Частное расследование - Фридрих Незнанский

— К кому к «нему»? Вы говорите о Ерохине, я полагаю?

— Да, наверно. — Турецкий мельком глянул в записную книжку. — Ерохин, точно. Вячеслав Анатольевич…

— Вы с ним не сможете поговорить, его у нас уже нет.

— Уволился?

— Трагически погиб.

— Вот как? При каких обстоятельствах?

— Поехал в середине декабря на Истринское водохранилище порыбачить…

— И там ушел под лед?

— Нет. Ночью, по дороге на рыбалку, остановился автомобиль заправить. И задумал покурить…

— Взорвался?

— Не то слово. Как говорят, слава Богу, что ночью, кроме него, никто другой не заправлялся…

— Сотрудники бензоколонки уцелели, верно?

— Да, они спаслись. Но совершенно, знаете, случайно. Один, говорят, пошел до ветру, не знаю уж зачем и почему, но — в перелесок, рядом. А второй, его напарник, испугавшись, что первый заснет прямо на снегу, пошел за ним. И тут случилось. Оба уцелели.

— Необходимые свидетели, — процедил Турецкий сквозь зубы.

— Что-с?

— Я говорю, свидетели остались.

— Слава Богу! Ведь от Ерохина-то самого остался только прах. Пыль. Порошок.

— Знакомая картина.

— Ужас.

— А Грамов, говорят, его ценил?

— Ценил безумно! Что вы! Золотые руки! Со слов мог сделать что угодно! Никаких чертежей не надо. Но пил, признаться, безбожно, земля ему пусть будет пухом.

— А ГБ его не пробовали к себе сманить?

— Нет, даже не пытались, насколько мне известно. Во-первых, пьяница, как я уже сказал, а во-вторых, чрезвычайно невоздержан на язык, болтун.

— Ну? А разве Грамов сам, при жизни, не причислял все это к недостаткам?

— Не причислял. Про выпивку — имел довольно жесткий, но мягкий вместе с тем подход: ты пей, да дело разумей! Ерохин этому принципу вполне соответствовал: пил, лишь когда работы не было. Замечу, кстати, всю работу делал быстро и очень качественно. Работа есть — он р-р-раз! — и нет работы. Ах, нет работы? Можно по чуть-чуть. А что касается болтливости, так Грамов сам, прости меня Господи, изрядный балабол был, зубоскал. Они с Ерохиным на пару могли кого угодно замотать. Такие язвы были оба. Желчны, циничны, хамоваты, а впрочем, не без шарма, знаете, бывает даже, это успокаивает.

— Согласен, да, бывает. За все спасибо, пойду я вон.

— Ну что ж. Идете вон? Идите вон.

Турецкий обернулся в удивлении.

— Типичная острота в духе Грамова — Ерохина. Я просто вам изобразил.

— Спасибо. Вы мне очень помогли. Действительно. Я крайне вам признателен.

— Служу Российской Федерации, — устало выдохнул Во-щагин. — Служу, служу, пока не сдохну.

Турецкий заскочил на службу и сразу вытянул Сергея в коридор.

— Вы прямо на ловца, что называется, и зверь бежит, как говорится…

— Зверь — это ты, опять, в который раз… — перебил его Турецкий. — Значит, так, истребуй из нашего архива дело о катастрофе в «Химбиофизикс» от двадцать девятого июня сего года… В этом деле меня интересует лишь одна деталь. А именно — останки Грамова. Понял? Больше ничего. Заключение судмедэкспертизы. Почти наверняка там будет: «обгоревшие костные останки» — и только. Я почти уверен.

— Я тоже, знаете. Такой пожар. Едва ль волосяной покров на Грамове остался.

— Волосяной покров, конечно. А остальное — ты не прав: ведь человек состоит из воды на девяносто два процента. И даже если танк сгорает, с боеприпасами — те рвутся внутри башни и полная заправка была у танка, то и тогда останки обгоревших мягких тканей остаются. Понял? Ты сам подумай, сколько надо жечь на сковородке килограмм говядины, чтоб превратился в порошок?

— Я понял. — Сергей сразу посерьезнел.

— Так вот. Берешь в архиве дело и читаешь одну строчку. И если там написано «останки обгоревшей костной ткани», то дело в шляпе или почти.

— Что дальше, если только костной?

— Тогда ты организуешь быстро нелегально эксгумацию. Естественно, останков Грамова А. Н.

— Побойтесь Бога, Александр Борисович!

— Я Бога не боюсь, а уважаю. Да ты не трусь, тебе-то самому работать не придется. Позвонишь в МУР, вот телефончик, там Слава Грязнов работает, мой друг. Он специалист по этим, ну по «археологам», которые могилы разрывают, — медали, ордена, коронки золотые. Скажешь, от меня. И он тебя сведет с кем-нибудь из своих, внедренных к «археологам»… Ты им задание подкинь — останки Грамова за десять тысяч, понял? Останки сунешь в НИИ судебной медицины на экспертизу, нашли вот, дескать, на задворках одного кафе. Нашли сейчас же после выходных… В понедельник, например, пришли, увидели. Коза? Корова? Женщина? Мужчина? И сколько лет владельцу было, когда умер? Что сие означает? Чьи останки? Все. И им ни звука больше. Посмотрим, что они решат.

— Александр Борисович, на что вы меня толкаете?! Ведь это ж криминал! Сугубый криминал!!

— А ты-то кто: ведь ты криминалист!

— Но это ж все противозаконно!

— Знаю! — Турецкий даже отшатнулся чуть. — Знаю! Но все равно прошу. Мы следствие возобновим! В свое время. — Когда закончим наше частное расследование. Да-да, есть и такая тактика. И все мы сделаем потом законно. Без формальностей! А сейчас, согласен, не очень. Но надо быстро, понимаешь? А то проедем мимо денег — и привет!

— Да, вот как раз насчет тех самых денег. — Сергей достал из папки два конверта. — Они, конечно, «родственники», как вы и подозревали. Печатались в Перми, на фабрике Гознака, купюры подлинные. Сошли со станка двадцатого августа, с разницей во времени не больше двадцати минут. И если разложить их, ну, в последовательности, то между самыми «дальними» купюрами дистанция не больше двух с половиной миллионов… И далее. В августе и в сентябре наличность шла очень крупными кусками из Центробанка — проплачивали госзаказ аграриям, потом конец третьего квартала — и так далее… Все платежи шли минимум по десять миллионов в руки, что называется… Таким образом, вероятность, что они попали к вам от одного хозяина, порядка девяносто — девяносто пяти процентов. То есть почти наверняка, как мне сказали в экспертном отделе Центробанка.

— Это хорошо. Тогда вот что: один конверт, любой, — возьми себе, другой отдашь ребятам в Центробанке. Ваш гонорар.

— Вы с ума сошли, Александр Борисович! Нет, точно вы с ума сошли, все больше убеждаюсь!

— Не бойся, не ворованные.

— Я и ворованных-то денег не боюсь, чего бояться их, бумажек. Я о сумме говорю: ведь это почти десять моих окладов, обалдели?

— Привыкни жить, Сережа, не скупясь! Меркулов мне сказал, что это очень важно!

— Меркулов вам сказал?

— Клянусь костями Грамова А. Н.!

— Да ладно, ладно! Будут вам и кости!

9

Совершенно секретно

Экз. № 1

Начальнику отдела «Т» МБ РФ

подполковнику госбезопасности

В. В. Кассарину (младшему)

от начальника

группы обеспечения операции

«Полоса отчуждения»

майора госбезопасности Невельского А. П.

РАПОРТ

Настоящим докладываю Вам, что в рамках выполнения вверенной мне операции «Полоса отчуждения» психотрон «Витамин С» был вчера приведен в рабочее состояние, пригодное для проведения экспериментальных работ на натуре.

В соответствии с вашим планом совместить натурно-экспериментальные работы по психотрону с выполнением санационных мер относительно семьи А. Н. Грамова, мною были предприняты следующие меры воздействия:

1. Был выбран первый объект, подлежащий санации, — вдова Грамова А. Н. — Софья Андреевна Грамова, проживавшая ранее совместно с мужем. С. А. Грамова была выбрана нами в качестве первого объекта в силу того, что в данный момент, являясь вдовой, она живет одна и, следовательно, опыты именно с ней будут наиболее чисты и освобождены от побочных влияний других людей.

2. В целях удобства размещения как регистрирующей аппаратуры, так и самого психотрона, нами была освобождена соседняя с квартирой Грамовых— квартира № 51, из которой в срочном порядке были выселены жильцы. (Им была предоставлена новая жилплощадь в доме с улучшенной планировкой.) В освободившуюся квартиру был прописан и въехал в настоящий момент лейтенант Алина Альбертовна Суханова — моя дочь, сотрудник экспертного отдела А-44 ЦКК МБ РФ.

3. С целью обеспечения надежного контроля за поведением объекта нами были скрытно установлены в квартире Грамовых четыре микротелекамеры и восемь портативных микрофонов с АРУС, оснащенные также и НЧ излучателями. Все устройства были вмонтированы в стены квартиры Грамовых всего за три часа, во время отсутствия Грамовой С. А. на похоронах своего мужа. Следует отметить оперативность и четкость работы приданной нам группы электронщиков и схемотехников, в первую очередь руководителя группы — прапорщика В. Я. Карнаухова.