Обратная сторона смерти - Антон Леонтьев

Полковник попался толковый, рассудительный, слушал ее, не перебивая, только время от времени задавал уточняющие вопросы. Вызвал он к себе и Забияко. Эрнест Тихонович подтвердил слова Жени. Правда, создавалось впечатление, что сам он подозревал кого-то иного, однако об этом бывший полицейский предпочел не распространяться.

– Значит, злоумышленники решили начать с детей, – мрачнея, произнес полковник. – И свалить все на пустые суеверия. Или на деяния какого-нибудь бродяги, умалишенного гастролера. Ну что же, Евгения Аркадьевна, вы нам очень помогли! Немедленно велю взять в оборот этих кровавых Ромео и Джульетту.

Сказано – сделано.

Иван Степанович был арестован в то же утро, а Екатерина Филипповна под вечер. Из Петербурга спешно прибыла особая группа, назначенная аж самим министром.

Через день Усачев раскололся, дал показания. Признал, что они с любовницей убили генерала Рыбоедова, опоив его стрихнином, и что намеревались убить еще четырех человек – его вдову, сына от первого брака, а также обоих детишек от второго. Тогда бы Екатерина Филипповна стала единственной наследницей имения и с выгодой продала бы его. Но причастность к смерти детей он отрицал, да и алиби у него имелось незыблемое. Тогда все подозрения сосредоточились на Екатерине Филипповне – ведь та была в особняке и могла сделать с детьми все, что угодно.

Жаль, что Тося была еще слишком слаба, чтобы дать показания, но картина и так прояснилась: некто нанес Филиппку несколько сильных ударов по голове его же костылем, а затем спихнул в озеро, где мальчик и захлебнулся. Вероятно, преступник пытался проделать то же и с Тосей, но не успел. Или его спугнули.

В комнате Екатерины Филипповны нашли бутылочки со следами яда, а также окровавленную, спрятанную под шкафом простыню, измазанную озерным илом, а также второй, тоже окровавленный, костыль.

Вскрылось, что Усачев был вовсе никаким и не Усачевым, а являлся бежавшим с каторги убийцей и аферистом по фамилии Тарасюк. А также что он в то время, когда была убита владелица ломбарда Елизавета Никитична, находился в Петербурге. И наверняка был причастен к ее гибели!

Женя не отходила от Тоси, стараясь выходить девочку. Когда та наконец пришла в себя, то выяснилось, что она ничегошеньки не помнит о событиях прошедшей ночи. Узнав, что ее братик погиб, Тося плакала без остановки почти целый день. И все корила себя за то, что не смогла защитить его. Женя же, гладя ее по волосам и успокаивая, уверяла, что вины ее никакой нет.

Исчезнувшие записи юной писательницы так и не нашлись, а сама Тося не помнила ничего из того, что пережила когда-то со своей подружкой, внучкой мельника, на Ведьмином болоте. Доктор сказал, что это последствия удара по голове и шока и никто не в состоянии сказать, вернутся к девочке воспоминания, хотя бы частично, или нет.

Алевтина Илларионовна немного оклемалась, однако была очень слаба и все еще чудила. Могла, например, просто вдруг залиться слезами, или закричать дурным голосом, или броситься на собеседника, желая его укусить. Придя через пару секунд в себя, она не помнила, что имел место приступ безумия. Ухаживать за ней прибыла жена ее брата из Петербурга – та самая женщина, у которой Женя работала до приезда к генеральше.

Прошло три недели, приближался август. Как-то под вечер к ним в имение прискакал на взмыленном рысаке Забияко. Уединившись с Женей в беседке, он сказал:

– Беда! Усачев сбежал из-под стражи, а вместе с ним и Екатерина Филипповна. Удрали во время следственного эксперимента на Ведьмином болоте.

Весть эта застала всех врасплох. Забияко организовал некое подобие гражданской обороны, состоявшей из соседей. Его кузен Изыдин, как всегда, весь в зеленом, как всегда, в панаме, ходил с берданкой по парку. Землевладелец Баранов привез пять охотничьих ружей и ящик с патронами. Даже пожилой генерал, живший не так уж и близко, приехал, размахивая шашкой.

В ту ночь снова разыгралась непогода, лил дождь, но бури, как в ночь гибели Филиппка, не было. Однако вой ветра заглушал звуки, а пелена дождя ухудшала видимость.

Женя спала в комнате с Тосей. Хотя спала только девочка, учительница же, лежа около нее, прислушивалась к каждому шороху. Внезапно в коридоре что-то скрипнуло. Женя, схватив припасенные на всякий случай большие стальные ножницы, выглянула за дверь – и увидела Забияко.

– Все спокойно, – сообщил тот. – Наверняка они увязли в трясине. Или, если и сумели уйти, решили двинуть в Петербург, а оттуда в Финляндию.

Девушка снова легла и, когда послышался новый шорох, не обратила на него внимания. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникла Екатерина Филипповна, которая выглядела, точно ведьма, – с распущенными седыми волосами и безумным взглядом. С воем, держа в руке серп, женщина ринулась к кровати, на которой спала Тося.

Женя схватила ножницы и всадила их старой деве в плечо. Та, заорав, выпустила серп и завертелась волчком. Девушка подхватила полусонную Тосю и потащила ее прочь из комнаты.

И вдруг поняла, что особняк горит. Задыхаясь от дыма, она вынесла девочку во двор. А там царила неразбериха и паника. Вдруг послышался выстрел, затем еще один. Через секунду из объятого пламенем дома выскочил Баранов, крикнувший:

– Усачев тоже здесь, но я всадил в него пулю! Увы, он успел до этого застрелить Эрнеста Тихоновича!

В тот же момент ставни одного из окон на втором этаже распахнулись, появилась Екатерина Филипповна в горящей одежде. Женщина, еще больше похожая на ведьму из страшных сказок, завыла, попыталась вылезти – и спикировала вниз, прямиком на вилы, коими вооружился кто-то из дворни. Те пронзили ее, как булавка бабочку.

Особняк выгорел дотла, от него ничего не осталось. Алевтина Илларионовна спаслась, как и все слуги. Тело застреленного Барановым Усачева нашли обугленным до неузнаваемости. Также обнаружили и останки Забияко.

Алевтину Илларионовну и Тосю родственница тотчас увезла в Петербург, подальше от кромешного ужаса Ведьминого болота. Но ведь Усачев и Екатерина Филипповна были мертвы, так что бояться было больше нечего.

Только Жене было некуда податься. Изыдин, крайне опечаленной гибелью кузена, предложил ей поселиться временно у него, а прагматичный Баранов сказал:

– Смею предложить вам свою помощь. Потому что вы очень храбрая барышня! Для работы в моей конторе такие и требуются.

Женя подумала немного и согласилась, приняла предложение землевладельца.

Тот повез ее в свое имение, и по пути девушка все думала о том, что случилось. Да, Усачев и Екатерина Филипповна отравили генерала Рыбоедова. Да, мерзкая старая дева убила Филиппка. Но Усачев был убийцей ее тетушки! Ведь он не был в гостях у Изыдина, а значит, и не мог проиграть в карты кольцо с сапфиром. Там был кто-то другой!

Кстати, и Забияко придерживался того же мнения… Только кто у него был на подозрении, Эрнест Тихонович так и не сообщил ей. К тому же Тося до сих пор не в состоянии вспомнить, чему стала свидетельницей на болоте, а ее записи пропали бесследно. Украдены или сгорели при пожаре…

Незаметно для себя Женя задремала, а когда открыла глаза, увидела, что они прибыли. Однако коляска стояла не перед особняком, а возле небольшого строения – прямо на болоте.

– Темнеет уже, а колесо полетело, – пояснил Данила Денисович. – Это мой охотничий домик, который я иногда использую для своих нужд. Возведен на месте, где, по преданию, раньше избушка болотной ведьмы стояла. Тут и заночуем, если не возражаете…

Девушка прошла в домик, убедилась, что в нем царит абсолютный порядок. Миновала салон, оказалась в библиотеке – и вдруг встала как вкопанная.

Потому что в глаза ей бросился том в золотом с каменьями переплете. Она могла поклясться, что точно такой был у тетушки, Житие святого Фомы…

Открыла первую страницу и онемела. Это и было Житие святого Фомы! Книга, прихваченная убийцей тетушки!

Женя метнулась в сени – и услышала посвистывание. Выглянув в окно, увидела, как ухмыляющийся Баранов натачивает на заднем дворе тесак.

Тогда девушка бросилась к кладовке, желая найти там хоть какое-нибудь оружие для самозащиты. Но вместо этого заметила несколько сапог – охотничьих сапог. Одна пара из них была с особым каблуком и эмблемой. Точно такие она разглядела на ногах убийцы тетушки, сидя под столом!

Все стало на свои места. На совести Усачева и Екатерины Филипповны смерть генерала и Филиппка, а тетушку убил Баранов. Если, конечно, такова его настоящая фамилия.

Именно он проиграл кольцо с сапфиром в карты. Именно он задабривал местных помещиков, задаривая их похищенными из ломбарда ценностями и склоняя к продаже своих участков. Именно он вынырнул неизвестно откуда – и будучи уже миллионером!

И Забияко наверняка застрелил он, свалив это деяние на застреленного им же самим Усачева.

– Вот, фазана подстрелил! – послышался веселый голос Баранова.