Дар - Кирк Дуглас

– Вот как? Тогда изволь выписать мне чек на сто пятьдесят тысяч долларов!

– Да черт с ними, с деньгами! Или я не отработал своего долга? Ты дал мне коня, с которым не мог управиться никто. И если он стоит таких денег – то только благодаря моим стараниям.

– Поэтому ты и решил погубить его на арене для боя быков?

– Мне тридцать лет. Позволь мне хоть раз в жизни поступить так, как мне самому хочется.

– А чего тебе хочется? Ты становишься эгоцентристом!

– Я – эгоцентристом? Наоборот, это ты всегда стремился быть в центре внимания. Великий Пауло Кардига! Никто не в состоянии сравниться с тобой. Ни австрийцы.

– Мигель!

– … ни немцы…

– Мигель, с меня этого хватит! Вся моя карьера была построена исключительно на любви к лошадям.

– Тогда почему же ты не хочешь понять, что я люблю Ультимато? Точь-в-точь так, как ты любил свою Аманту?

Пауло замолчал. Из открытого окна до них доносился голос Филипе, отдающего распоряжения ученикам школы.

В конце концов Пауло принял решение.

– Хорошо. Я продам тебе Ультимато – за пятьдесят тысяч долларов.

– Ты прекрасно знаешь, что у меня вообще нет денег Мигель пробормотал это сквозь стиснутые зубы.

– Тогда отработай эти деньги, если уж хочешь воссоединиться со своей великой любовью, – потребовал Пауло.

– Что ты имеешь в виду?

– Возвращайся в Центр. Начни преподавать здесь. Помоги мне подготовиться к следующей выставке. Выступи вместе со мной.

– Выступить вместе с тобой?

– Да. Единственный раз в жизни мне хотелось бы выступить вместе с сыном. Потому что на всей земле нет другого человека, который не уступил бы мне ни в одном маневре.

ЛОЗАННА

Искусно ведя машину по петляющей над пропастью дороге, доктор Соломон вез Патрицию в аэропорт Глубоко задумавшись, она едва замечала, что из-под здешнего снега уже начали пробиваться крокусы.

– Вы крайне удивили меня внезапным решением вернуться домой.

Голос доктора вывел Патрицию из оцепенения.

– Доктор, я провела здесь два месяца, этого вполне достаточно. Вам следует позаботиться о тех больных, которые и впрямь нуждаются в вашей помощи.

Девушка произнесла это резче, чем ей самой хотелось. Он бросил на нее быстрый взгляд из-под очков с толстыми стеклами.

– Вы сердитесь?

– Да, но не на вас.

– Что ж, по крайней мере, это меня радует.

– Можете себе представить – он уехал с фермы и забрал одного из моих коней.

– О чем это вы?

– А я заплатила его отцу за этого коня сто пятьдесят тысяч долларов!

– Это Мигель поступил так? Должно быть, произошло какое-то недоразумение.

– Я всегда чувствовала, что ему не хочется отдавать мне этого коня.

– Иногда мы ошибочно судим о мотивах, которыми руководствуются другие.

– Это он поступил ошибочно!

– А не лучше ли было бы вам сперва поговорить с ним, а уж потом принимать определенное решение?

– Нет, я вообще не хочу с ним больше разговаривать. За меня это сделают мои адвокаты.

Доктор Соломон какое-то время помолчал, потом задумчиво произнес:

– Патриция, позвольте дать вам на прощание еще один совет.

– И в чем же он заключается?

– Не возвращайтесь сейчас домой.

– Но я соскучилась по ферме.

– Не используйте ферму как еще один вариант бегства от самой себя.

– Но куда же вы прикажете мне отправиться?

– В Лиссабон.

– Вы сошли с ума?

– Может быть, и так. – Он хмыкнул. – Большинство психиатров – люди, более или менее сумасшедшие.

Патриция поневоле улыбнулась.

– Я хотела сказать вовсе не это. Но что мне делать в Лиссабоне?

– Разобраться во всей этой истории. Судя по тому, что вы рассказывали мне ранее, Мигель высокомерен и держится вызывающе, но одним из главных его достоинств является любовь к лошадям. Возможно, конь захворал – и ему понадобилось какое-нибудь специальное лечение.

– Доктор, у нас в Нью-Йорке – замечательные ветеринары.

– Что ж, может быть, вы и правы. Но истинную причину вы не узнаете, если не спросите у него самого.

Патриция, отвернулась, посмотрела на дорогу.

– Пользуясь вашими же словами, доктор, эта дверь закрыта.

– Вот что ненавидит любой психиатр! Когда пациент оказывается умнее его.

Но, когда доктор выходил из машины, вид у него был весьма унылый.

Экипаж уже поджидал Патрицию, стоя у трапа лайнера корпорации Стоунхэм. Прощаясь с доктором, она уткнулась ему в плечо.

– Попытаюсь больше никогда не тревожить вас моими проблемами.

Голос у нее дрожал.

– Если вы не будете позванивать мне время от времени, я на вас обижусь.

Он поцеловал ее в обе щеки, и Патриция по трапу поспешила в салон самолета.

В полете, пока пилот устранял какие-то мелкие неполадки, Патриция бросила взгляд на дисплей, на котором алый язычок, отмечающий местоположение самолета, дюйм за дюймом скользил по карте Европы. Она увидела на карте небольшое пятно, возле которого было написано «Лиссабон».

Один вопрос так и не давал ей покоя. Почему он уехал с фермы так скоропалительно? Она вспомнила слова доктора Соломона о том, что никогда не узнает истинную причину, если не спросит о ней у самого Мигеля. Она вновь посмотрела на отметку с надписью «Лиссабон». Та, казалось, была просто рядом.

Она нажала кнопку связи с кабиной летчика.

– Капитан… а не могли бы мы изменить план полета и приземлиться в Лиссабоне?

– Самолет принадлежит вам, мисс Деннисон, – хмыкнув, ответил летчик.

– Благодарю вас. – Она взяла в руки радиотелефон. – Международная телефонная связь? Мне хотелось бы позвонить в Португалию.

– Назовите пожалуйста, нужный номер.

– Одну минуту…

Она принялась лихорадочно листать записную книжку, нашла нужный номер и назвала его.

Вдоль по международным линиям раздалось множество гудков. И затем они перешли в длинный гудок вызова конкретного абонента. И тут Патрицию охватила паника. А что она ему скажет? И как он отреагирует на ее звонок? Она повесила трубку.

Она перевела дыхание, затем еще раз вызвала кабину пилота.

– Капитан… не могли бы мы приземлиться?

– Сейчас?

– Да. Немедленно… где угодно – только бы приземлиться.

– Где угодно?

– Вот именно.

– Ну, что ж… мы находимся в воздушном пространстве Великобритании. Если вам так угодно, я могу попросить разрешения на посадку в аэропорту Хитроу.

– Вот так и сделайте.

– Самолет принадлежит вам, мисс Деннисон.

На этот раз летчик не хмыкнул.

ЛИССАБОН

Сады возле дворца Квелуз – маленький Версаль в Миндальной долине – были залиты ослепительным светом. На террасе толпилось великое множество гостей в изысканных вечерних нарядах: дамы – в длинных платьях из шелка и шифона, мужчины в смокингах. Все вились вокруг устроителя торжества – президента страны Соарита. И вдруг, перекрывая общий шум, зазвучали фанфары. Все взгляды устремились на присыпанную песком арену с обтянутыми шелком перилами, на которую вела лестница, украшенная изваяниями львов.