Где ты, Маленький Птиль - Сергей Вольф

-- Спасибо. Заранее -- это хорошо. Хотя, для чего?

-- Если совпадет, я все равно постараюсь помочь вам улететь.

-- Это будет очень непросто!

-- Я спать хочу, -- неожиданно заявил я.

-- Хвала небу! -- воскликнула Пилли. -- Ребенок устал. А то как вечный двигатель. Ложись.

-- А мы трое, -- сказал Орик, -- махнем с едой на речку, Владимир возьмет снасти для ловли рыбы...

-- И я хочу, -- сказал я сонно.

-- Мы кое-что обсудим. Мне кажется несколько опасным мой вызов в квисторию а,Урка. Но если меня вдруг возьмут -- то не расстреляют, я слишком много знаю о повстанцах, за это и возьмут, и я им буду нужен, -- сказал Орик.

-- А если это случится, как мы узнаем? -- спросил папа.

-- Если я опоздаю на два часа куда-либо и не позвоню.

-- И как тогда быть?

-- Добирайтесь до моро, или связь с Ир-фа.

-- Я не об этом, -- сказал папа. -- Как вас спасать?

-- Но не самим же!

-- Я должен проснуться, когда стемнеет, обещаете? -- сказал я.

-- Да. Спи, -- сказала Пилли. -- Мы прилетим вовремя.

... Проснулся я сам; рядом дрых Сириус. За окном начало темнеть, вернее, пока сереть, и я подумал, что надо позвонить своим: пришла вдруг в голову мысль кое о чем попросить Орика. Я дозвонился до папы и спросил, где они.

-- А не знаю, на речке какой-то.

-- Попроси, пожалуйста, Орика, взять для меня подзорную трубу, ладно? А ты ловил рыбу?

-- Ловил. На блесну.

-- Поймал кого-нибудь?

-- Одну. А две сорвались.

-- Крупную?

-- Кило.

-- А на кого похожа?

-- На ведьму.

Глядя в вечернее небо, я подумал вдруг, что сегодня что-то многовато всяческого транспорта в небе, не космического, конечно. Кроме того, что постоянно по городу и над городом летали машинки типа наших, обычные, летали еще какие-то блюдца с иллюминаторами, вероятно, только верхолетные и грузовые, и часто проплывали большие корабли (тоже грузовые), может быть, военные. Я ощущал какое-то "брожение" в небе, что-то их было многовато. Что это? Случайное совпадение многих рейсов или что-то началось? Вон тот, например, зеленый и узкий, промчался с какими-то дырками на морде, -- может быть, для пушек или пулеметов? А где же наши? Я посмотрел на часы -поздновато. Часы, кстати, политоры носили, цифры были не наши. Занятно, что политоры не курили, не то чтобы курили, но сто лет назад все бросили, а просто не курили, не знали, что это такое. Я спрашивал об этом у Пилли, и она, удивившись и с трудом поняв о чем речь, сказала, нет, такого у нас нет. И алкогольных напитков у них не было (тоже пришлось кое-как объяснить, что это за штучки), пили они какие-то, кроме чисто целебных, успокаивающие или сильно возбуждающие травы, но это было вовсе не то.

Наконец вернулись Пилли, папа и Орик. И Оли прилетела, наверное, Орик взял ее с собой, когда трубу забирал.

-- Спасибо, Орик, -- сказал я. -- Извините, вещь ценная, но что-то мне неспокойно.

-- Бери-бери. Кстати, а для чего? Планетарий?

Я кивнул, сказал всем, что отлучусь минут на пятнадцать, и дунул к Латору. Машину я, чтобы она не примелькалась, оставил до спуска в нижний город. Латор был дома.

-- Вы выспитесь, если мы все сделаем ночью?

-- Конечно, конечно, -- сказал Латор.

-- Прилетайте ко мне в двенадцать ночи на самый верх, ладно? До Ир-фа полетим вместе.

Вскоре я вернулся в дом.

-- Давай твою рыбину, покажи, -- сказал я папе.

-- Если ее Пилли еще не разделала на кухне.

-- Ка-ак?! -- заорал я, бросаясь на кухню.

Нет, Пилли с ножом еще только тянулась к рыбине.

-- Да что ты, Пилли, странная какая! -- сказал я. -- Это же -инопланетная рыба! Мне ее видеть надо!

Я стал разглядывать папину "ведьму". Я думал, что она на вид должна быть, как и на Земле, поскромнее морских. Ничего подобного. Не ведьма, конечно, но... Почти черная, даже фиолетовая, с продольной узкой красной полосой. Рожа страшноватая, тупая, а глаза не по бокам, а очень близко друг к другу на лбу и очень выпуклые.

-- Как ее зовут? -- спросил я.

-- Алабия, -- сказала Пилли. -- Довольно вкусная.

Я вернулся в столовую. Орик задумчиво играл с Сириусом.

-- Что, тоже о памятнике для него подумываете? -- Ну и шутка.

-- А знаешь -- мысль мелькнула. -- Орик улыбнулся.

-- Кстати, -- сказал папа. -- На Политории верят в бога?

-- Это кто -- бог? -- спросила Пилли, входя. Папа, как мог, объяснил, хотя это было очень непросто.

-- Нет, такой веры у нас нет.

-- Но какая-то есть, если даже как и на Земле, не всеобщая?

-- Конечно, мы без этого не обошлись, -- сказала Пилли. -- Мы верим в чистый разум с большой буквы: Чистый Разум.

-- Это лишено божественного смысла? -- спросил папа. -- Ну, как вера в любовь, в доброе начало...

-- Если идти от вашего бога, то Чистый Разум -- понятие божественное. Это некий сгусток, невидимое облако там, куда и корабли долететь-то не могут. Чистый Разум вбирает в себя все, что есть в нас: и высокое, и дурное, он руководит нами, нас судит и решает наши судьбы. Все это связано с высокой идеей.

-- А у вас были, наверное, времена, когда политоры ели мясо политоров?

-- Случалось. В глубокой древности.

-- С массовым размахом?

-- Нет, в отдельных племенах.

-- Как и у нас на Земле, -- сказал папа.

-- Ну, если и у вас так было, и рабство было, -- вы не менее парадоксальное общество, чем мы.

-- Иногда мне кажется, -- сказал папа, -- что надо не только не позволить элите улететь, но нужно улететь самим, элиту бросить, улететь на огромную хорошую планету и зажить на ней большим и свободным сообществом.

-- Орик, он бог, что ли, уль Владимир? Попал в точку: ведь бродят в воздухе и такие идеи, правда, втихую.

Я чудом вдруг ощутил, что через минуту мне следует быть наверху иглы.

Корабли в ночи проплывали чрезвычайно редко. В общем, Латору не сложно было уйти в темное небо и потом спуститься ко мне, что он и сделал, прилетев, конечно, с сумкой и фонарем. Он возник на перилах балкона как черный ангел, едва видимый в темноте; мы спустились вниз, он поздоровался со всеми, и мы быстро съехали вниз и моментально взлетели. Сразу же я все подробно объяснил ему.

Не дожидаясь моего предложения, он все повторил. Мы летели высоко, но отыскали планетарий точно (геллы отлично видели в темноте), я сделал широкую дугу, спустился на уровень галереи метрах в двухстах от нее и сказал Латору: пора. С сумкой и фонарем в ней он легко скользнул вниз, волна от его крыльев пробежала мягко по моему лицу, и он стал удаляться, бесшумно толкая крыльями свое тело вперед; я немного спустился, завис над землей и достал трубу Орика. Было тихо кругом, пусто и достаточно темно; какой-то неясный свет все же шел с неба, и кое-как я видел Латора вдалеке. Вот он долетел до окон, пошарил, видимо, рукой, глазами нашел щель, секунда-другая -- и он исчез в галерее. Я был очень напряжен, было нелепое ощущение, что опасность притаилась где-то внутри галереи. Мелькнул на секунду слабый свет фонарика Латора, потом большая пауза, вновь я едва различил Латора уже снаружи, опять -- пауза (он закрывал окно), и очень скоро его крылья оказались над моей головой, и он опустился в кресло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});