Миклухо-Маклай - Михаил Колесников

Жители Били-Били восторженно встретили гостей. Женщины беззастенчиво громко выпрашивали бусы, зеркала, цветные тряпки, тормошили Ульсона, который косился на ученого и зябко поводил плечами. Островитяне резко отличались от обитателей Горенду, Гумбу, Бонгу своим нравом: им присущ был юмор, здесь не встречалось хмурых, свирепых лиц. Повсюду слышался смех. Это был народ торговый. Женщины лепили горшки, мужчины строили пироги, занимались выделкой деревянной посуды. Вся продукция острова вывозилась в пирогах на «материк», и там шла бойкая торговля с горцами.

У одной хижины путешественников остановил молодой папуас. Он хотел во что бы то ни стало преподнести Маклаю подарок. Схватив какую-то несчастную собаку за задние ноги, туземец ударил ее с размаху головой о дерево и, размозжив ей таким образом череп, положил жертву к ногам ученого.

Били-Били так понравился Маклаю, что он шутя сказал:

— Прекрасное место! Хотел бы навсегда остаться здесь…

Его слова сразу же подхватили. Туземцы вне себя от восторга выкрикивали:

— Маклай будет жить с нами! Люди Били-Били лучше, чем люди Горенду, Бонгу и Гумбу!.. О отец, о брат!.. Оставайся…

Ульсон развлекал папуасок игрой на гармонике.

— А не перебраться ли нам, в самом деле, сюда? — сказал он. — Я не хочу в Гарагаси!

— Мы возвращаемся в Гарагаси!

Подсчитав подарки, швед не без удовольствия отметил:

— Щедрый здесь народец: табак и гвозди окупились…

В Горенду по-прежнему велись военные приготовления: ждали нападения горцев. А Маклай в это время замышлял поход в горы, в деревню Теньгум-Мана, лежащую за рекой Габенау.

Эта деревня давно привлекала внимание ученого. Говорили, что выше Теньгум-Мана уже не встречается поселений. За Теньгум-Мана не бывал никто. Там простирается зеленая пустыня, необитаемая и непроходимая.

Взвалив на плечи ранец, с которым, еще будучи студентом в Гейдельберге и Иене, Миклухо-Маклай исходил Шварцвальд и Швейцарию, он отправился в Теньгум-Мана. Сопровождали его двадцать пять туземцев из Бонгу, вооруженных с ног до головы. Появление каравана в Теньгум-Мана вызвало панику: мужчины убегали в лес, женщины закрывались в хижинах, дети кричали, собаки выли.

Любопытство, однако, пересилило страх: мужчины вернулись. Проводники из Бонгу, стремясь запугать соседей-горцев, стали рассказывать о Маклае всякие чудеса: он может зажечь воду, убить огнем, сглазить, выпустить из рукава луну. Горцы перетрусили и заявили, что им страшно оставаться в деревне.

Ученый, узнав об этом, пришел в негодование; ему едва удалось успокоить жителей Теньгум-Мана. Пришлось раздать немало подарков. Тамо не остались в долгу. Они принесли самую жирную свинью. Папуас Минем, держа в руках пальмовую ветвь, произнес речь, приличествующую моменту.

— Эта свинья, — сказал он, — подарок от жителей Теньгум-Мана Маклаю. Тамо снесут ее в Гарагаси. Маклай заколет ее копьем. Свинья будет кричать, а потом умрет. Маклай развяжет ее, опалит щетину, разрежет на куски и съест.

— Я пришел сюда не за свиньей, — ответил Маклай, — а чтобы видеть людей, их хижины и гору Теньгум-Мана.

За свинью я дам ножи и зеркала. Теньгум-Мана — хорошие люди. Все, кто придет в мой таль, получат табак, маль (красные тряпки), гвозди и бутылки. Если люди Теньгум-Мана всегда будут хороши, то и Маклай будет хорошим.

— Маклай хорош, и тамо Теньгум-Мана хороши! — закричали туземцы хором. — О отец!..

Тепло простившись с горцами, ученый вернулся в Гарагаси. Здесь его поджидали гости из Бонгу, Горенду, Богати, Гумбу, Били-Били и даже из отдаленной деревни Рай и островов Года-Года и Митебог.

— Тыквá, тыквá! — выкрикивали они. Ученый записал в книжку незнакомое слово, чтобы выяснить его значение на досуге. Но Туй сразу же все объяснил: он молча раскрыл корзину, на дне которой лежала огромная тыква.

— Тыква, — сказал Туй и улыбнулся. Ученый вспомнил, что несколько месяцев назад подарил туземцам семена тыквы. Это был первый урожай.

— Они просят показать, как нужно есть тыкву, — пояснил Туй.

Ученый рассмеялся:

— На всех одной тыквы не хватит!

— О, в Горенду есть много-много…

Маклай не любил тыкву, но решил показать, что ест ее с большим аппетитом, дабы и папуасы попробовали ее без предубеждения. Тыква была сварена. Туземцы ели ее с наскобленным кокосовым орехом. Новое блюдо всем понравилось.

Слава о «человеке с Луны» шествовала из поселения в поселение, с острова на остров. Воинственные горцы из Марагум не выдержали и пожаловали в Га-рагаси. Привел их старый папуас Бугай из Горенду. Это были те самые марагум-тамо, которые собирались напасть на прибрежные деревни.

— О отец, о брат, — произнес Бугай, — они хотят видеть твое могущество. Прослышав о тебе, они заключили с нами мир.

Ну что ж, если это нужно для мира… Ученый взял ружье. На дереве сидел большой черный какаду. Хлопнул выстрел. Какаду свалился, а воинственные горцы обратились в бегство. Торжествующий Бугай, сам немало струхнувший, вернул их. Тамо дрожали и просили унести «табу» в хижину. Маклай подарил им перья из хвоста попугая и несколько гвоздей.

Так состоялось окончательное примирение враждующих племен.

Папуасы не знали слов «политика», «дипломатия». Однако вскоре они решили заняться и тем и другим. — В каждой деревне велась жаркая дискуссия: как залучить могущественного Маклая к себе, сделать его своим достоянием, своей опорой и защитой?

Делегат из Богати папуас Коды-Боро целыми днями околачивался в Гарагаси.

— О отец, о брат, — льстивым голосом пел он, — в Богати всего много: и кеу, и мяса, и саго. В Богати самые красивые женщины. Мы построим тебе самую большую хижину. У нас девушек больше, чем в Бонгу, Гумбу, Горенду. Мы дадим тебе двух, трех жен. А если хочешь, бери сколько нужно. Мы будем выполнять все твои приказы и пожелания. Мы дадим тебе самую красивую пирогу, две пироги, три…

— Богати-тамо — добрый народ, — отвечал Мак-лай. — Но из Гарагаси я никуда не пойду.

С подобной же просьбой приехал и Каин с острова Били-Били.

Поведение женщин окрестных деревень изменилось странным образом: стоило ученому появиться где-либо, как они выныривали неизвестно откуда, потупляли глаза, проплывали мимо, едва не задевая тамо-русса, причем походка их делалась вертлявой, а юбки еще усиленнее двигались из стороны в сторону. Это было то же самое кокетство, что и в старой доброй Европе.

Тебя, кажется, хотят женить, Николай Миклуха! Этим щекотливым вопросом занимаются мудрейшие из мудрейших, в мужских домах — буамбрамрах — и на женских сборищах ведутся ожесточенные дебаты: как подступиться к «человеку с Луны».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});