Пленники хрустального мира - Мария Кущиди

наружу.

Холодное свинцовое ночное небо было обворожительно. Оно молчало, изредка перешептываясь с огромной золотистой луной, безбрежно поглядывающей на опустелые земли крохотного мирка, по которому ветер безбожно разгонял еще горячий пепел.

– Ты был серьезен, когда хотел задушить меня? – Вейн не покидала одна и та же мысль, которая практически довела ее до предела.

Сорвав белую розу, я, робко вдохнув ее аромат, неспешно перевел взгляд в сторону девушки, которая уже давно не сводит с меня своих голубых глаз. Она могла бы и не задавать мне этот вопрос, как и я мог бы просто пропустить его мимо ушей, но сейчас меня как будто что-то заставляло ответить ей:

– Абсолютно серьезен.

Я отчетливо видел, как тонкие руки Вейн затряслись. Опустив глаза, она долго о чем-то думала, точно пыталась смириться с моим ответом. Тогда я не мог не обратить на это внимание, ведь ее замешательство безвольно меня пленяло.

Коснувшись ее щеки своими длинными пальцами, я бережно вплел в ее белоснежные локоны розу, которая тут же крепко зацепилась за ее пряди своими острыми шипами.

Подняв на меня свои глаза, Вейн как-то с надеждой заглянула в мои, пытаясь увидеть в них то, что невольно предала ради своего обещания.

– Ты не лгунья, Вейн, ты всегда была верна мне, ни разу не нарушив свое обещание.

Глаза ее стали еще мрачнее.

– Ради тебя я всегда делала страшные вещи, – голос ее звучал как-то отстраненно, наверное, лишь потому, что я никогда не ожидал услышать от нее этих слов, – и считала это нормальным. Ты говорил мне, что ничего, кроме ненависти и боли не существует, но ты ошибался, Элиас.

Коснувшись хрупких белоснежных лепестков розы, вплетенной в свои локоны, она сняла ее, прижав к моим губам. Стоило бутону коснуться их, как он тут же завял, мертво опустив свои некогда прекрасные лепестки.

– Видишь, ты – лгун. Розы не любят ложь. Они от нее умирают.

Выхватив из ее рук цветок, я бросил его на холодную сырую землю, грубо схватив Вейн за руку.

– Что же тогда существует для тебя? – Впервые я был так зол на нее, что не мог унять это чувство. – Ты такая же, как и я, и другой уже стать никогда не сможешь. Ты всецело зависишь от меня, дура! Как только я захочу…

– Ты ничего не сможешь сделать, – она перебила меня, выхватив свою руку из моей. – Этот мир и тело по-прежнему принадлежат Энгису, не тебе.

– Увидишь, я верну себе все, что когда-то потерял.

Я не стал останавливать ее, говорить что-либо еще.

Она хотела стать свободной, и я готов дать ей эту свободу, чтобы она поняла, что я был единственным, кто всегда был на ее стороне.

Глава 22

Не помню, как давно я плутаю во тьме, по этим холодным коридорам, в которых я без конца теряюсь каждый раз, когда пытаюсь найти выход.

Темнота давит на меня, а тишина оглушает, и я уже не могу понять, на самом ли деле это все происходит со мной или я в очередной раз вижу кошмар. Но я чувствую, как кончики моих пальцев немеют, как усталость постепенно наполняет тело.

Впервые я был так сильно уверен в том, что не сплю, отчего мне было как-то не по себе от происходящего.

За окнами царила тьма, из-за которой я ничего не мог разглядеть. Это был не тот мир, который я знал. Его словно создал кто-то для того, чтобы укрыться от чего-то, отрицая всякую реальность. Но чей был этот темный мир, полный одиночества и обиды? Если бы я мог это понять…

Мои осторожные шаги практически сливаются с тишиной, замирая в ледяном мраке. Едва дыша, я надеюсь найти хоть что-то, что могло бы меня спасти, вывести отсюда, но кругом лишь темнота.

Страх внутри меня по-прежнему никак не унимается, с каждой секундой, проведенной здесь, лишь усиливаясь. Темнота была пуста, и я знал об этом, но что-то внутри меня все равно противилось этой мысли. Темнота пуста, в ней ничего нет. Она пуста. Нет, я отчетливо слышу, как она дышит, как холодная кровь течет по ее застывшим венам, как ее почерневшее сердце бьется… Темнота пуста. Но я не могу унять этот страх, который зародился во мне очень давно, когда… Черт, я не помню, как это случилось, но я чувствую, что моя душа прекрасно помнит тот день, когда мрак начал меня смертельно пугать. Я не могу вспомнить ничего, что было связано с темнотой, с моим страхом, в очередной раз убеждаясь в том, что провалы в моей памяти были кем-то специально спланированы.

Чьи-то холодные нежные руки легли мне на плечи, вызвав неприятное покалывание в области моего сердца. Я узнаю эти объятия, эти тоненькие ручки, уже беспечно обнимающие меня за плечи.

– Зачем ты пришла… снова? – Я всячески пытался отвергать ее, но она настойчиво требовала от меня внимания, которое ей было необходимо.

– Чтобы тебя спасти, – тихо прошептала она, еще сильнее вжавшись в мою спину своей дрожащей от какой-то неведомой боли грудью, в которой едва трепетало загнанное в угол сердце.

– Почему я должен тебе верить после всего, что ты сделала? Неужели не помнишь, как без зазрения совести предавала меня каждый раз, когда я полностью открывался тебе?

Ее руки ослабли, упав с моих плеч. Она долго ничего не говорила, оставаясь где-то там, в кромешной темноте, которая всегда скрывала самые страшные секреты, о которых никто не должен был узнать.

Где-то перед собой я услышал звонкий стук ее маленьких каблучков, через какое-то время остановившийся прямо передо мной.

Я ничего не видел в этой темноте, но точно знал, что Вейн сейчас смотрит прямо на меня, не сводя своих ясных голубых глаз.

Я почувствовал, как она, внезапно дотронувшись моей ладони, вложила в нее какую-то фигурку, крепко зажав на ней мои пальцы. Мне хватило пару секунд, чтобы понять, что это был тот злополучный черный король, единственный оставшийся из всей шахматной коллекции.

– Ты был единственным, кто всегда с добротой относился ко мне, однажды отдав то, чем всегда дорожил. Я считала тебя слабым, но среди всех ты оказался самым сильным. И даже тогда, когда я жестоко с тобой поступала, лгала, ты прощал меня, забывая обо всем, что было. Лишь недавно я поняла, что тот мир, в котором я жила, постоянно пользовался мной… Прошу, прости меня, Энгис, я слишком поздно поняла, что по-настоящему люблю тебя, искренне веря в существование этого чувства.

– Любишь?

– Если ты не веришь мне, я пойму и оставлю тебя, только скажи. Я и без того причинила тебе слишком много боли.

Я слышал, как она сделала пару шагов назад, ожидая, что я прогоню ее, но как же я мог лишиться ее теперь, когда в ее словах не было ни капли ядовитой лжи?..

– Нет, не уходи, – схватив ее за руку, я притянул ее к себе, крепко прижав к своей груди, из которой едва не выпрыгивало сердце, истошно крича от пронзительной тайной боли, которую я пытался забыть изо всех сил. – Я уже не могу потерять тебя, Вейн.

– Но я могу потерять тебя, если ты не выберешься отсюда. – Я чувствовал, как она снова отстранилась от меня, а ее голос звучал где-то высоко над моей головой, постепенно ослабевая. – Энгис, вспомни тот кошмар, который всегда пугал тебя больше всего. Открой ту дверь, заставь его вспомнить самую страшную боль, перед которой он всегда был слаб.

Оставшись один, я долго думал над ее словами, усердно пытаясь понять их смысл. Тайный кошмар, который не дает мне покоя? Мысли были против меня, спутавшись в один огромный клубок, в котором уже было сложно зацепиться за что-то.

Однако, когда тьма, казалось, прошептала мне что-то, вновь замолчав, мне показалось, словно что-то очень яркое блеснуло в кромешной темноте, топотом детских ножек