Превосходство Гурова (сборник) - Николай Леонов

– Успокойтесь! – остановил его Гуров. – Никому я жизнь ломать не собираюсь. У нас с вами не допрос – пусть даже неформальный, а простая беседа. Вот, пожалуйста, мой диктофон. – Гуров выложил на стол миниатюрный прибор. – Видите – он выключен, так что ничто, сказанное в этой комнате, не выйдет за ее пределы. Я просто хочу восстановить последовательность событий. И, как видите, не требую от вас никаких признаний. Я и сам могу рассказать, как все было. А вы только будете подтверждать, прав я или ошибаюсь.

– Хорошо, рассказывайте, – согласился Денис, опускаясь в кресло.

– Итак, спустя несколько дней после похищения садовник Петр Кривулин сообщил вашему отцу, что у него скопился мусор, который надо вывезти, – начал свой рассказ Гуров. – Господин Разумовский хорошо знал своего садовника. То есть думал, что знает. Он считал Кривулина туповатым, недалеким и не способным на крупную аферу человеком. Не то чтобы он считал его честным – мне кажется, ваш отец вообще не верит, что честные люди существуют. Он считал его именно тупым, совершенно не способным на кражу. И потому после некоторых колебаний разрешил вывезти эту кучу мусора. Конечно, все эти ветки и обломки труб тщательно осмотрел Семен Базыма. Но, как видно, садовник оказался хитрее бывшего милиционера. Он так хорошо спрятал папку, что ее не нашли. Так, среди садового мусора, ценности на шесть миллионов долларов доехали до города. Я все правильно излагаю?

– Почти все, – признался Денис. – Вы ошибаетесь только в том, что Петр довез папку до города. На самом деле он спрятал ее под баком в том кооперативе, с которым у нас заключен договор о приемке мусора. Позже туда приехал один мой здешний друг и забрал ее. Забрал и отослал заказным письмом в Лондон – другому моему другу, уже английскому. Тот по моей просьбе рассортировал акции и выбрал из них наиболее ликвидные. Знаете, что забавно? Мой друг выбрал как раз те акции – это бумаги нескольких бразильских компаний, которые отец купил по моему совету. Сам бы он их никогда не приобрел, потому что не следит за рынком и доверяет только надежным, с его точки зрения, бумагам, прежде всего – американских и немецких компаний. В общем, мой друг выбрал бразильские акции, и уже на следующий день они были проданы на лондонской бирже. Полученные деньги – около 400 тысяч долларов – он переслал маме. В результате она смогла оплатить операцию в Филадельфии.

– А какова судьба остальных акций? – спросил Гуров. – Они так и лежат у вашего друга в Лондоне?

– Нет, они не в Лондоне, – покачал головой Денис. – Я позвонил Джонатану и попросил выслать оставшийся пакет обратно. Так что все папины акции, кроме нескольких, сейчас, я думаю, лежат на центральном почтамте Кременца и ждут моего появления – ведь они высланы на мое имя до востребования.

– Интересно, и долго вам пришлось уговаривать садовника, чтобы он согласился вам помочь? – вмешался в разговор Стас.

– Мне вообще не пришлось его уговаривать, – усмехнулся Денис. – Дело в том, что Кривулины – и Петр Алексеевич, и Наталья Михайловна – были очень привязаны к маме, преданы ей. Они болезненно переживали их с папой разрыв и в штыки приняли Елену Сергеевну. Поэтому, когда я объяснил Петру, что мне нужно переслать деньги для мамы, он без всяких колебаний сказал, что готов помочь.

– А он знал, что речь идет о деньгах, похищенных у вашего отца? – спросил Гуров.

– Нет, он не знал, я ему ничего не говорил! – твердо заявил Разумовский-младший.

– Но ведь он, наверное, догадывался? – уточнил Крячко. – Ведь Петр вовсе не такой простачок, каким его представляет ваш отец.

– Ну, может быть… – промямлил Денис. – Наверное, догадывался.

– И он, как видно, не знал, что операция с ценными бумагами прошла успешно, – продолжал Гуров. – Потому и решил подстраховаться и забрать также и «дипломат» с миллионом.

– Так вы и это знаете?! – воскликнул Денис.

– Да, это я тоже знаю, – ответил Гуров. – Но не в деталях. И я хочу, чтобы вы мне их сейчас рассказали.

Глава 25

– Да, Петр не знал, что моему другу уже удалось превратить бумаги в деньги и что эти деньги уже переправлены маме, – объяснил Денис. – Он вообще с недоверием относился к «этим бумажкам», как называл акции. Такое отношение свойственно многим людям, незнакомым с фондовым рынком, так что я не вижу здесь причин для насмешек. И он знал, что сестра забрала себе чемодан с «настоящими», с его точки зрения, деньгами. А к Даше Петр Алексеевич относится очень негативно – впрочем, так же, как и к отцу. И тут возник еще один щекотливый момент. Даше для осуществления ее плана по переправке денег в город потребовалось создать какое-то укрытие возле теннисного корта. Но они с Аркадием сами не могли этого сделать. Тут требовалась посторонняя помощь, и оказать ее мог только Петр. Но Даша знала, что обращаться к садовнику напрямую бесполезно: он ей обязательно откажет. Тогда она обратилась ко мне. У нас с ней состоялся долгий и достаточно тяжелый разговор.

– Вы отказались ей помочь? – спросил Гуров.

– Да, отказался. И заявил, что не хочу втягивать в это дело Петра. Тогда она прибегла к своему излюбленному оружию – угрозам. Заявила, что расскажет обо всем отцу и тот отберет у меня акции. «И ты не сможешь ничем помочь нашей дорогой мамочке» – так она выразилась. В ответ я расхохотался ей в лицо и сообщил, что акции проданы и операция мамы уже оплачена и что она, Даша, может идти доносить хоть сейчас – меня это нисколько не волнует. Это сообщение ее ошеломило – она не ожидала от меня такой прыти, не знала о нашей с Петром совместной операции.

– Но продолжала вас уговаривать… – предположил Гуров.

– Да, продолжала. Теперь в ход пошло другое излюбленное женское оружие – слезы. Она начала плакать, просила не губить ее. Говорила, как обидно иметь деньги и не иметь возможности их использовать… В общем, ныла, зудела, плакала до тех пор, пока я не согласился. Если бы я знал, чем все закончится! – с досадой воскликнул Разумовский-младший.

– Вы имеете в виду смерть Зараковского?

– Ну да! Если бы я мог это предвидеть, я бы никогда не согласился ей помогать. А так… Я дал свое согласие. Потом разыскал Петра и попросил его натаскать к корту кучу веток, достаточно большую, чтобы под ними можно было что-то спрятать. Я не сказал ему, для чего такое укрытие потребуется: во-первых, не хотел, чтобы Петр был в курсе Дашиного замысла – в противном случае, если бы все раскрылось, его могли обвинить в соучастии, а во-вторых, не хотел, чтобы прозвучало имя Даши – узнав, что это укрытие нужно ей, Петр мог отказаться что-то делать.

– А вам он не отказал?

– Мне не отказал, даже лишних вопросов задавать не стал. Я и не заметил, когда он эту кучу натащил. Подошел к воротам Зараковского вместе с вами встречать – смотрю, а она уже лежит.

– И что случилось потом?

– Потом… Ну, остальное вы, в общем, знаете. Когда погас свет, Зараковский побежал к корту за деньгами. И там встретил свою смерть. Как оказалось, я в тот день допустил еще один шаг, ставший непоправимым – притащил в столовую эту чертову клюшку. Знал бы я, что она станет орудием убийства, сломал бы ее прямо там, на поле.

– Да, про гибель тренера мы все, в общем, знаем, – согласился Гуров. – Меня интересует следующий момент: когда Кривулин забрал чемодан с деньгами и почему он это сделал.

– Ах, это! Этот момент я знаю только со слов Петра. Он мне рассказал следующее. Поскольку натаскать ветки к корту его просил я, он решил, что именно я собираюсь проделать какую-то операцию по вывозу денег. А когда заметил рядом с кортом Зараковского и Дашу, подумал, что они покушаются на деньги, предназначенные для мамы, и решил действовать. После того как Даша побежала к дому и возле корта осталось только тело мертвого тренера, Петр подобрался туда, унес чемодан и спрятал его в своей сторожке, где хранятся метлы, лопаты и прочий инвентарь. Я и знать об этом не знал до сегодняшнего утра.

– А что произошло утром?

– После завтрака я пошел гулять, встретил Петра, и он мне все рассказал. Я пришел в ужас: получалось, что теперь он главный похититель! Если бы чемодан нашли в его сторожке, против него вполне могли возбудить уголовное дело. Мало того, ваш майор Шестернев мог заподозрить, что он каким-то образом причастен к убийству! Поэтому я тут же потребовал, чтобы он срочно принес чемодан мне. А когда он это сделал, я незаметно подбросил его на то же место, куда раньше бросил ключи.

– Так это вы выбросили на крыльцо дубликат ключей?

– Да, это сделал я. Мне надо было от них избавиться – ведь это ненужная и к тому же опасная улика.

– Ну, что ж, теперь, кажется, все ясно, – сказал Гуров. – Все кусочки мозаики встали на свои места. Преступление раскрыто.

– И что вы собираетесь делать дальше? – спросил Денис.

– Что дальше… – медленно произнес Гуров. – Где, вы говорили, сейчас находится пакет с ценными бумагами? На Главпочтамте Кременца?