Северная корона. Часть 2 - Анна Джейн

В какой-то степени Юля даже слегка завидовала Нике, кузине Марты, которую несколько раз видела, потому как с ней Марта общалась куда более тесно и тепло, чем с ней самой. Впрочем, Крестова не обвиняла в этом сводную сестру - как уже говорилось, ответственной за все в большей степени она считала саму себя.

Конечно, посвящать в свои переживания пианистка никогда и никого бы не стала, а поэтому держала их запечатанными глубоко в себе. К тому же к этой душевной проблеме, нарушающей хрупкое равновесие, добавилась еще одна, связанная с самовыражением в музыке и все с тем же чувством долга и ответственности, которая Юле не столько мучила, сколько раздражала. Во время ожидания гостя фестиваля, об этой проблеме Крестовой вновь и совершенно некстати напомнил ее друг Крис, позвонив на мобильник.

- Юлка, - весело прокричал этот жизнерадостный парень в трубку, - ты где?

- На краю света. А что?

- Слушай, группа Стаса через пару дней выступать в клубе будет, - как бы между прочим сообщил хипстер. Он до сих пор общался с этим молодым человеком, и их приятельство превратилось в настоящую дружбу. К тому же Крис соизволил писать песни для группы Стаса, а потому они частенько вместе подолгу зависали в квартире у музыканта, где была оборудована домашняя скромная студия. Время от времени Крис тащил Юльку к Стасу, живущему одному, и они вдвоем начинали уговаривать талантливую девушку сыграть вместе с ними на синтезаторе. Юля тогда начинала жутко беситься, потому что тогда остро ощущала жизненность известной поговорки: "Хочется, да колется".

- И что?

- У них проблемы с клавишником, - вздохнул медововолосый парень. Мистика - но проблемы с клавишниками были стабильно постоянными. Музыканты, играющие на синтезаторе, сменяли друг друга один за одним, постоянно сливаясь. Кто-то не мог прижиться в группе, кто-то не хотел долго репетировать, кто-то переходил в другие музыкальные коллективы, кто-то уезжал. У предпоследнего неожиданно забеременела девчонка, и тот бросил все - и хобби, и универ, и пошел работать на фирму к отцу, чтобы обеспечивать ребенка. Последний клавишник неожиданно, без объяснений, покинул коллектив Стаса перед важным выступлением в местном рок-фесте, подставив всю группу, которая, естественно, не могла выступать без одного из ее членов.

- Не ново, - отозвалась Юля скучающим тоном. - У вас всегда эти проблемы. И мой ответ - нет.

- Что нет? - заорал громко и возмущенно Крис - так, что даже сидящая в соседнем кресле Марта это услышала. - Ты ничего не знаешь, и уже неткаешь. Я от тебя в афиге!

- Ну и что ты хочешь? - спросила, перебив эмоционального парня, Юля, развалившись в кресле и заложив ногу на ногу. Она точно знала, что друг звонит ей для того, чтобы в очередной раз позвать в группу Стаса. Кстати, к самому Стасу девушка относилась очень даже хорошо. Во-первых, он не был бездельником: работал в музыкальном магазине, подрабатывал, делая татуировки (одну из них, цветную, на плече недавно забацал Крис и был счастлив, как ребенок) и делая их очень неплохо, а еще много репетировал, занимался музыкой куда более серьезно, чем многие - работой, хотя, конечно, никаких доходов она не приносила. К тому же он был без дури в голове, не казался обделенным манерами и чувством ответственности, не злоупотреблял алкоголем и наркотой, как многие творческие или около творческие личности (наркотики Стас вообще не употреблял), не менял девчонок, словно перчатки и умел поднять настроение. Поначалу Юля относилась к нему прохладно, но постепенно она оттаяла и свободно общалась со Стасом, заставляя по-дружески ревновать Криса, иногда ведущего себя так, словно ему было пять лет. Со Стасом Юля чувствовала себя спокойно и даже как-то уверенно, зная, что если они вместе гуляют по ночному городу, не ей придётся в случае чего разбираться с гопниками или пьяными, решившими к ним пристать. Да-да, и такое бывало, когда Крестова сдуру потащилась на улицу под утро с Крисом и его дружком, тоже хипстером. К ним неожиданно из какой-то подворотни подкатила компания ребят в спортивных костюмах, принявших Юльку за парня, и начавших требовать то закурить, то позвонить. Юля, смачно обозвав парней несколькими нехорошими словами, на мальчишек рядом с собой даже и не надеялась, а вытащила из сумки, перекинутой через плечо, перцовый баллончик и ловко направила струю парням в глаза, после чего она и ее друзья со всех ног помчались прочь.

А еще Стас воспринимал Юлю как-то иначе, не так, как ее друзья мужского пола, для которых она была своим в доску парнем. Он не давал ей таскать тяжести, не называл Юльком - только Юлей, не предлагал ей на посиделках пива, смешанного с водкой, или другие ядерные коктейли, а, наоборот, говорил, что девушкам такое лучше не пить, и - о, чудо! нет, о дикость! - открывал перед ней двери! Крестову это как-то даже впечатлило. Надежность Стаса, его обаятельная улыбка и тату ей очень даже нравились. Нет, однозначного Юля не была влюблена - это все бред, но Стас казался ей хорошим человеком, на которого она могла положиться. Крис как-то намекал подруге, что они со Стасом смотрелись очень даже круто, но девушка так далеко послала парня, что тот обиженно замолчал. И дулся рекордное для себя количество дней - целые сутки. Юля, которая терпеть не могла ссоры с близкими, все же спросила, почему друг так обиделся - неужели она его раньше никогда не посылала? На это Крис ответил, что ему обидно не за себя и разговор замял, больше к теме о ней и Стасе не возвращаясь. Нечуткая к намекам и воспринимающая только открытые понятные действия Юля так и не поняла ничего.

- Что я хочу? Хочу твоей помощи, - заявил хипстер.

- Нет, - вновь сказала девушка, не дав ему продолжить. - Я не буду с ним играть.

- Всего лишь один концертик, Юлька, один маленький концертик. Замени клавишника. Мы до сих пор никого не можем подобрать. А через два дня нужно выступать.

- Ты у нас тоже умеешь играть, - лениво потянувшись, сообщила другу Крестова. - Выйди на сцену и сыграй разок.

- Ну, ты и сволочь, - восхитился Крис. - Ты же знаешь, что я с отцом через два дня буду на закрытии "Штрихов гармонии".

Одним из двух человек, которых хипстер искренне боялся, был его собственный отец - ни кто иной, как тот самый Иван Савельевич, давно друживший с Константином Власовичем. Криса он воспитывал один, с помощью своей матушки, старенькой, но крайне грозной женщины, некогда оперной певицы. Бабушка была вторым человеком, которого хипстер не смел ослушаться. Дома, при родственниках, этот парень был образцовым мальчиком, пьянеющим от конфет с ликером и слушающим только классику и размышляющим о высоком. И если отец сказал Крису, что тот будет с ним до самого закрытия, а после пойдет на торжественный банкет, на котом будет много деятелей искусства, то парень не мог поступить иначе.