Флешка - Сергей Тепляков

Лев Фадеев, внимательно слушавший этот разговор, усмехнулся и помотал головой.

– Что? – спросил его Филипп.

– Да вот зачем все это? – пожал плечами Фадеев.

– Что – это? – спросил Филипп, глядя между тем в телевизор.

– Ну, вот эти митинги все… Буза эта вся… – Фадеев говорил лениво – разморили тепло и еда. – Зряшное дело.

– То есть, надо сидеть и молчать? – спросил у него Филипп, чувствуя при этом, что спрашивает в общем-то у всех.

– Ну, а чем тебе жизнь-то не нравится нынешняя, Филипп? – удивленно спросил Матвей Алферов. – Тачки, бабы, еда – вот оно все, протяни руку и возьми.

Филипп вдруг вспомнил, что в кафе говорил Плотникову примерно это же. Видать, и Плотников вспомнил – со своего места он лукаво посмотрел на Филиппа.

– По-твоему, человек на земле – только ради тачек, баб и еды? Поел, потрахался, на машинах погонял – вот и вся жизнь? – с вызовом спросил Матвея Филипп.

– А что еще? – несколько даже удивился Матвей.

– Ну, не знаю… – Филипп оглянулся. – Даже как-то неудобно напоминать, что человек рожден для чего-то большего, чем оставить после себя две тонны навоза, который даже удобрением не является.

– Это для чего же большего? – с интересом спросил Фомин.

Филипп однако не знал, что на это сказать.

– Увеличивать количество добра… – вдруг проговорил Филипп. – Увеличивать количество добра.

Фадеев при этих словах поморщился и закатил глаза, Матвей Алферов прямо-таки захохотал. Фомин хмыкнул – видимо, предвкушал возможность поспорить и рад был ей. Каменевы – видел Филипп – говорили о чем-то своем. Варфоломеев с Марьяной сидели в углу и, как понял Филипп, до сих пор не понимали, как им себя вести – то ли они свободные люди, такие же, как все здесь, а то ли до сих пор заложники. Филипп помахал им рукой и ободряюще улыбнулся. Только Плотников, заметил Филипп, смотрел на него внимательно.

– Вот скажи, Назар, разве я не прав? – уцепился Филипп за этот взгляд. – Вот ты после того, как избежал верной смерти, как смотришь – для чего человеку жизнь?

– Да я так же смотрю на это… – сказал медленно Плотников. – Надо делать добро. Так выстраивать в жизни флажки, чтобы даже недобрые люди приучались жить на пользу другим. Человечество в общем-то этим и занималось все века.

– Ага! – ехидно сказал Яков Алферов.

– Крестовые походы и все такое – вот уж увеличили количество добра!

– Вот ты, Яков, когда маленький был, набивал шишки об табуретки? – спросил его Плотников. – Или шпильку в розетку совал?

Все захохотали – со шпилькой или нет, но приключения с розетками, видимо, были в детстве почти у всех.

– Вот и человечество набивало себе шишки… – сказал Плотников. – Да и странно попрекать нынешнее прошлым.

– Так и в нынешнем – вон Америка с Европой нас все жизни учат, а зачем сами то в Ирак, то в Афганистан лезут? – бросился в бой Яков Алферов.

– А это круг. Просто круг… – сказал Плотников. – Своей идеей сверхдержавы американцы загнали себя в тупик. Они хотели быть главными в мире – они стали главными, и теперь не знают, что с этим делать. Может, они и рады бы спрыгнуть с этого поезда, но уже не знают, как. Но проблема не в этом.

– А в чем? – спросил начавший недавно прислушиваться к разговору Андрей Каменев.

– Проблема в том, что мы, Россия, тоже ведь зачем-то хотим запрыгнуть на этот поезд… – сказал Плотников. – Зачем? Вот этот вопрос должен беспокоить нас куда как больше, чем поход американцев в Ирак. Но почему-то все наоборот…

– Да понятно, почему. В чужом глазу соломинку угляжу… – хохотнул Осинцев. – Это как в 80-е годы: митинговали против войны в Никарагуа, а про то, что наши ребята погибают в Афганистане – молчок. И будто так и надо…

– Вот именно… – усмехнулся Плотников. – Но есть у этой темы еще один поворот…

– Какой? – спросил Фомин.

– А вот какой… – сказал Плотников.

– У нас логика такая: я говно – уж пусть извинят меня дамы за такое слово, но иначе не скажешь – ну так ведь все кругом говно. И вот вроде ты и чистенький. Или – одинаково со всеми грязненький, что при некоторой натяжке одно и то же. А должно быть иначе: пусть все кругом говно, а я – нет.

– Теория неучастия в говне… – с усмешкой подытожил Фомин. – Прямо Солженицын.

– Нет… – Плотников поднял палец. – У Солженицына теория неучастия в зле. Не участвовать в зле легче и проще – зло это все-таки враг, в неучастии есть некоторый героизм, богатырство. А с говном – не так. Засасывает. Здесь замарался да там сапогом вступил – и вот уже весь воняешь…

– Ну да… – захохотал Семен Каменев. – Вот погнали вас, Матвей, всю налоговую, на единороссовский митинг. И ведь вроде не участвовал во зле, а в говне по уши.

Все, даже Алферовы, захохотали.

– Поговори мне еще! – просмеявшись, погрозил пальцем Семену Матвей Алферов. – Вот приедем в город, сниму с тебя какую-нибудь налоговую льготу, попляшешь…

И ведь вроде в шутку сказал, но Каменев помрачнел, и всем остальным стало неловко. Матвей почувствовал это, оглянулся и развел руками:

– Да я же шуткую, братцы…

– В каждой шутке есть доля шутки…

– сказал невесело Семен Каменев, подсел к столу и начал смотреть стаканы – не осталось ли вина. Андрей Каменев подал ему свой. Семен хлебнул и уставился куда-то в сторону.

– Да отобьем мы твой магазинчик, Семен… – сказал Матвей. – Не дрейфь. Я позвоню, поговорю…

– Да разве про магазинчик речь? – проговорил Семен. – Да хоть и про него – ну, отобьемся мы на этот раз, так через год все равно придушат. Нынче этого дедка конкуренты подослали, на будущий год пришлют другого. Правильно спасатель говорит: засасывает говно. Было бы это зло, было бы понятно – поднимайтесь все на борьбу. А здесь – говно. Как с ним бороться, что делать?

– Спускать в унитаз… – мрачно сказал до сих пор молчавший Лев Фадеев. – Образованные вроде люди, а не знаете. За веревочку дергаешь (он сделал соответствующий жест) – и говно устремляется в свой последний путь.

Все переглянулись и захохотали.

– Ты же только что говорил, что митинги зряшное дело, а тут – спускать в унитаз… – поддел Фадеева Семен Каменев.

– Так то митинги… – пожал плечами Фадеев. – А то говно. В митингах я не понимаю, но правила-то гигиены знаю. И ты знаешь. И все знают. А размышляют о жизни, кручинятся, что-то обсуждают годами, вместо того, чтобы один раз зад подтереть и за веревку дернуть.

– Отличная политическая программа – зад подтереть и за веревку дернуть! – воскликнул Фомин.

– Готовый состав для привлечения по статье «экстремизм»… – мрачно сказал Семен Канунников, до этого не издававший ни звука и даже не смеявшийся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});