Шалунья - Кэтрин Харт

Затем, ко всем неприятностям, у Хетер случился аллергический приступ: однажды утром она съела ореховый хлеб, и через несколько минут после этого у неё на теле появились большие рубцы, которые сильно чесались. Лицо и конечности стали опухать. В течение пятнадцати минут её глаза превратились в щёлки, и она с трудом могла дышать.

— Позови доктора! — приказал Морган Бобу. — Быстро!

К тому времени, когда Морган и Гас перенесли её наверх в кровать и расстегнули воротник блузки, язык Хетер увеличился вдвое больше своего обычного размера, а опухоль почти закрыла горло. Роза прибежала к ним в комнату с куском узкой резиновой трубки, используемой для переливания пива из одной бочки в другую.

— Вот. Протолкни ей это в горло, чтобы она могла дышать.

— Давай, Морган, — скомандовал Гас. — Я запрокину ей голову и буду держать рот открытым, пока ты будешь проталкивать трубку.

Лицо Хетер уже посинело, но, когда Моргану удалось протолкнуть трубку до половины горла, ей стало немного легче. К счастью, вскоре после этого пришёл доктор и, похвалив их за изобретательность, приступил к осмотру и лечению. Только спустя примерно двенадцать часов, вколов Хетер последнюю дозу лекарства, чтобы ещё больше уменьшить её внутренние отеки, врач решил наконец, что его пациентка теперь в безопасности настолько, что он сможет покинуть её.

— Она чуть не умерла, — сообщил он им серьёзно. — Однако она хорошо реагирует на лечение. Я предполагаю, что теперь всё будет в порядке. Дайте ей пару дней отдыха, чтобы восстановить силы. Содовая ванна будет способствовать уменьшению зуда, можно даже просто обтирать её губкой. Давайте ей побольше жидкости. Пудинги и супы благотворно подействуют на горло.

К следующему утру Хетер смогла говорить.

— Мы все ели этот ореховый хлеб, — прохрипела она. — В нём был сладкий картофель?

Гас нахмурился:

— Не знаю, девочка. А какая разница?

— У меня с детства сильная аллергия на сладкий картофель. Я никогда не ем его.

Странно, но никто не мог вспомнить, как попали в заведение Гаса два свежеиспечённых батона. Никто не признался в том, что он покупал, выпекал или доставлял их. И никто не видел, чтобы кто-нибудь другой делал это.

— Я не помню, чтобы видел этот хлеб, когда первым спустился и отпер заднюю дверь, — сказал Гас.

— А я тем утром встал вторым и когда спустился, эти два батона, все ещё горячие, лежали на самом виду на стойке бара, — сказал Морган.

Появление орехового хлеба и личность, принёсшая его, остались тайной, но с этого дня Хетер очень осторожно относилась к тому, что ела или пила.

Когда визит Хетер уже подходил к концу, Гас решил показать ей своё ранчо. Хотя он сомневался, что оно произведёт на неё большое впечатление, но решил, что пребывание там будет для неё менее опасным, чем до сих пор в городе. Возможно, ей будет там спокойнее, и она вернётся в Бостон, увозя с собой несколько приятных воспоминаний о своём отце и о месте, где она побывала. Гас чуть не лопался от гордости, потому что Хетер, сначала отказавшаяся называть его отцом и неосознанно изменившая потом своё решение, сейчас называла его так намеренно и делала это все чаще.

Гас хотел, чтобы дочь вспоминала о нём с любовью, поэтому решил, что будет лучше, если Арлен Клэнси не поедет с ними на ранчо. Хотя обе женщины были взаимно вежливы, признаков зарождающейся близкой дружбы между ними не было. Скорее, можно было сказать, что они просто терпят присутствие друг друга.

Вместо этого сопровождать их Гас пригласил Моргана. Хетер не пришла в восторг от этой мысли, но Гас в присутствии постороннего человека чувствовал себя увереннее в новой для него роли отца и ему было легче вести разговор.

А поддерживать разговор Морган был мастер. Всего лишь одним словом он мог поднять Хетер настроение. Он говорил колкости, дразнил и мучил её, доводя почти до безумия. Гасу было забавно наблюдать за тем, как они пикируются. Фактически, с их появлением люди стали приходить в салун, только для того, чтобы понаблюдать, как они переругиваются, словно это было какое-то комическое представление, которое Гас давал для своих клиентов.

Они выехали на ранчо рано утром. Гас ехал на своей собственной лошади, которую держал на платной конюшне. Там же были арендованы лошади для Моргана и Хетер. Так как они собирались вернуться в город к позднему ужину, то взяли еды только для ленча.

Морган начал дразнить Хетер, подсмеиваясь над манерой её езды верхом:

— Чёрт возьми, женщина! У тебя вид наседки, нервно подпрыгивающей на качающемся насесте! С такой грацией ты слетишь с этого дамского седла носом в землю, прежде чем мы выедем за пределы города. Если бы я заранее знал, что ты поедешь верхом, я поставил бы ставку на тотализаторе на то, как долго ты продержишься в седле, и, вероятно, выиграл бы кучу денег наличными.

— И много ты видел женщин, которые ездят верхом? — попыталась отбиться она. — Да знаешь ли ты вообще дам помимо меня?

— Коли на то пошло, знаю. Но не здесь.

— Где же?

— Главным образом в Сан-Франциско.

Хетер немного подумала:

— Почему именно там?

У Моргана на языке вертелся ответ: «Потому что там находится главное управление фирмы „Уэллс Фарго“. Но он вовремя сдержался и придумал:

— Там находится обувная компания, в которой я работаю.

— Ты напомнил мне, что я ещё не видела обуви, которую ты якобы продаёшь, — заметила она. — Разве у тебя нет с собой чемодана с образцами или чего-нибудь подобного?

Морган поймал насмешливый взгляд Гаса, который давал ему понять, чтобы он выкручивался сам и не ждал помощи от него.

— Я… видишь ли, у меня был такой чемодан, но я потерял его при ограблении поезда. Я предполагаю, что его украли.

На лице Хетер появилось недоверчивое выражение. Она рассмеялась:

— Воображаю воров, крадущих обувь! Их, наверное, очень легко обнаружить, да? Это гордые владельцы новой обуви, которая им не очень по ноге, правильно? Мы должны сообщить шерифу, чтобы он искал людей, ковыляющих в модной обуви и обладающих свежайшими мозолями!

— Очень смешно, Бостон. Кстати, — добавил Морган, — ты говорила с девушками о своих маленьких проблемах?

Хетер сердито посмотрела на него:

— Тебе отлично известно, что говорила! Ты сам их подбил на это. Не успел закончиться тот день, как они все до одной по очереди заходили ко мне для откровенного разговора.

— Надеюсь, ты почерпнула для себя кое-что из этих разговоров, — издевался он, и усы его дёргались от удовольствия.

— Боже, да! — воскликнула она с иронической улыбкой. — Ты даже не подозреваешь, как много они мне дали!

Всю остальную часть пути Морган думал, что же такое узнала Хетер из этой женской болтовни и как ему убедить её раскрыть некоторые секреты, которыми поделились с ней женщины.