Балаганы Белокамня - Андрей Смирнов

– Верно! – кивнул довольный Плойер.

– Тридцать золотых, – тут же потребовала Нира. – Без торгов!

– А не слишком ли дорого вы просите? – усмехнулся барон. – За такую сумму я могу купить себе доппля в борделе мадам Ллойс.

– Мы стоим этих денег, поверьте! – улыбнулась девушка. – Хоть раз вам довелось заниматься этим в подобной позе?

Гибкая гимнастка изогнулась мостиком, призывно подмигивая удивлённому аристократу от земли. Потом Нира и вовсе легла на землю, сворачиваясь ещё сильнее в один большой клубок.

– Или в такой? – после этой демонстрации своей поразительной гибкости тела девушка быстро встала обратно на ноги, а потом опустилась на шпагат. – Каждая из нас может принять любую из этих поз. Кроме того, моя младшая сестрёнка Лира ещё до сих пор невинна, а это стоит дополнительных расходов. Решайтесь, мистер…

– Плойер, – представился, наконец, аристократ. – Хорошо! Вы меня сразили в самое сердце! Держите!

– Только я своих дочерей с вами не отпущу! – тут же поспешил буркнуть Арнолиус, принимая плату. – Знаем мы всяческих извращенцев – увезут девушек в неизвестность, а те потом пропадают! Я выделю вам для этих целей самый большой фургон, можете там торчать хоть до посинения, но сестёр уводить из цирка я не позволю!

– Договорились! – легко согласился барон, которому вовсе не хотелось вести девушек к себе домой, поскольку в этом случае ему пришлось бы ещё и угощать их или тратится на дополнительный экипаж. – Сурик, жди меня тут!

Да и веселится долго не получится, ведь Плойер ещё желал успеть на сегодняшний бал-маскарад. Поэтому пару часиков с тремя гимнастками в цирковом фургоне ему должно хватить. Но за эти деньги нужно озаботиться тем, чтобы лишить невинности ту худенькую куколку! Разрешив таким образом все разногласия, стороны вздохнули с облегчением. Нира взяла состоятельного господина за руку, увлекая в сторону своего фургона, где сёстры уже всё готовили к приёму гостя, раскладывая везде подушки, а также приготовив вина и нехитрой закуски. Вслед им тяжёлым взором, полным боли и страдания смотрел гном, который чувствовал себя отвратительно, словно только что продал себя, а не своих подопечных. Сурик же глумливо улыбался, провожая взором довольного патрона, скрывшегося в недрах вместительного фургона. Уходить не думал ни тот, ни другой, поскольку первый переживал за своих девочек, в то время как телохранитель честно ожидал возвращения своего патрона. Минут через десять из фургона начинают слышаться ритмичные стуки, потом раздаётся какой-то грохот, сама повозка даже пошатнулась, а следом за этим доносится довольное рычание барона и кого-то из сестёр. Естественно, что слышат эти звуки не только волнующийся гном и телохранитель, который поначалу решил, что его босса внутри укокошили (иначе чему там так грохотать?), но и сновавшие неподалёку коллеги по труппе и отдыхающие зеваки, которые начинают глумливо ухмыляться.

– Ваши чёртовы деньги не стоят того, чтобы потом про мою труппу ходили всякие грязные слухи! – в сердцах бросил Арнолиус, поворачиваясь к Сурику. – Ваш хозяин что, никак не может делать этого потише?

– Нет! – осклабился телохранитель, которого наоборот забавляли подобные звуки. – Он всегда такой!

Гном выругался, начал было заламывать руки и теребить бороду, но потом передумал, начиная ходить взад-вперёд. После получаса томных вздохов и криков звуки стали постепенно стихать, а разволновавшийся гном уходит в свою повозку, махнув на происходящее безобразие рукой. Вскоре Плойер снова переходит в наступление. Но на этот раз Сурик уже не улыбается – ему наскучило торчать под открытым небом в одиночестве, а посему теперь и он желает своему боссу поскорее закончить и отправиться домой, а после и на бал-маскарад. Там телохранитель получит относительную свободу передвижений, и сможет либо вернуться в особняк, либо остаться в гостях и позаигрывать с тамошними служанками.

Примерно через два часа от начала марафона из фургона девушек вывалился покачивающийся от усталости довольный барон, который был небрежен в туалете, на ходу поправляя на себе одежду. На шее и щеке у него размазалась губная помада, а также темнел след от того поцелуя, которые в народе именовали засосами. Нетерпеливый Сурик поспешил поинтересоваться, насколько хороши были девушки, на что Плойер жестами изобразил «отлично!».

– Давай домой! – хрипло сказал барон. – Иди вперёд, я за тобой!

– Хорошо! – кивнул Сурик, которому уже не терпелось двинуться прочь.

Вдвоём они быстро вышли к воротам циркового городка, и пока телохранитель занимался экипажем, барон закашлялся, опираясь на столб.

– С вами всё хорошо? – заволновался охранник, подхватывая босса под локоть, с изумлением ощутив, что от Плойера едва уловимо тянет табаком, чего раньше за ним никогда не наблюдалось.

– Всё хорошо, – оттолкнул руку помощника барон. – Поперхнулся просто. Поехали уже. Умотали меня эти девки – сил моих нет!

Забравшись в коляску, Плойер усмехнулся.

– Хорошие бабы, таких у меня ещё никогда не было! Сурик, а ты бы не прочь с теми красотками, а?

– Нет, не против! – тут же поспешил ответить телохранитель – а вдруг его босс сейчас расщедриться настолько, что даст премию и тогда можно будет и самому вернуться в цирк и развлечься с теми обалденными гимнастками?

– Ладно, я пока прикорну, а ты буди меня, если что! – зевнул Плойер. – Устал я что-то немного!

– Как прикажете! – слегка разочарованно ответил охранник, который понял, что премии ему не видать, как своих ушей.

Через полчаса показался пост у въезда на Золотой мост, и Сурик обернулся назад, желая разбудить своего патрона.

– Приехали, хозяин! Просыпайтесь! Хозяин?!

– Что тут у вас? – заглянул Арнолиус в фургон к сёстрам, которые уже убирались внутри после отъезда знатного гостя. – Всё хорошо?

– А что может быть плохого? – хмыкнула Нира, утиравшаяся после небольшого купания.

– Не знаю! – ворчливо отозвался Арнолиус. – Как быстро вы его успокоили?

– Да почти сразу! – пожала плечами Лира, которая помогала своей сестре с простынями. – Это было даже приятно!

– А вот привыкать к подобным вещам я тебе не советую, детка! – нахмурился гном. – В нашем ремесле это лишнее! Запомни – мы делаем это не для развлечения, а потому что нам платят за это, и платят хорошие деньги! Нельзя выносить личное удовольствие на первый план – иначе про нас пойдёт дурная молва!

Потом Арнолиус вспомнил о том, с какой неприязнью косились на фургон сестёр сновавшие по цирковому городку зеваки, усмехаясь звукам громкого совокупления, и почернел, подобно грозовой туче.

– Если уже не идёт дурная молва! – тяжело вздохнул он. – Кто к нам пойдёт на представления, если все будут считать наш балаган не театральным, а борделем на колёсах?!

– Скажи спасибо, что будут звать борделем, а не как-то ещё! – усмехнулась Вира, которая занималась тем, что убирала в сундук стилеты и кинжалы.

В дверь осторожно постучали, и, судя по робости этого звука, это мог быть только вечно зашуганный автор их успешных пьес, не иначе.

– Кто там? – спросил гном, желавший подразнить полукровку лишний раз, заставив того заикаться на собственном имени.

– Это я! – ответил полуэльф снаружи, не попавшись на уловку.

– Кто я?! – тут же поспешил осведомиться Арнолиус, который также был не лыком шит.

– Ваш автор! – упорно не поддавался на заикающуюся провокацию Назин.

– А звать-то тебя как?

– Пошёл к чёрту! Или я вхожу, или иду с-с-с-с… С-с-с-с-с… Чёрт!

– Да заходи уже! – рассмеялся добившийся своего гном.

– С-с-с-сволочи вы! – наконец, выдавил из себя бедный Назин, заглядывая вовнутрь фургона. – Как всё прошло?

Это он уже к сёстрам обращается.

– Ты правда хочешь знать всё в подробностях? – усмехнулась Нира. – Может тебе ещё и показать, как всё было? Раздеться, для пущей убедительности?

– Было бы неплохо! – хмыкнул подошедший к фургону Эванс. – Ну как там аристократ? Хороший любовник из него или нет?

– Тебя сюда не звали! – отрезала Вира, закрывая дверь фургона. – Иди, развлекай публику, нечего тут слоняться!

– Вот так всегда! – вздохнул снаружи де Грей, отправляясь обратно к зрителям.

Назин отнимает от своей груди свой извечный талмуд, с которым не расставался даже во сне, начиная любовно поглаживать переплёт книги. Сёстры, которые уже не раз и не два видели, что последует за этим, уже знали, что от них требуется. Лира присела на пол, откинув край простыни с предмета, скрытым им, и все уставились на мертвенно-бледное лицо покойного ныне барона Плойера. Заманить похотливого напыщенного идиота в фургон не составило труда, как и зарезать его, словно свинью на бойне, а потом симулировать звуки разгоревшейся внутри страсти. Из повозки наружу выбрался уже отнюдь не барон, а его точная иллюзорная копия, которая и отправилась в недолгий вояж по вечернему Белокамню с Суриком на коляске. Именно этим и объяснялся лёгкий аромат табака, который исходил вовсе не от иллюзорного барона, а от невидимого хозяина фантома, коим был не кто иной, как сам Арнолиус, который и закашлялся не вовремя у ворот. Благо, что он успел приказать иллюзии сделать то же самое, чтобы не выдать своей маскировки.