Филфак (СИ) - Гордеева Алиса

Самое противное случилось накануне… Дурацкий чат просто взорвался откровенными снимками Соколова в одних бòксерах. Да я и сама выпала из жизни, до бесконечности увеличивая на экране смартфона те фотографии. И где только Илья научился так позировать? Раскованные движения, томный взгляд с игривым прищуром… Ну как тут устоять? Вот и наши девчонки, как с цепи сорвались… Засыпали Соколова смайликами, лайков ему понаставили, наверное, и личку оборвали… А я ревную. Сильно! Невыносимо! Даже больше, чем к Яне. Если та просто эфемерное воспоминание, то эти — живые, из плоти и крови. А ещё бесстыжие и наглые.

Даже в нашей подгруппе только и разговоров что о голубоглазом ангеле с первого курса. Бррр!

И вот зачем, спрашивается, мне сейчас соглашаться на условия Царёва? Соколову и дела нет ни до меня, ни до Яны своей… А я, впустив на порог своей жизни Царёва, рискую окончательно заблудиться.

— Румянцева, последнее китайское предупреждение! Отвечать будем?

Пожимаю плечами. Нет! Не вместо ответа Степану Сергеевичу, а оттого что вконец запуталась в закоулках своего сердца.

— Румянцева! — почти вопит преподаватель. И пока мои одногруппники заходятся в истеричном хохоте, подходит ко мне и резко щёлкает пальцами перед моим носом.

Вздрагиваю и едва не роняю мобильный из рук, а потом медленно перевожу взгляд на пожилого мужчину.

— Проснулась, Спящая Красавица? — пышет гневом Степан Сергеевич, возвышаясь надо мной грозовой тучей. — Я жду!

— Чего? — испуганно хлопаю глазами, чем подстёгиваю окружающих гоготать ещё сильнее.

— Какие институты тебе приходят на ум, разумеется!

— Институты? Медицинский, экономический… Технический на Менделеева стоит, — отвечаю бодро, в душе похихикивая над несуразностью вопроса. Впрочем, разрастающаяся стена из чужого смеха и постепенно выпирающие из орбит глазки Степана Сергеевича, мягко намекают, что хихикать нужно было над собой.

— Вот с ними, со всеми вы и познакомитесь, студентка Румянцева, — ехидно подмечает старичок. — Когда вылетите из нашего университета, не сумев сдать мне экзамен!

Щёки затягивает алым, а в висках неприятно жжёт. Подумаешь, прослушала вопрос! Разве это повод поднимать меня на смех, да ещё и угрожать…

От нудных дискуссий со Степаном Сергеевичем спасает звонок. Наспех схватив конспекты, пулей вылетаю в коридор и, подгоняемая колючими шутками в спину, несусь к двести второй аудитории.

Как бы сильно ни бесил меня Соколов своей отчуждённостью, я обязана довести дело до конца! А уж что парень будет со своей Яной делать — десятый вопрос!

Но как назло, возле нужного кабинета я нахожу не только Артура, но и Илью. Окружённые толпой зевак, они снова говорят на повышенных тонах и вот-вот подерутся.

Протискиваюсь через любителей поглазеть на чужие разборки и разделительным буем встаю между парнями. Только очередного сломанного носа сейчас не хватает! И на что рассчитывает Соколов, если совершенно не умеет драться? Неужели надеется, что жалеть его разбитую физиономию сбегутся все студентки филфака? Нет, ну точно зазнавшийся индюк!

С негодованием смотрю на Илью. Ловлю себя на мысли, что безумно скучала, и тут же смущённо отвожу взгляд.

— Что здесь происходит? — требую ответа от Артура.

— Ничего особенного, — хмыкает Царёв и как в порядке вещей тянется, чтобы меня приобнять.

— Погоди! — отступаю, оставляя Артура с носом. Хватит мне недопониманий с Ильёй! Ни к чему всё усугублять ещё сильнее. — Тогда чего все вокруг вас собрались?

— Глаз от твоего подопечного оторвать не могут, — небрежно выплёвывает Артур, а сам, не оставляя попыток заключить меня в объятия, делает решительный шаг в мою сторону. — Ты сообщение получила?

Он не спрашивает — напоминает! В очередной раз ставит меня перед гадким выбором! И что я могу поделать?

— Да, — выдыхаю, продолжая отходить. Я жду, что Артур расскажет о Яне. Здесь и сейчас. А я по совету папы брошу Царёва сию минуту. Но Артур не спешит.

— И что надумала? – он бесцеремонно протягивает раскрытую ладонь и похлопывает меня по щеке. Так треплют преданных псов, но никак не любимых девушек. Жест собственнический и унизительный. Особенно когда за спиной тяжело дышит Илья…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Прикрываю глаза. На мгновение. Мне хочется развернуться. Схватить Соколова за руку и бежать отсюда со всех ног. Сбить с парня дурацкую спесь, сказать, что люблю, и заблудиться с ним в ночном городе. Развести костёр на берегу реки, спровадить папу за молоком и страстно целовать сладкие губы.

— Аня! — напоминает о себе Артур. — Твоё обещание в силе? Мы вместе?

Кусаю губы и пячусь. Мелкими шажочками, но главное — от Царёва! А потом… БАЦ! Я упираюсь спиной в широкую грудь Ильи. Твёрдую как камень и горячую, как июльское солнце в полдень. И понимаю, что хочу всё по-честному. Без обмана. Без иллюзий. Без хвостов из прошлого.

— Да, — шепчу одними губами. — Всё в силе…

Чувствую, как сбивается с ритма сердце Ильи. А потом ощущаю неприятный толчок в спину:

— Смотри, куда прёшь, Румянцева! — слух опаляют грубые слова Соколова, пропитанные разочарованием и досадой.

Оттолкнув меня от себя, Илья разворачивается на пятках и уходит. Но не один. А прихватив с собой пару первокурсниц.

Смотрю ему вслед и понимаю, что сама всё испортила. Мне хочется плакать. Нет, не так! Я волком готова выть на луну, от сковавшего ледяной коркой одиночества.

— Ну! Говори! — прячу слёзы от Царёва. Уверена, Артур меня не пожалеет. Напротив, найдёт способ провернуть посильнее тупой нож в сердце. — Кто такая Кравцова? И где её искать?

— Куда ты так торопишься, Ань? — Царёв всё же заключает меня в кольцо своих рук. Думает, что обнимает. А по факту душит, колючей проволокой раздирая душу.

— А ты? Не спешишь? — напрягаюсь всем телом. — У нас же договор!

— Ладно! — кивает парень, носом елозя по моему затылку. — Яна Кравцова. Девятнадцать лет. Уроженка села Быково. Мать — доярка на местной ферме, отец…

— Мне не нужна её биография, Артур! – задыхаюсь в чужих объятиях. —Где она сейчас?

— Сейчас? Не знаю, — шепчет на ухо Царёв. — Но вечерами Кравцова зависает в «Нексте». Это клуб на Заречной. А эта Яна там у шеста прелестями вертит на забаву мужикам.

— Не может быть! — дёргаюсь, как от удара крапивой по голым пяткам.

— Тебя удивляет, что баянист наш запал до потери пульса на обычную стриптизершу? — смеётся Царёв, покусывая мочку моего уха и оглушая влажными причмокивающими звуками. Наверно, думает, что я сейчас растаю от переизбытка нежности. На деле же, едва сдерживаю рвотные позывы.

— Соколов твой слаще репки ни черта не ел. Вот и расплылся, — не унимается парень, а я чувствую, что пришло время послать Царёва за ландышами, как учил папа. Раз и навсегда! Но Артур будто чувствует неладное и, ослабив хватку жадных рук, добавляет:

— Сегодня её смена как раз! Хочешь, сходим –полюбуемся? У меня и пригласительные есть...

Царёв умело плетёт сети, пока безмозглой мухой лечу на свет. Он знает, что и когда сказать, чтобы вынудить меня закусить язык и важный разговор отложить в долгий ящик.

— Вот, кстати, один лишний, — выудив из кармана разноцветный флаер, Царёв вертит им перед моим носом. — Можешь Сокола своего позвать. Хотя сомневаюсь, что блондин пройдёт фейсконтроль!

— Пройдёт, — выхватываю пригласительный и несусь на поиски Ильи.

Глава 17. Федя, неон и одно маленькое преступление

Фил. Я себя не узнаю! Этот хлюпик, который в очередной раз трусливо сбегает, не я! Чёрт! Неужели, я так сильно впитал в себя энергетику Соколова, что потерял самого себя? Впрочем, неважно! Румянцева сделала свой выбор! Вот пусть и живёт с ним!

— Илюша, а ты куда? — дёргает меня за рукав рыжая красотка. Маша, кажется. Или Алёна… Да какая разница!

— Здесь слишком душно, пупсик! – дарю девчонке многообещающий взгляд, чуть дольше задерживая тот на глубоком декольте её явно не по размеру подобранной блузки. Серьёзно, вдохни она поглубже — пуговицы с треском разлетятся в разные стороны.