Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая - Виктор Зайцев

Поэтому, ради сохранения правящей династии, китайцам пришлось решиться на закупку вооружения у Югоруси, только пушек, естественно. При численности китайских армий в десятки или сотни тысяч воинов, ханьские полководцы никогда не жалели своих и чужих солдат. Общеизвестное отношение китайской власти к солдатам, как отбросам общества, как к расходному материалу, играло свою роль. Впрочем, в средневековой Европе царили аналогичные нравы среди королей и полководцев. Потому и не занимались китайцы, обучением простых солдат, предпочитая не тратить на них деньги и время. Всё равно, по их устойчивому мнению, победу в бою приносила либо немногочисленная конница, состоявшая из относительно профессиональных и обученных всадников, либо тупое численное преимущество, реализованное принципом «шапкозакидательства».

Знаменитые принципы Сунь-Цзы, якобы вершина китайского средневекового военного гения, при внимательном прочтении не более, чем примитивные советы для новичков, вроде «мыть руки с мылом» или «не ходить по лужам», какие дают родители своим маленьким детям. Не будем верить якобы древним китайским летописям о якобы гениальных полководцах и блистательных победах. Взглянем на относительно правдивую историю Китая с начала восемнадцатого века, где сохранились подлинные отзывы современников из разных стран. Например, письма русских казаков в Москву, в семнадцатом-восемнадцатом веке, с отчётами об освоении Сибири и Дальнего Востока. Там, в ряду прочих новостей, казачьи атаманы описывают сражения с китайцами, осады китайцами казачьих острогов, длившиеся месяцами. При соотношении сил двести-триста казаков против пяти-шести тысяч китайцев, вооружённых десятком и более пушек.

Причём казаки не всегда хвастают, зачастую признаются, что отступили, когда закончились боеприпасы. Потому и пишут в Москву, чтобы прислали боеприпасов, а не с целью похвастать сказочными подвигами. Аналогичная ситуация в войнах китайцев с вьетнамцами, тогда называвших себя государством Аннам. В конце восемнадцатого века, во времена Суворова, Китай направил в Аннам армию численностью двести тысяч человек! Аннамцы собрали только восемьдесят тысяч воинов, сражение происходило почти исключительно холодным оружием. Если и были использованы пушки, то богатый Китай их имел в разы больше. Однако, аннамцы наголову разбили превосходящие в два с половиной раза силы противника. Это при равном вооружении, одинаковой психологии и опыте боевых действий.

Про девятнадцатый век и знаменитые опиумные войны с Англией, затем вооружённые конфликты Китая с другими европейскими странами и говорить не приходится. Тогда европейцы побеждали при десятикратном численном превосходстве китайцев, это принято оправдывать отставанием в вооружении. Скорее всего, так и есть, но, именно тогда, те же англичане терпели одно поражение за другим в горах Гиндукуша, в Афганистане, откуда были вынуждены уйти. Афганцы же, почти никогда не собирали столь большие армии, чтобы превосходить англичан в десять раз, однако, побеждали. Ссылаться на горную местность не актуально, в Китае хватает гор и сложно проходимых мест. И вооружение афганцев вряд ли было лучше китайского, однако, побеждали. Поэтому выступать в роли союзников рыхлого и высокомерного Китая, русы не собирались, рассчитывая погреть руки на поставках оружия многочисленным китайским инсургентам.

Петр Головлёв и Николай Кожин много думали, обсуждали, как строить политику Югоруси в отношении с Китаем и соседними странами. Европейский опыт русов не подходил однозначно, по всей Европе остались многочисленные славянские селения вплоть до Франции, Генуи и Северной Италии, лозунг освобождения славян воспринимался практически всеми вполне логично, пусть и с раздражением. На Дальнем Востоке так удалось поступить лишь с айнами, действительно похожими на европейцев, зрительно принявших русов своими более близкими родичами, нежели воинственных соседей-японцев. Худо-бедно удалось русам проводить политику общей истории ариев в Северной Индии, где индусы были аполитичными, да и там, любой дурак видел сходство большинства индусов с европейцами. И легенду освобождения дальних сородичей от ига кочевников как-то использовали, пришлая династия Моголов была откровенно чужеродной индусам.

В Юго-Восточной Азии требовался иной лозунг, иная политика, на долгие годы и века, способная легализовать фактическую колонизацию русами азиатских стран. Придать действиям Югоруси в Юго-Восточной Азии некий шарм, некую высокую идею. Примерно, как пиндосы и лаймы последние сто лет убивают сотни тысяч невинных людей по всему миру «во имя идеалов мира и демократии». Как ни странно, до сих пор находятся миллионы идиотов, верящих в этот не менее идиотский лозунг. Причём, именно в тех странах, где пиндосы с союзниками бомбят и убивают мирных граждан. Конечно, в патриархальном семнадцатом веке большинство людей и стран просто честно грабили, не скрывая материальных интересов. Но, ещё во времена первых крестовых походов европейцы пытались подвести определённую идеологическую базу под оправдание своих грабежей. Вот и наши герои, пытались создать внятную концепцию внешней политики Югоруси в Азии и Тихом океане.

Учитывая, что ни Головлёв, Кожин, Корнеев, ни их жёны и дети не были гигантами мысли, ничего внятного за годы жизни на пятом материке не родилось. Ну, не всем дано быть мыслителями, слишком практичными оставались инженеры и офицеры, чтобы «растекаться мыслью по древу». Что немудрено, при таких профессиях и образе жизни, мечтатели и фантазёры просто не выживают. Поэтому, на общем собрании всех взрослых магаданцев, а таковых набиралось в Югоруси почти шесть десятков человек, в трёх поколениях, решили вернуться к началу. А именно, к трём задачам в Средневековье, с которых начали свою работу магаданцы тридцать пять лет назад. Когда пытались осмыслить причину своего попадания в шестнадцатый век, и, возможную сверхзадачу, поставленную перед группой офицеров, инженеров и учителей. Не как своё высокое назначение, а в виде реальной помощи России и русским людям в будущие времена.

Тогда главными целями стояли, соответственно, — борьба с протестантством, считающим примитивную наживу любыми средствами даром божьим. В этом вопросе Кожину и Головлёву, с помощью своих друзей, удалось продвинуться довольно далеко. В нынешней Европе начала семнадцатого века протестанты, благодаря активной политике магаданцев, остались лишь в Швейцарии, Голландии, Дании и Швеции. Причём, в последних двух странах католики и православные граждане уже составляли подавляющее большинство населения. Да и в целом, протестантство не вело наступление по всем фронтам, как было в нашей истории, а судорожно сопротивлялось под давлением новороссийского православия. И, даже без особых усилий со стороны русов, протестанты уже не смогут вернуть себе былые позиции. В первую очередь потому, что богатейшими и ведущими странами Европы стали именно православные страны, поэтому протестанты потеряли свой главный довод о божественной избранности богатства.