Бессмертные - Игорь Ковальчук

Мужчина замер, глядя на Дебору, чуть приподняв бровь. Очень характерное выражение лица. Женщина прекрасно помнила этот взгляд, а еще помнила то, что так и не научилась понимать, означает ли он вопрос или насмешку.

– Ага, – сказал он негромко. – Я самый настоящий ночной кошмар.

– Мор, ты и во сне такой же невыносимый, как и жизни. – Она отвернулась и спрятала лицо в по душке.

– Если ты хочешь, я перестану тебе сниться, – предложил все тот же голос.

Нет– нет, – запротестовала она. Из-под подушки звучали приглушенно. Но голову поднимать не хотелось. Да и зачем? Если это сон, то мужчина все равно услышит каждое слово. – Я так рада тебя видеть. Пусть даже и во сне. Знаешь, я думала о тебе.

– Да? И что же ты обо мне думала?

«С ума сойти, – пришло в голову Деборе. – Какая у меня отличная память, как я хорошо помню Мэльдора. Ведь именно так он и говорил, именно с такими интонациями. Какой точный сон…»

– Я думала о том, что лучше б мне было выйти тогда за тебя замуж.

Короткое молчание. Потом мужская рука осторожно легла на ее плечо. И столько нежности было в этой ласке, столько мягкости, что женщина, за долгие годы поневоле сжившаяся с совершенно другим обращением, с ужасом поняла, насколько она умудрилась забыть о прошлом. Насколько отвыкла от нормальных отношений, построенных на принципе взаимной любви и согласия, насколько одичала в этом Провале. Слезы подступили к глазам, и Дебора почувствовала, что задыхается.

– Все еще можно исправить, разве нет? – продолжал голос – теперь он звучал совсем близко. – Я готов повторить предложение, если ты хочешь его снова услышать.

«Он в своем репертуаре», – с легким раздражением подумала Дебора, заметив в речи собеседника чисто юридические словечки, которыми он и раньше злоупотреблял… А потом вдруг поняла, что происходит. Она рывком поднялась на локтях, повернула голову. Он, оказывается, присел на край кровати, и от него едва уловимо пахло дорогим одеколоном. Видимо, перед тем как появиться здесь, он тщательно побрился.

– Ты?! – ахнула Дебора. – Это… ты?!!

– Я думал, ты давно поняла…

Его слова прервала пощечина. Дебора отдернула вспыхнувшую болью ладонь и крикнула:

– Ты мерзавец! Притворился сном, а теперь!… – Она зарыдала.

– Дорогая, ты в своем репертуаре. – Мэльдор на миг прижал ее руку к своей щеке. Глаза его улыбались. – Ты несправедливо меня обвиняешь. Разве можно притвориться сном?

– … Ты вынудил меня сказать, будто ты мне небезразличен, – и все обманом! Юрист хренов!

– Дорогая, не надо меня обвинять. Я тебя не вынуждал. И кстати, о том, что я тебе небезразличен, слышу в первый раз. Это правда?

– Мерзавец! – вскрикнула она, но ладонь Мэльдора погасила крик.

– Не кричи, родная, – уже серьезнее сказал он. – Не хотелось бы встречаться с местной охраной. Реневера говорила, будто дворец просто набит стражниками.

– Реневера?

– Она здесь была. Даже попала в плен. Но каким-то образом умудрилась сбежать.

– Так это была Реневера? Бедняжка. До меня доходили слухи, что в плен угодила какая-то девушка с Белой стороны. Я не думала, что она из клана Мортимеров… Подожди, это какая Реневера? Та малышка с косичками?

– Она давно уже не малышка. У нее взрослый сын. – Мэльдор пожал плечами. – В Провале время бежит чуть медленнее, чем в Центре.

– Но как ты узнал, где я? Диланэи вернулись и Асгердан?

– Нет. Как ушли тогда, так и пропали. Но я тебя разыскивал. И в конце концов, ты же сама сказала мне, где тебя искать.

– Я? Сама? – Глаза у Деборы округлились. По том она нахмурилась. – Прекрати издеваться. Я ни чего подобного не говорила. И не могла говорить. Я знаю, ты обожаешь мистификации. Уж если не хочешь говорить, откуда узнал, – не говори. Но врать не надо.

– Дорогая, я стараюсь без большой нужды не врать. Вранье – уголовно наказуемое преступление… Ты сама сказала мне, как называется этот мир.

– Да я с тобой не встречалась с тех самых пор, как…

– Мы встречались в астрале.

– Так это тоже был ты? – Дебора ахнула. Потом неожиданно покраснела. – Мерзавец.

– Вовсе нет. Я тебе не лгал и никем не притворялся.

– Но почему не сказал, что это ты?

– Не хотел тратить драгоценное время на выяснение отношений. Уверен, ты бы не удержалась и стала припоминать мне все, в чем я перед тобой провинился за месяц нашего романа. – Мэльдор посмотрел на часы. – Так, еще пару минут.

– Дорогие часы, костюм… Я вижу, ты преуспеваешь.

– Я не миллионер, но могу тебе пообещать, дорогая, что когда ты поселишься в Центре, ты не будешь нуждаться.

– С чего ты взял, что я поселюсь в Центре?

– Потому что я собираюсь тебя похитить. Чуть больше чем через минуту – заклинанию переноса надо стабилизироваться.

– Да кто тебе сказал, что я хочу быть с тобой?

– Ты сама. Ты сказала, что я тебе небезразличен. – Мэльдор подмигнул и слегка откинулся назад, чтоб, если разъяренной возлюбленной придет в голову еще раз шлепнуть его по щеке, она не смогла дотянуться.

– Я тебя ненавижу, – сказала женщина таким тоном, что стало ясно – смысл у фразы прямо противоположный. – И ты меня собираешься похитить? Где же твоя законопослушность?

– Да вот. – Мэльдор перевел взгляд на Дебору. От его мягкой улыбки ее затрясло. Только в этот миг она поняла, чего была лишена так долго, от чего уже почти отвыкла. – Я понимаю, это нарушение твоих прав и все такое, но как только мы окажемся на Белой стороне, уже не подпадем под юрисдикцию Провала.

– Здесь похищение и вовсе не преступление. Это удаль. Если оно, конечно, удачное. – На глазах Деборы выступили слезы. – Мор, забери меня отсюда. Пожалуйста…

Она потянулась к нему, уткнулась в его плечо и зарыдала. Мэльдор обнял ее, погладил по спутанным каштановым волосам, по вздрагивающей от рыданий спине, потом украдкой скосил глаза на часы. Дотронулся пальцами правой руки до левой манжеты, аккуратно снял запонку и бросил на пол.

Интерьер комнаты вокруг него выцвел, померк, потом пропал вовсе. Как всегда при переходе между мирами, засосало под ложечкой, накатила волна легкой тошноты, но Дебора, самозабвенно рыдающая в объятиях у прежнего ухажера, ничего не заметила. «Оно и к лучшему», – подумал мужчина. Во время растянутой телепортации надо быть внимательным, чтоб не занесло куда-нибудь в нехорошее место, а женщина может отвлечь.

Потом вокруг них снова появилась комната, но совсем другая. Намного меньше, чем зал в провальском дворце, но зато куда более уютная. Служила она скорее всего либо гостиной, либо столовой, и всюду царил характерный холостяцкий бардак, с которым приходящая прислуга ничего не могла поделать. Сразу было видно, что здесь живет юрист – на ковре и журнальном столике валялись тома уголовного и семейного кодекса, в углу дивана была сложена груда папок, набитых листами, рядом валялся ноутбук. На столе сиротливо стояла грязная тарелка с остатками завтрака и кружка с холодным кофе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});