Краткий конспект истории английской литературы и литературы США - Сергей Щепотьев

Но в то же время он не в силах вернуться в церковь: обиженный на Бога за несправедливость, он при приближении к Его храму испытывает физическую тошноту...

На помощь приходит предупрежденный Шенноном пастор церкви в Беверли-Хиллз Девис. Психологический барьер преодолен. И Десмонд неожиданно для воротил кинобизнеса бросает блестяще начавшийся путь звезды и удаляется в испанскую обитель к своему старому наставнику, который, в свой черед, отправляет его миссионером в индийский Мадрас. С детьми низшей касты — «неприкасаемых» — Десмонд занимается не только школьными предметами и Законом Божьим, но и пением. Хор «маленьких епископов», как прозвали его ансамбль, начинают приглашать в богатые дома. И тут судьба снова играет с Десмондом странную шутку: его обаяние и прекрасный голос, известный уже повсеместно по фильмам и грампластинкам, обворожили богатую полукровку Луизу Пернамбур. Безвольный Десмонд поддается ее энергичному напору, но глава миссии — отец Сибер — вовремя отсылает его на север страны, о чем и сообщает, находясь по своей надобности в Англии, его другу Шеннону, заодно намеком благословляя все еще целомудренный союз писателя с его секретаршей на полноту счастья ввиду полной уже невменяемости миссис Шеннон...

Быть может, этот написанный на склоне лет роман — самая мудрая и красивая книга писателя: неоднозначность авторской оценки образов, сложные перипетии их судеб, всегда свойственная Кронину ирония, атмосфера прекрасного, в которую погружено действие — все это делает «Менестреля» чтением увлекательным и располагающим к раздумьям.

Сэр Арчибальд Кронин был посвящен в рыцари — звание, которое присваивается в Англии правящей королевской особой за особые заслуги перед государством.

ЧАРЛЬЗ ПЕРСИ СНОУ (1905—1980)

— не только писатель, но и ученый-физик, государственный и общественный деятель. Высшее образование получил в Кэмбридже, где потом сотрудничал с лауреатом Нобелевской премии Э. Резерфордом. С 1947-го по 1964-й возглавлял Английскую электрокомпанию, с 1964 г. — лорд, пэр Англии, парламентский секретарь в министерстве технологии.

Сноу пришел в литературу в тридцатых годах. Его герои — представители научно-технической интеллигенции, физики. Уже в романе «Изыскание» (1934) Сноу рассказывал об ученом-кристаллографе Артуре Майлсе, вынужденном решать, чему отдать предпочтение: науке или бизнесу в науке.

Об ответственности ученых перед человечеством говорится и в большом цикле, носящем название «Чужие и братья». Главный герой романов — alter ego писателя, ученый Луис Эллиот, ведет борьбу за независимость науки от давления дельцов.

Успех книгам Сноу обеспечило авторское знание узкой, обособленной сферы жизни общества.

Ч. П. Сноу занимался вопросами соотношения технической и гуманитарной науки, неоднократно приезжал в СССР с женой, писательницей Памелой Джонсон, автором некогда скандального своей откровенностью романа «Твое средоточие — эта постель» (1935), в дальнейшем также писавшей о нравах и настроениях интеллигенции, создательницей пародийно-сатирических романов, из которых «Ночь и молчание. Кто там?» (1963) был в сокращенном переводе опубликован в СССР.

В шестидесятые годы активно у нас переводились и романы Сноу. Тогда в нашей стране возник в чем-то занятный, но надуманный спор о «физиках и лириках», и многим казалось, что физикам предстоит быть властителями дум и всех сфер общественной жизни. Наши читатели тех лет увлекались и романами другого физика, американца Митчела Уилсона (1913—1973), сотрудника лаборатории лауреата Нобелевской премии Энрико Ферми — «Жизнь среди молний», «Брат мой, враг мой», также решавшими проблемы науки и нравственности. В те же годы со своими романами «Искатели» и «Иду на грозу», романтизировавшими образы ученых-физиков, выступил и Д. А. Гранин.

Спор же о «физиках и лириках» возник потому, что и те и другие воспряли духом, ощутили себя свободными в атмосфере в чем-то похожей на Ренессанс «оттепели». Во всяком случае уже в самом ее начале на советских экранах с большим успехом шел фильм «Костер бессмертия» (1955, реж. А. Народицкий), посвященный борцу со скованной церковными догматами схоластической наукой Джордано Бруно, роль которого сыграл великолепный мастер психологически тонко обрисованного образа Владимир Дружников. Настроению нашей интеллигенции — как научно-технической, так и гуманитарной — были тогда близки слова Бруно: «Наступит день, когда человек будет ходить, как новый Адам, в созданном вновь мире».

Слова эти были эпиграфом к роману о выдающемся астрономе и философе Ренессанса — «Адам нового мира», написанному еще в 1936 г.

ДЖЕКОМ ЛИНДСЕЕМ (1900—1990).

Джек Линдсей родился в Австралии, в семье художника Нормана Линдсея.

На родине выступал как историк и критик. После 1926 г. переехал в Англию.

В 30-х гг. участвовал в антифашистском движении, в 1936 г. вступил в компартию. Вероятно, вдохновленный этой переменой в своей жизни, он в «Адаме нового мира» толковал образ Джордано Бруно в вульгарно-социологическом плане. Это в 1940 г. отметил в предисловии к советскому изданию романа отечественный специалист по истории Ренессанса М. А. Гуковский (1898—1971). С одной стороны, Бруно у Линдсея — рефлектирующий интеллигент, с другой — чрезмерно демократичен: ни то ни другое истине не соответствует, ибо как человек своей эпохи он был натурой цельной и не сомневался ни в своей позиции ученого, ни в высокомерии к необразованной черни.

В 1941-м Линдсей опубликовал роман «Ганнибал», в котором в аллегорической форме выступал против гитлеровского режима. Эта книга увидела свет на русском языке лишь в 1962 г. За три года до того в СССР был напечатан роман Линдсея «Люди сорок восьмого года» (1948), изображавший на фоне революционных событий во Франции и Австрии сложный переломный период в жизни английского народа — чартистское движение.

В годы Второй мировой войны Линдсей написал антифашистские романы «Мы вернемся» (1942) и «Превыше страха. Роман о битве за Крит» (1943).

В пятидесятые годы Линдсей создает выдержанные в духе социалистического реализма романы о современной Англии, объединенные под названием «Британский путь» и содержащие значительно больше подробных описаний быта и социальных противоречий, нежели индивидуальных психологических характеристик героев.

Его перу принадлежит также монография о Ч. Диккенсе (1950) и написанный в тот же год, после поездки в СССР, «Дневник путешествия по Советскому Союзу». Линдсей занимался также переводами русской поэзии.

Что касается технократических идей, витавших в воздухе в период духовного раскрепощения шестидесятых годов в нашей стране, то надо сказать, что в английской литературе эта тема получила выражение задолго до нашего спора о «физиках и лириках». Мысль о том, чтобы правильно и математически точно обустроить государство, приходила ученым не раз. Писатели, со своей стороны задумавшись над этой проблемой, не всегда приходили к утешительным выводам относительно последствий такого расчета. Английский фантаст Герберт Уэллс (1866—1946) изобразил печальный итог подобного преобразования общества в романе «Машина времени» (1895), а через двадцать лет вернулся к этой теме в романе «Люди как боги», утверждая необходимость участия просветителей в процессе реформ. Его большой поклонник Евгений Замятин, побывав в Англии, ужаснулся «этой каменной, асфальтовой, железной, бензинной, механической стране»: может быть, эти впечатления 1916 г. послужили толчком к написанию — за два года до просветительской утопии его кумира — мрачного в своих прогнозах романа «Мы»?..

Лауреат Нобелевской премии по литературе 1950 г., математик и философ, инициатор — наряду с А. Эйнштейном и Ф. Жолио-Кюри — движения ученых за мир, международную безопасность и сотрудничество Бертран Рассел (1872—1970) в работе «Научное мировоззрение» (1931) предостерегал от возможного захвата власти кучкой технократов.

Через год крайне пессимистически изобразил будущее человечества в своем романе «Бесстрашный новый мир»[25].

ОЛДОС ХАКСЛИ (1894—1963).

ОЛДОС ХАКСЛИ, интелектуал, обеспокоенный мещанством и порожденным им тоталитаризмом — Сциллой и Харибдой, угрожающими духовному миру человека.

В «Истории зарубежной литературы XX века» Е. А. Домбровская назвала его «одним из тех рафинированных декадентов, щеголяющих своим образованием, которых в Англии иронически называют „высоколобыми“».

Позволим себе исправить ее неточность. «Высоколобый» — «highbrow» — слово, вовсе не имеющее иронического оттенка. COBUILD, словарь Бирмингемского университета, трактует его так «Если вы описываете что-либо как highbrow, вы имеете в виду, что это нечто интеллектуальное, академичное и трудное для понимания. Синоним: sophisticated (утонченный)».