Женитьба порочного герцога - Джиллиан Хантер

— Да, ваша светлость.

Харриет повернулась, чтобы уйти, но остановилась. Она разрывалась между тем, что Гриффин приказал ей, и тем, что велело сделать ей сердце.

— Можно мне сказать кое-что? — спросила она, поторопившись продолжить, пока он не прервал ее. — Слова бессильны принести боль, если вы сами не позволите им. Я бы провалилась сквозь землю, если бы поверила тому, что давно-давно сказал про меня родной отец.

Гриффин покачал головой:

— В том, в чем меня обвиняют, нет ни слова правды. Я вполне способен защитить себя. Но когда мое имя используют как оружие против тех, кого я люблю, то это совсем другое дело.

— Думаю, я понимаю, о чем вы говорите. — Харриет повернулась к двери, с трудом сдержавшись, чтобы не прибраться перед уходом. Неудобно было оставлять герцога в таком беспорядке, пусть он и сам создал этот хаос.

— Харриет…

— Да, ваша светлость?

— Во имя всего святого, сделайте что-нибудь с волосами.

Ее волосы. Гриффин тяжело вздохнул, когда Харриет вышла из комнаты. Ни одна другая женщина не могла сравниться с Харриет. В ней были страсть и красота, лед и пламень. Нужны ли ей его предостережения? Услышала ли она их? Он очень надеялся на это. Во всяком случае, себе он все объяснил. Она сказала, что все понимает, но если бы она на самом деле понимала всю силу его желания, то не храбрилась бы так в его присутствии.

Гриффин огляделся по сторонам и улыбнулся, вспомнив испуганное лицо Харриет. Она почти убедила его, что вот-вот упадет в обморок. Особенно когда он склонился над ней на тахте.

Она не хуже любой герцогини изобразила легкое недомогание. Ее выдавали лишь глаза, в которых он увидел смешливые огоньки.

Взгляд Гриффина упал на небольшой сверток, который лежал на столе среди разбросанных бумаг. Он нашел его на полу кареты той ночью, когда приехал за Харриет в Сент-Джайлз. Он хотел отдать сверток ей, хотя нитка поддельного жемчуга едва ли стоила такой суеты. Впрочем, возможно, ожерелье имело иную цену. Это мог быть подарок от поклонника. Но изделие это было настолько оскорбительно дешево, что он сомневался, стоит ли его возвращать, или лучше подарить взамен что-то более ценное, чтобы подчеркнуть ее место в его жизни.

Глава 21

Что же чувствовал он, тот, кого, как я думал, я не смогу познать.

Мэри Шелли. «Франкенштейн»

Леди Паулис прочла утренние газеты и осталась, крайне недовольна. Она не озвучила, чем именно она разочарована: действиями ли Харриет, либо действиями своего племянника, либо газетами, раздувающими слухи об их возможной интимной связи. Тем не менее, она отправляла в ссылку в подвал каждого попавшегося ей под горячую руку слугу за воображаемые злодеяния.

К вечеру она отправила в отставку свою компаньонку столько раз, что Харриет, махнув рукой, воскликнула в сердцах:

— Не трудитесь, ваша светлость, я уйду сама!

— Вы не покинете этого дома, мисс Гарднер.

— Я не останусь ни за какие коврижки.

Она развернулась, схватила со стула плащ и уже в дверях наткнулась на Гриффина. Герцог был достаточно умен и прятался весь день, чтобы не встречаться с гневом своей тетушки. Харриет же пришлось терпеть все одной.

Черные волосы Гриффина блестели, словно он проскакал на лошади много миль.

— Я устал стучать в дверь. Куда все подевались? Где дворецкий? Где лакеи? Что тут у вас происходит?

— Спросите у ее светлости, — сказала Харриет, натягивая на плечи плащ.

Леди Паулис набросилась на племянника:

— Мисс Харриет грозится бросить меня. Что ты на это скажешь?

— Я бы назвал чудом то, что она продержалась так долго.

— Я бы и тебя выгнала, если б могла! — воскликнула тетушка в сердцах.

— Почему бы и нет, — ответил Гриффин, бросив ей под ноги перчатки, будто латную рукавицу. — Мне надоело, что вы вопите с утра до ночи как матрос.

— Да как ты смеешь, ты… порочное дитя. Гриффин скрестил на груди руки.

— Вы так и не сказали мне, верите ли вы в то, что прочли про меня.

Харриет в ужасе перевела взгляд с герцога на леди Паулис. Они выглядели как пара уличных бузотеров. И она была между ними как между молотом и наковальней.

— Мадам, — сказала Харриет, вставая между ними. — Очевидно, что мое присутствие в этом доме нежелательно для герцога и…

— Что за вздор. Мало ли что для него нежелательно. Куда это вы собрались идти, мисс Гарднер? Положите на место плащ.

— Я уйду, пока не причинила еще больших неудобств.

— Но вы не можете уйти, — сказала леди Паулис. — Я заплатила вам вперед. Вы взяли деньги и обещали отработать их. Так что вы должны мне.

Гриффин наклонился, чтобы подобрать с пола перчатки, и процедил сквозь зубы:

— Я повернусь и уйду из этого дома навсегда, Примроуз, если вы действительно верите тому, что наговорили про меня газетчики.

— И про меня, — сказала Харриет, внезапно почувствовав желание улучить минуту-другую, чтобы улизнуть из дома и купить ту самую газету, о которой шла речь и которую леди Паулис приказала слугам уничтожить.

Леди Паулис покачала головой, словно только что очнулась ото сна.

— Разумеется, я не верю, — сказала она как-то неубедительно. — Тем не менее, поверят другие. А что до меня, то я думаю, что где дым, там и…

— …там и Боскасл на горизонте появится, — закончил за нее Гриффин, криво усмехнувшись. — Вы сами рассказывали мне историю нашей семьи.

Леди Примроуз поджала губы.

— Да. Но даже я не думала, что история так скоро повторится. — Она посмотрела на него, не мигая. — Отныне каждый твой шаг будут разглядывать через увеличительное стекло.

— Да я в жизни больше не появлюсь ни на одном светском сборище, — бросил Гриффин. — Охотникам за скандалами придется потрудиться, чтобы достать меня за стенами дома.

— Это лишь подогреет их любопытство. Более того, я лично буду присматривать за тобой.

Гриффин расстегнул плащ для конных прогулок и протянул руку над головой Харриет, чтобы положить перчатки на вешалку. Она бросила на него удивленный взгляд, когда заметила толстую пачку газет, заткнутую за пояс его брюк. Неужели он решил скупать сплетни с той же скоростью, с какой их печатают? Как ни странно, но эта мысль заставила Харриет улыбнуться.

К тому времени как подали легкий обед, леди Паулис уже заметно успокоилась. Она извинилась перед слугами и перед Харриет за свой дурной характер. Когда Гриффин спросил, не входит ли он, случайно, в список ее благосклонностей, она посмотрела на него внимательно, выждала несколько томительных секунд, затем подошла к его стулу и поцеловала племянника в щеку. У Харриет не отняло много времени понять причину смены настроения своей работодательницы.