Небо зовёт - Александр Коновалов

Между тем, время шло. Весна застала нас врасплох. Стремительное таяние снегов, раскисшее лётное поле на некоторое время лишило нас учебных полётов, где бы мы, молодые штурманы, на практике постигали эту нелёгкую науку воздушного навигатора. Наука давалась мне легко. Всё, что я делал, старался доводить до совершенства, и каждый вечер перед сном докладывал Ей о своих успехах, получал одобрение и похвалу, а, следовательно, и стимул для дальнейшего роста само–совершенствования. Весна пробудила во мне массу нежных чувств к любимой и заставила считать дни до предстоящей встречи, а она мне представлялась светлой, романтической, с объятиями и поцелуями. Каждый вечер после отбоя я зарывался с головой под одеяло, воспроизводил в памяти эпизоды наших встреч до мельчайших подробностей, и, как молитву, повторял: «Да святится имя твоё, любимая моя».

Цель найдена

Согласно программе, обучение І курса закан–чивалось в середине июня, после сдачи зачётов и экзаменов по изучаемым предметам. По всем дисциплинам у меня были отличные оценки, и экзамены не вызывали у меня ни страха, ни волнения. Однако к своему главному экзамену — штурманскому делу, готовился прилежно и старательно. В программу воздушной навигации входили практические полёты, где мы должны были к отмеченным на топографических картах объектам проложить кратчайший курс, и бомбовым ударом поразить цель, но первый раз условно. Сложность заключалась в том, что искомый квадрат–задание выдавался штурманом–экзаменатором перед самым полётом, и на решение задачи выделялись считанные минуты. За это время надо было проложить азимут, найти на карте цель, определить до неё кратчайший путь и обнаружить на реальной местности. Задание было не из лёгких ещё и потому, что его выполнение зависело от слаженной работы пилота и штурмана.

День за днём работа по практическому применению теоретических знаний молодых штурманов–бомбардиров шла полным ходом. К полётам допускались только те курсанты, которые успешно сдали теорию. Используя тёплую весеннюю погоду, полёты проводились целый световой день. Для этого использовались самолёты типа Р-5. Они имели две отдельные кабины: передняя для пилота, задняя для штурмана. Связь между ними осуществлялась через резиновый гофрированный шланг, служащий в качестве переговорного устройства. Многие из наших ребят уже получили «первое боевое крещение» и охотно делились опытом с нами, «необстрелянными салагами». Они обращали внимание на типичные ошибки, которые допускают курсанты при первом полёте. Я слушал «старичков», всё запоминал, чтобы избежать их ошибок. Наконец настал и мой черёд. Экипированные в лётные комбинезоны, кожаные шлёмы и планшетами для карт, вместе с пилотом–инструктором предстали перед руководителем полётов. Я получил задание в запечатанном конверте, а пилот — «добро» на полёт. Доложив о готовности к выполнению задания, направились к машине. Возле неё нас ожидал механик, отвечающий за техническое состояние двигателя и других систем самолёта. Не мешкая, забрался в кабину, раскрыл планшет, и судорожно стал искать искомый квадрат. Кто ходил по азимуту на земле, знает, что это такое. Для непосвящённых объясняю. Из данной точки даётся направление движения в градусах по компасу, расстояние в метрах или километрах. Преодолев этот участок пути, путник выходит на какую–то точку, из которой ему даётся новое направление в градусах и расстояние в метрах. Так повторяется много раз, пока не будет определена конечная точка поиска. Путь движения по азимуту будет представлять ломаную линию, многократно превышающую прямой путь к цели. Вот и мне сейчас представляло на карте разгадать этот ребус, найти искомую точку и определить кратчайший путь к ней. Однако на земле это проще, а в воздухе, да когда ограничено время, задача поиска объекта довольно сложная.

… За считанные минуты, пока прогревался мотор на малых оборотах, я прочертил замысловатую ломаную кривую на карте, а когда оставалось вычислить несколько направлений, самолёт вышел на старт, мотор взревел, а стрелка компаса так запрыгала, что никаких «градусов» уже не поймать. Пришлось подождать, пока машина взлетит, наберёт высоту, а уж тогда определить координаты цели. Держу компас на планшете и смотрю на стрелку, как только она успокоилась, немедленно приступил к делу. Пилот ещё не совершил круг над аэродромом, а я уже сообщил ему кратчайший путь к цели. В задании значилось: «Обнаружить и уничтожить замаскированную вражескую зенитную установку». Теперь, когда координаты цели определены, сверяю ориентиры, нанесённые на карте, с реальными, что плывут под крылом самолёта. Докладываю пилоту, что, по моим расчётам, цель должна быть минут через пять лёта, и искать её надо вблизи лесного массива. Внимательно всматриваюсь в земной ландшафт, сшитый, как лоскутное одеяло, из полей, огородов, лесов и перелесков. Высота пятьсот метров. Ровно гудит мотор, а я, как сжатая пружина, вожу глазами по обозримому пространству, и пока того, что ищу, не нахожу. Под нами огромный лесной массив зелёным ковром накрыл землю, но вот кончается и он. Вдали показалась извилистая лента опушки леса, а дальше снова поле, населённые пункты, речка, шоссейная и просёлочная дороги. По времени должны были долететь до цели, но в обозримом секторе видимых объектов не обнаруживаю. Опушка лесного массива уже позади. Передаю пилоту: «Снизить высоту до четырёхсот метров и лететь вдоль границы леса». Лётчик сделал необходимый манёвр и буквально через две минуты в поле зрения попала избушка лесника. Проносимся над ней и я замечаю, как в небо направлены две оглобли от телеги. Всё понятно, зенитка обнаружена. Кричу в трубку: «Цель обнаружена». Атакуем. Самолёт развернулся и ещё раз прошёлся над «вражеским объектом», условно уничтоженным моими бомбами. Всё. Дело сделано. Берём обратный курс. Отведённого времени на выполнение задания хватило, и радостный, с чувством исполненного долга, свесив голову, любуюсь нашей красавицей, матушкой землёй. Сердце наполняется радостью и гордостью за себя, что шаг за шагом постигаю сложную науку штурманского дела, росту и мужаю, как специалист и личность. Приземлившись, вылезаем из кабин, подходим к главному штурману училища и докладываем о выполнении задания. Как доказательство, подаю ему карту с обозначенной и «уничтоженной» целью. Он взял её и сказал: «Вы свободны». Я отошел от стола, а он ещё о чём–то поговорил с пилотом, затем отпустил и его. Подводил итоги учебного дня сам начальник училища. По всему было видно, что результатами он недоволен. Весь личный состав выстроился на учебном плацу. Мы уже знали, что молодые курсанты со своим штурманским заданием справились не столь успешно, как ожидалось, поэтому и «разбор полётов» проводился привселюдно в форме разноса.

«Товарищи курсанты, — начал он. — Страна тратит на вас огромные деньги и хочет в вашем лице видеть первоклассных специалистов — военных штурманов, но вы ни надежд страны, ни руководства училища не оправдываете. С первым серьёзным и ответственным заданием — поиск и уничтожение «вражеских» объектов — справились не все. Вы призваны быть правой рукой пилота, и от быстрой ориентации в воздухе, умения находить и поражать вражеские цели, слаженности действий всего экипажа, будет зависеть успешное выполнение заданий. Представьте себе, что вы выполняете не учебное, а боевое задание. Вы должны были с воздуха уничтожить огневые точки противника и обеспечить успешное наступление наземным войскам, но вы, не выполнив своей задачи, обрекли на верную смерть своих братьев по оружию — пехотинцев. Знайте, в нашем деле ошибки очень дорого стоят, и их, как у минёра, не должно быть. Впереди у нас ещё более сложные учебные задания, которые потребуют от вас хороших теоретических знаний, концентрации внимания, решительности и быстроты принятия решения. Это бомбометание по цели с высоты двух тысяч метров, а так же поиск и уничтожение целей в ночное время. Курсантов, выполнивших задание неудовлетворительно, ожидает переэкзаменовка, а в случае повторного «неуда» — немедленное отчисление. Однако, не могу не отметить добросовестных курсантов, выполнивших задание на отлично». Он вынул из кармана свёрнутый вчетверо лист бумаги и стал читать. Таких ребят оказалось двенадцать, в том числе и мы с Сергеем. Перед строем нам была объявлена благодарность с занесением в личное дело. После ужина, когда наступило время самоподготовки, я спросил Сергея:

— Ну ты, Серый, и партизан. Говорил, что с заданием плохо справился, а сам получил «пятёрку», да ещё и благодарность схлопотал.

— Это я с испугу. Я и сам не знал, выполнил задание или нет. Это у тебя сразу было видно, торчат оглобли — значит зенитка, бомби — и получай «пятёрку», а у меня всё по–другому. Рядом были расположены: и мельница–ветрянка, и трубы кирпичного завода, и церковь, и все они были в одном квадрате. Я выбрал мельницу и случайно попал в цель. Так что моя пятёрка липовая.