Возмездие - Семен Цвигун

— Млынский остался!

— Эй! Разговорчики! — прикрикнул Хват. — Шире шаг!

Грохотал ресторанный оркестр. Музыканты были в поту от духоты и усердия. В чадной атмосфере царило какое-то исступление. На тесном «пятачке» больше толкались, чем танцевали.

Райснер с трудом пробрался к столику, за которым сидел подполковник, начальник его отдела.

— Куда ты пропал? — громко спросил подполковник. Он вынужден был из-за шума кричать.

— Я вообще не хотел идти. Здесь нечем дышать… Надоело!..

— Брось хандрить…

— Все надоело! Я хочу проветриться, Вальтер.

— Хочешь на фронт?

— Здесь фронт везде… Завтра идет машина с подарками к пасхе для офицеров дивизии «Викинг»… Разреши мне поехать.

— Кельнер! Два коньяка! Ты отличный товарищ, Георг, для тебя я готов на все.

— Ну спасибо…

На стук к дверям подошел Алеша. Приоткрыл и, увидев немецкого офицера, сразу попытался захлопнуть. Райснер успел подставить ногу…

— Матвей Егорович дома? — спросил он.

Алеша, услышав русскую речь, растерялся. Дед Матвей ему крикнул, приподнявшись с постели:

— Впусти, Алешка!

Алеша отступил от двери, и Райснер, отстранив его, прошел прямо в комнату, к постели Матвея Егоровича.

— Дед, что с тобой? Почему не пришел?

— Плохо, старость… Не вовремя. Новости вот из леса принес. — Дед Матвей кивнул на Алешу.

— Велено вам передать на словах, — сказал Алеша. — Федорову нужна замена.

— Так, — кивнул Георг Райснер, глядя, как Алеша прячет за голенище сапога Мишуткин подарок. — А ну дай сюда!

— Зачем?

— Дай сюда! — резко повторил Райснер. — Тебе Иван Петрович разрешил его взять?

— Это мое оружие…

— Это оружием было в лесу, а здесь это пропуск в рай… — Отобрав финку, Райснер улыбнулся. — Отправляйся немедленно назад и передай Ивану Петровичу: буду в срок в условленном месте. А это, — он подкинул финку на ладони, — при случайном обыске заберут, и все дело завалишь. На, спрячь, дед. — Увидев, что Алеша расстроился, он добавил: — Тоже мне, предводитель коман-чей…

Дед спрятал нож под подушку.

— Матвей Егорович, — продолжал Райснер, — если к тебе кто-нибудь подойдет и спросит, где ты купил овес в прошлую пятницу, скажи, что взял его в долг, и доверяй этому человеку, как мне.

— Понятно…

— Поправляйся, нужен вот так!

Перед рассветом роты вышли к опушке леса и залегли против деревни Селищи.

Хват, наблюдавший в бинокль за деревней, от которой тянуло гарью, обернулся.

— Где этот хлопец? — И сразу увидел Алика, бывшего неподалеку. — Где твой отряд? Связь, быстро!

— Есть! — Алик, подхватив карабин, сказал Косте, который было двинулся следом: — Я сам.

Почти тотчас же со стороны деревни появились фигуры людей — это вернулись из разведки Полищук и его товарищи.

— Люди в церкви, товарищ старший лейтенант, — сказал еще не отдышавшийся Полищук. — Левую сторону — над рекой — выжгли дочиста…

— Охрана церкви?

— Двое.

— Пулеметы?

— Есть. На бронетранспортерах. И вот там, в обгоревшем сарайчике, у мельницы и у дороги. Шесть грузовиков и легковая машина в деревне.

— Так. — Хват задумался на секунду. — Зина! Организуешь приемку людей в лесу.

— Хорошо.

— Возьми человек двенадцать у Бондаренко… И давайте, хлопчики, действуйте! А мы подстрахуем. Все.

Зина, Полищук и часть людей, которых взял с собой Бондаренко, скрылись бесшумно в сумерках.

Бойцы Бондаренко ползли огородами в сторону церкви.

Пулеметный расчет карателей настороженно прислушивался к тишине.

В отряд Алик вернулся с Высоким и его помощником, молчаливым человеком с угрюмым лицом.

— Высокий, командир отряда «За Родину», — отрекомендовался Высокий.

— Капитан Хват. Ваши люди готовы?

— Что же это, товарищ Хват? Видно, Млынский посчитал это дело не очень важным?.. — недовольным тоном сказал Высокий.

— Вы пришли сюда воевать? — оборвал его Хват.

— Воевать, — хмуро ответил Высокий. — Здесь же две роты карателей…

— Ну, у страха глаза велики…

— А у вас всего шестьдесят активных штыков…

— И отлично, — смягчился Хват. — Нужно вдвое больше грузовиков, чем в деревне, чтобы привезти две роты карателей. Ясно?.. Я дам тебе еще взвод… Бейсамбаев, с ними пойдешь!

В доме Павлушкина Занге не спал. Света не было. Занге сидел на скамье у окна и вглядывался в сумрак за ним. В углу, под иконами, привалившись к стене, дремал Охрим.

Жена Павлушкина осторожно встала с кровати и без шума, боком вдоль стены постаралась пробраться к двери.

— Стой! Ты куда? — остановил ее Занге.

— Я? — растерялась она. — На минутку…

— На место!

В это время, едва постучавшись, ввалился унтер-офицер с человеком в черном полушубке, с белой повязкой на рукаве.

— От гауптштурмфюрера Кляйна!

— Наконец-то! — Занге поднялся навстречу.

Пользуясь секундной заминкой, жена Павлушкина выскользнула из комнаты…

Бойцы во главе с Бондаренко продолжали ползти, медленно продвигаясь к церкви. На фоне предрассветного неба хорошо была видна церковь и силуэты часовых, которые шли навстречу друг другу.

Полищук шепнул лежавшему рядом товарищу:

— Когда сойдутся!..

Солдаты сошлись, и тотчас мелькнули тени. Два удара— и снова тихо.

Двое метнулись к широким дверям. Полищук просунул дуло автомата в петли. Казалось, скрип разнесся по всей деревне… Двери церкви наконец поддались и раскрылись. За ними был темный и, казалось, пустой подвал.

Бондаренко негромко позвал:

— Товарищи! Живы?

Сначала было тихо, только слышался какой-то невнятный шорох.

— Не бойтесь! Мы за вами от Ивана Петровича Млынского.

Из темноты появилась фигурка девушки. Катя, в разорванной рубашке и накинутом чужом платке, босая, подошла к Бондаренко, внимательно взглянула ему в лицо, обернувшись, сказала шепотом:

— Наши… — прижалась к груди Бондаренко и заплакала.

Из церкви сразу же повалила толпа.

— Тихо, женщины, тихо! — говорил им Сашка Полищук.

На крыльце стояли Занге, Охрим, унтершарфюрер и связной от Кляйна. Занге сказал:

— Передайте Кляйну строжайший приказ — драться до конца, несмотря ни на что!

— Слушаюсь! — ответил связной и исчез.

Занге повернулся к Охриму.

— Наша встреча с Млынским сегодня не состоится, Шмиль…

В это время вспыхнуло пламя, осветив подожженный угол дома и жену Павлушкина, которая поднималась с колен. Занге вскинул парабеллум — и жена Павлушкина упала, так и не выпрямившись.

— Неблагодарные свиньи! — процедил сквозь зубы Занге.

Пулеметчик, заметив людей у церкви, стал стрелять.

— Полундра! — крикнул Полищук и гранатой заставил пулемет на время замолчать.

Люди бежали к лесу, падая, поднимаясь, помогая друг другу. Бойцы несли ребятишек на руках. Навстречу им кинулись Зина и ее товарищи, подхватывая тех, кто обессилел… А кое-кто так и остался лежать на пашне…

Хват поднял в атаку бойцов, залегших под самой деревней.

По атакующим ударил огонь автоматов и пулеметов, но внезапным броском наши бойцы успели добежать до еще не сожженных домов деревни. В короткой рукопашной схватке выбили из них карателей и закрепились.

Одна из пуль, залетевших во двор, разбила стекло над головой Охрима.

— Здесь можно глупо погибнуть, — усмехнулся Занге. — Пора уходить.

Атакующие отвлекли огонь и внимание на себя, тем самым дав возможность жителям деревни уйти и укрыться в лесу. Здесь Зина и бойцы оказали первую помощь обожженным и раненым. Зина дала Кате бинт, чтобы она перевязала ногу мальчику, протянула флягу Анне Лосенковой, которая, прижимая к себе ребенка, никак не могла отдышаться. Анна жадно прильнула к горлышку фляги. Вернув ее Зине, расстегнула кофточку и стала кормить ребенка…

Пламя разгоралось, и стала видна колонна машин, которая под прикрытием бронетранспортеров с пулеметами отходила из деревни мимо горевшей мельницы.

— Уходят, гады… Вперед! — Хват выпрыгнул в окно из дома на улицу. Вынув ракетницу, выстрелил.

Его обогнали бойцы, среди них был Костя.

Высокий смотрел на ракету, взлетевшую над деревней. Алик был рядом с ним. Люди Высокого лежали за пригорком по ту сторону дороги, что была ближе к лесу. С другой стороны, у кустов, ждали приближения колонны бойцы Бейсамбаева.

Бронетранспортер впереди колонны прощупывал дорогу огнем пулемета.

Высокий нервно кусал былинку.

— Огонь! — крикнул он.

Загремели выстрелы. Но пулеметы карателей прижали людей Высокого к земле, они не могли вести прицельный огонь.

— Эх! Зачем торопиться? — сказал Бейсамбаев с досадой. — Ближе надо… Огонь!

Каратели под плотной завесой автоматно-пулеметного огня продолжали отходить. Их прикрывали бронетранспортеры.

Вспыхнула одна из машин. Солдаты, выпрыгнув из нее, пошли на прорыв, поддерживая головной бронетранспортер.

Огонь со стороны Высокого стал ослабевать.