Смотри, но не трогай - Татьяна Никандрова

мама! – поднимаюсь на ноги, и стул за моей спиной с противным скрипом отъезжает назад. – Ой, как помогла! Теперь не знаю, как разгрести твою помощь…

Разворачиваюсь на пятках и торопливым шагом устремляюсь наверх, в свою комнату. Мама что-то говорит мне вслед, но я не реагирую. Продолжить диалог придется позже, сейчас я слишком взвинчена и зла.

Плюхаюсь на кровать и прячу лицо в подушку. Пробую представить себя на месте Тимура: папа только-только умер, а мама привела в дом чужого мужика с ребенком. Внутри все сжимается от обиды и непонимания. Гадко. Как же Анвар Эльдарович мог так поступить с собственным сыном?

Я не собираюсь оправдывать Тимура, но все же не могу не признать, что в свете последних новостей его поведение кажется… Более понятным, что ли. Вполне объяснимая неприязнь к моей матери автоматически перескочила на меня и под давлением неблагоприятных обстоятельств трансформировалась в жгучую ненависть.

Тут все просто. Как дважды два – четыре.

Однако причины, по которым Алаев допустил наш поцелуй на посвящении, до сих пор остаются для меня загадкой. Этот случай никак не встает в цепочку логических, вытекающих друг из друг событий, оставаясь чужеродным элементом. Зачем ему это? Ну не ради удовольствия же в самом деле! Уверена, Тимуру и без меня есть, с кем целоваться.

Так и не найдя ответа на мучающий меня вопрос, я бреду к шкафу и принимаюсь перебирать вещи. Выкладываю на кровать нужные, а затем наполняю ими небольшой пластиковый чемодан. На выходных я улетаю в родной город. Мой друг детства, Темка Соколов, уходит в армию, и я решила поехать на проводы. Попрощаться, старых знакомых повидать. Надеюсь, у меня получится отвлечься от навязчивых мыслей и хотя бы на время забыть о том, что моя жизнь в Москве – то еще цирковое шоу.

Глава 29

Лера

– Ты уверена, что хочешь пойти? – Никита косится на меня с сомнением.

– Конечно! Почему нет? Я никогда не была на гонках.

– Это не просто гонки, Лер, – посылает мне многозначительный взгляд. – Там все… Как бы лучше объяснить?

– Нелегально? – догадываюсь я.

– Скорее, полулегально, – он задумчиво почесывает подбородок. – Менты будут, но только на Воробьевых. Дальше – без них.

– Дальше? – хмурюсь я.

– Ну да. Ты же знаешь, что гонки на самих Воробьевых давно запрещены? Теперь это просто место встречи. Поздороваться, почилить, кальян покурить.

– А где тогда проходит сама гонка? – во мне просыпается живой интерес.

– Никто не знает, – усмехается. – Организаторы до последнего держат это в секрете.

– Ого…

Кто бы мог подумать, что уличные покатушки сопровождаются такой интригой.

– Ну а девушки там бывают? – помолчав, спрашиваю я.

– Само собой. Стритрейсинг и девушки – понятия неразделимые.

Никита вроде бы говорит на полном серьез, но лукавая ухмылка, появившаяся на его губах, слегка настораживает.

– Я с тобой, – говорю решительно. – Во сколько заедешь?

– Часов в одиннадцать. Раньше там нечего делать.

– Хорошо, – засовываю в сумку телефон и, застегнув ее, порываюсь подняться на ноги.

– Эй, ты куда? – Никита легонько дергает меня за локоть, вынуждая вновь приземлиться рядом с ним.

– Домой, – улыбаюсь. – За мной Борис уже приехал. На парковке ждет.

– Зачем тебе водитель, Лер? – Никита цепляет кончик моего носа своим. – Давай я тебя буду возить?

– У нас с тобой расписание не совпадает, – посмеиваюсь.

– Ну и что? – его ладонь зарывается мне под волосы и нежно поглаживает шею. – Я буду тебя ждать.

– А когда у тебя пар больше? – приподнимаю брови. – Лично я ждать не хочу.

– Хамка, – бросает беззлобно. – И как с тобой договариваться?

– Никак, – чмокаю его в нос. – Ну все, пока. Я побежала.

– Стоять, – снова удерживает меня за руку.

– Ну что еще? – округляю глаза.

– Что еще, – передразнивает мой тон. – Хватит дурочкой прикидываться, Лер. Целуй нормально.

Мне нравится его дразнить. Оставаясь в зоне легкой недоступности, легко поддерживать мужской интерес. В этом я еще в школе убедилась.

Медленно приближаю свое лицо к Никитиному и осторожно касаюсь его губ. Маню, но не спешу сдаваться. Испытываю его терпение. Парня хватает ровно на две секунды. А затем он обхватывает рукой мой затылок и с жадностью впивается в рот поцелуем. Глубоким, страстным.

– Ну все, отпусти, – спустя полминуты со смехом выворачиваюсь из его объятий. – Борис уже заждался.

– Чертов Борис! – Никита ударяет кулаком в обивку дивана. – Всю малину портит!

– Чао, – кокетливо машу рукой на прощанье и скрываюсь в дверях институтского кафе.

* * *

Про то, что я собираюсь на уличные гонки, маме решаю не говорить. В наших отношениях сейчас период холодов. Естественно, мы продолжаем общаться, но откровенничать с ней меня как-то совсем не тянет.

Наш прошлый разговор до сих пор отзывается во мне глухим раздражением. Наверное, просто нужно время на принятие шокирующего факта, что родительница – отнюдь не идеальна. Что она тоже человек, который совершает ошибки.

Под вечер вытаскиваю из шкафа зауженные синие джинсы и косуху. Без понятия, как принято одеваться на сходках стритрейсеров, но чутье подсказывает, что с этим нарядом я не прогадаю. Подвожу глаза черным карандашом и вдеваю в уши крупные серьги-кольца. Выгляжу круто. Будто рок-звезда.

Когда мы с Никитой подъезжаем к назначенному месту, мои глаза потрясенно расширяются. На Воробьевых Горах собрались сотни машин, и еще несколько рядов тянется вдоль улицы Косыгина. Тут и дорогие иномарки, и автомобили российского производства, порой тюнингованные до неузнаваемости.

Прямо на асфальте установлены две здоровенные колонки, исторгающие сочные биты, а над ними натянуто черно-оранжевое полотно с изображением горящего колеса. Я так понимаю, это нечто вроде знамени рейсерской тусовки, которое символизирует мятежный дух ее участников.

– Не проезжай мимо! Поучаствуй в уличной гонке! Попробуй адреналин на вкус! – рядом с колонками стоит высокий парень и, приложив ко рту громкоговоритель, активно зазывает новых участников.

Когда Никита находит свободное место и глушит мотор, я замечаю, что зоны обитания рейсеров условно поделены. На пятачке – сплошь мажорские тачки. В марках я не особо разбираюсь, но и невооруженным глазом видно, что любая из этих машин стоит целое состояние. На противоположной стороне – автомобили