Призванная быть любимой - Терин Рем

На ужин была та большая вкусная птица, название которой я всё никак не запомню, тушённая в пряных травах. Я удовольствием съела свою порцию и половину из тарелки любимого, который заботливо скармливал мне лучшие кусочки. Присела на руки к Ададжи и уткнулась ему в основание шеи. Что-то говорить и делать было откровенно лень, я так устала за последние дни бесконечной боли, а теперь я наелась, у меня ничего не болело, и я вдыхала запах лучшего мужчины во всех мирах, поэтому незаметно для себя и несмотря на все планы уснула крепким сном.

 

Алексет Дорр

 

Две недели ада – это всё описание того, что происходило с нами без Юли. Дело даже не в том, что, несмотря на все старания, доверять друг другу мы не стали, не в изматывающей заросшей дороге и ломающейся кибитке, даже не в боли, что нарастала каждый день. Мы боялись. Было страшно в первую очередь за неё. Как она? Где? А вдруг её обижают? Наша маленькая беззащитная жена, что же мы наделали? В первую очередь, конечно, я. Сказать, что я был идиотом, недостаточно даже мне самому. Мне нет прощения. Но жить без неё я не смогу, и дело не в клятве. Кто-то спросил, как я буду просить прощения. Если бы я знал! Как такое простить? Я ведь убить её хотел. Наверное, я тогда сошел с ума, иначе как я мог до такого додуматься?

Время утекало, а мы ещё даже не в храме. А что будет, если Богиня не скажет, где она. А если скажет, но мы не успеем прийти на помощь? Все эти мысли роились в голове не только у меня, но, наверное, у всех. Нет, они не делали нас ближе, чуть сближало только осознание того, что мы все в данной ситуации виноваты.

До храма оставалась пара дней пути, но от беспокойства мы не могли ни есть, ни пить. Мы без устали гнали вардов и всё равно чувствовали, что не успеваем.

Неожиданно на дорогу перед нами опустился белый ирлинг (не знал, что они белыми бывают).

Ирлинги охраняли Разрушенный храм, и по велению Богини никто, кроме них, не мог подойти к осквернённому алтарю, но у нас не было выбора. Мы должны туда попасть. Ирлинги очень сильные и хитрые, даже один воин смертельно опасен. Мы приготовились драться. Он посмотрел на нас с холодностью и опустил крылья, а в его руках оказалась Юля!

Жена была без сознания.

– Жене нужна ваша энергия. Нужно, чтобы вы касались её, – с холодным презрением сказал крылатый и передал малышку Шайшу.

Мы, как оголодавшие, добравшие до небесного нектара, ластились к нашей девочке. Она слегка порозовела, но спала. И вот миг, которого мы так ждали и так боялись: жена открыла свои прекрасные глаза. Она не удивилась, в глазах нашей всегда нежной девочки был арктический лед.

– Где Ададжи? – холодно спросила малышка.

Ирлинг? Зачем он ей? Нам надо поговорить, а единственное что интересует нашу жену, где крылатый? Мы мучительно думали, с чего начать наш разговор и как объяснить, что мы раскаиваемся. Но на лице Юли отражались эмоции, которых мы никогда не видели: злость, досада, презрение. Стало как-то жутко.

– Я ещё раз спрашиваю: где Ададжи? – голос нашей малышки мог заморозить огненную бездну.

– Кто он для тебя? – тихо спросил Ворс. Этот вопрос мучил всех, но момент, конечно, он выбрал самый неподходящий. И тут жена обрушила на нас небо:

– Он для меня всё: он мужчина, которого в вашем проклятом мире я выбрала и полюбила сама. Это я пела ему клятву в Разрушенном храме, я его приняла и для меня он муж, единственный на данный момент любимый муж. А ты для меня – слабак, который вместо того, чтобы пытаться меня полюбить и завоевать по-честному, строил планы по убийству моих детей. И мне всё равно, что клятвы заставляют меня быть рядом с вами. Раз это нужно для того, чтобы нормально жить, вы будете рядом, но вы для меня теперь никто. Предупреждаю только один раз: если кто-то из вас осмелится хоть как-то навредить моему мужу или детям, я наплюю на привязку, и вы пожалеете о том дне, когда я появилась на алтаре. А теперь я последний раз спрашиваю: где Ададжи?

Горло сдавило спазмом. Хуже просто быть не могло. Не простит, будем рядом рабами. Смотреть на ту любовь, что могла принадлежать нам, и понимать, что никогда больше ничего не получим. Лучше бы она меня убила. Боги всемогущие, простите меня, я не хочу так жить. Но я это заслужил. Если она окатила таким презрением Ворса, что будет мне?

Рей со слезами на глазах ответил девочке, и она ушла к ирлингу. Мы сидели в кибитке совершенно убитые, а от костра слышалось воркование Юлии и Ададжи.

С трудом, на негнущихся ногах, мы вышли из кибитки и смотрели на то, как жена ластится к ирлингу. Она целовала его, зарывалась руками в волосы, а потом попросила расчёску. Крылатый говорит, что жена волшебно поёт, а мы, проведя с ней почти месяц, об этом не знали. Девочка права: мы не думали о ней. Думали о своих планах, как занять наиболее удобное место, как пробраться в её постель, но не о ней. После ужина девочка уснула на руках Ададжи, а он поднял на нас свой холодный взгляд и начал говорить.

– Ну что, самовлюбленные идиоты, добились своих выгод? Получили то, на что рассчитывали? – тихо, чтобы не разбудить Юлю, насмехался он.

– Юля – моя единственная, я ждал её триста лет и не позволю сделать её снова несчастной. Ни один из вас, даже зная, что избран, не узнал легенду о Призванной? Единственное условие, при котором она может жить, это любовь семерых и к семерым. И сейчас благодаря вам она на волосок от смерти. Вас она больше не любит. Она доверилась вам, хотя недоверчива, а вы предали. Я помогу ей снова принять вас, но предупреждаю: я сильнейший из Хранителей, я старше, умнее и сильнее вас всех. Ещё одна глупость, и я проведу обряд замены: о нём вы слышали?