки смутили, десять дней прошло, пусть, прикинул, все двенадцать постоит, дойдет как следует.

Дошло! Вечером пришел с работы, первым делом, как обычно, на огород побежал, откинул улей, а там нет ничего. Федя обалдел. Посмотрел на всякий случай ещё под двумя, что стояли рядом. Хрен там! Он рысью побежал в дом.

На кухне хлопотала Настя.

- Потерял что, взмыленный такой прибежал? - ласково спросила она.

- Да... - начал он и замолчал.

Жена, как ни в чем не бывало, продолжала собирать на стол.

- Сейчас ужинать будем, за лучком бы сходил.

Когда вернулся с пучком зеленого лука, на столе стояла бутыль самогона.