Иноземлянин(Альсино) - Александр Казанцев

— Может быть, вы ощутили гипнотическое влияние?

— Нет, нет и еще раз нет! Я — трудный ребенок, и на меня трудно влиять и родителям, и любому гипнотизеру.

— Так кто же такой этот Альсино, по вашему мнению?

— Ответ заключен в безрассудности, с позиций наше го ничтожества, его действий. Ответ — в благородстве его мыслей, в поступках, совсем ему невыгодных, словах его и призывах, казалось брошенных на ветер, в толпу глухих, бесчувственных людей.

— Благодарю вас, Елена Сергеевна. Вы доказали, во всяком случае, то, что перед вами блестящий путь юриста. Вам благодарны все мы, включая, надеюсь, и профессора Ковалева, и генерала Протасова. И после ваших слов, быть может, наш гость заслужит всепрощение вы ступавшего здесь до вас владыки, если мудрым взором своим он увидит не только то, что противоречит Священным источникам, но и то, что созвучно основам христианства, быть может, божественно привнесенного из мира пришельца.

— Так все-таки человек он или не человек? — послышалось из зала.

— Полагаю, что мог бы внести ясность в этот вопрос со всей научной достоверностью, — раздался голос из микрофона, установленного в зале.

— Прошу вас, Николай Николаевич, поднимитесь к нам сюда.

И тогда на трибуну, сменив Лену, взошел солидный человек и решительно шагнул к микрофону на сцене, властно подняв руку, чтобы утихомирить зал.

Видимо, его узнали, и это подействовало успокаивающе.

— Думаю, всем известен наш академик, гордость советской науки. Прошу вас, Николай Николаевич.

— Полагаю, что перед нами возникло столько загадок, что лишь строго научная, экспериментальная проверка фактов или измышлений может положить конец бесплодным спорам. И конечно, дело не в том, как здесь говорилось, кем называет себя человек или его подобие — Иисусом Христом, Кампанеллой или послом иного мира. Мы уже ведем исследование одного из таких послов, «иноземлянина», заполученного нами в лесах Ленинградской области. Полагаю, что ни у почтенного профессора Ковалева, ни у славного генерала Протасова, равно как и у благословенного владыки, не будет возражений против той ясности, которую способен внести возглавляемый мною Биоинститут.

Одобрительный шум в зале был ему ответом.

А мне горько было сознавать, что столь неожиданные для меня слова Лены повисли в воздухе и люди, к которым я попал, меньше всего хотят прислушаться к неудобным им предупреждениям о грозящей катастрофе с гибелью всех параллельных миров, включая их собственный. И только одна прекрасная женщина, которая могла бы меня ненавидеть или презирать, решилась сказать всем, что не во мне дело, а в моей Миссии. И когда, когда прислушаются ко мне люди этого иномира? Когда будет уже поздно?

Глава 3. Особый бокс

Те, кто не испытывают стыда, уже не люди.

Изречение китайских мудрецов

На этот раз мы ехали с Кочетковым и Николаем Николаевичем в его огромной черной, стелющейся по мостовой машине, которая называлась почему-то «Чайкой», хотя такие птицы, как я узнал впоследствии, белого цвета.

— Я познакомлю вас, — говорил академик, — с профессором Сафроновым Владимиром Алексеевичем, весьма принципиальным ученым. Он позаботится о вас. Надо положить конец кривотолкам вокруг вашей особы, которые слушать было стыдно.

Машина вынесла нас из города. Замелькали пригородные леса и перелески, поражая разнообразием природы. Казалось, зелень повсюду, но сколько оттенков! Более светлые, сочные вблизи, и темные, манящие загадочной глушью, леса вдали. Бесконечные травы, среди которых, конечно, есть цветы! Хотелось задержаться, войти под сень здешних удивительных деревьев, еще раз рассмотреть муравейник моих «псевдородичей», родственных лишь нашим биороботам.

Я только мысленно вошел в промчавшийся мимо нас лесок, но прежнее чувство волнения перед встречей с иномиром вновь охватило меня.

Солнце еще не зашло, и я наслаждался его лучами, хотя и не мог в машине проделывать упражнения, выполненные в последний раз вместе с Олей. Ах, Оля, Оля, символ иного мира! Неужели она редкое исключение и все остальные люди совсем не таковы? Но если существует ее сестра Лена, если я видел их бабушку, совершавшую когда-то подвиги, если есть сидящий рядом со мной Кочетков, пусть не понятый еще мной до конца, но уже спасший меня однажды от злоумышленников, то есть ли у меня основания терять надежду? Не к таким ли испытаниям готовил я себя в добровольном каменном заточении!

Показались белые здания Биоинститута, кое-где еще с недостроенными корпусами.

— Ну вот и приехали, — сказал Николай Николаевич и, обращаясь к Кочеткову, добавил: — Я должен из виниться перед вами, что не смогу отправить вас обратно в своей машине, я едва поспею на аэродром, чтобы улететь в командировку.

— Не беспокойтесь, — заверил Кочетков. — Моя машина шла следом за вашей. Правда, могла поотстать.

Я знал, что не только его машина ехала за нами. Я все время ощущал недалекое присутствие Оли. Самоотверженная девушка не хотела потерять меня из виду и упросила отца позволить ей на его машине сопровождать «Чайку» академика.

Но ей не удалось пройти в Биоинститут, строго охранявшийся стражами порядка, что несколько удивило меня. Ведь Биоинститут был сугубо мирным.

Кочетков распрощался со мной и академиком у входа, пообещав навещать меня.

— Я накажу профессору Сафронову принимать вас в любую минуту, — заверил Николай Николаевич.

В коридоре пахло свежей краской и еще чем-то, чего я сразу не мог определить. Вообще запахи этого мира были особенно непривычны мне.

Кабинет академика отличался, я бы сказал, «роскошной простотой». Здесь не было ничего лишнего, но все выглядело удобным, красивым, приятным. Стены были украшены великолепными картинами с изображением диковинных животных, населявших в разные эпохи этот иномир. Многие совсем не походили на знакомых мне.

В углу стоял скелет гиганта с чудовищной клыкастой пастью и зазубренным хвостом.

Через переговорное устройство академик пригласил к себе профессора Сафронова.

В кабинет вошел худощавый человек с начавшими седеть волосами, бледным лицом со впалыми щеками и, казалось, металлическим пронизывающим взглядом.

— Знакомьтесь, Владимир Алексеевич. Это ваш новый подопечный Альсино. Позаботьтесь о нем, как о представляющем огромный интерес для науки, о чем я сообщил уже вам по телефону.

Сафронов уставился на меня.

Но и я смотрел на него и вместо того, чтобы читать его мысли, думал об Оле.

Опять Оля! Что со мной? Неужели не истребил я во время своей подготовки эти человеческие слабости, и прелестная девушка, предложившая мне погадать на лепесточках цветка «любит, не любит…», может захватить мое сердце, помутить сознание, которое призвано служить лишь предотвращению глобальной катастрофы параллельных миров!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});