Кокон - Андрей Посняков

— Понятненько… А что, фермеры еще деньгами расплачиваются?

— Этот вполне может… Ну, увидите завтра.

— А мы вообще-то к нему пройдем?

— Пройдете, — тут же уверил Иван Лукич. — Мы с Евгением специально по карте все посмотрели. Это только так кажется, что бывший муженек Валентины у черта на куличках живет. Дорога-то мимо болот петляет. А если по прямой… Как раз в кокон укладывается.

* * *

И снова пришла ночь, и снова Максим маялся, чувствуя рядом жаркое тепло Олеси. И все так же храпел Петрович, а на печке о чем-то шептались Марина и Лешка.

Олеся долго не засыпала, видно было — ей хотелось того же, чего и Максу… Ладно, будет еще время…

Тихомиров встал, натянул штаны и вышел, будто в уборную. Сам же сел на лавочку на веранде, ругая себя за то, что не стрельнул у того же Жеки пару «беломорин». Тогда было бы легче…

Мертвая тишина висела над всей деревней — не слышно было шума машин, телевизоров, магнитофонов, даже собаки не лаяли. Этакая мертвая жуть!

Нет, все-таки не совсем мертвая…

Вот скрипнула дверь…

На веранду вышла Марина, тоже полуодетая, лишь длинная вязаная кофта с большими пуговицами.

Вышла, уселась на лавку рядом:

— Жарко как… Зря с вечера натопили, никак не уснуть.

— Так и ночь вроде теплая… Оттепель что ли?

— Да нет, это просто так кажется, с тепла…

Марина вдруг придвинулась ближе и, обняв Макса за шею, принялась с жаром целовать его в губы, в шею, в грудь. А руки, нежные руки ее щекотали кожу…

— Марина, Марина… — честно пытался совладать с собою Максим.

— Прошу… не отвергайте меня… мне… мне просто надо… — шептала девушка… вот уже сбросила с себя кофту… — надо… иначе… иначе я никогда не приду в себя… никогда не буду такой, как раньше… слышите? Никогда… Ну… Ну же! Пожалуйста…

Максим ощутил на губах что-то соленое… Слезы…

— Вот только не надо плакать… — крепко прижав к себе девушку, прошептал он.

Глава 11

Заречье

О боже мой! Вот это — жизнь:Проста, тиха…

Поль Верлен

Они вышли из Калиновки еще засветло, часов в шесть утра: Максим, Олеся, Петрович и Марина с Лешкой. Последние двое знали окрестные леса, пожалуй, получше местных старожилов, ибо добывали себе пропитание охотой и рыбной ловлей. Хищно пригнувшись, «новорусская» девчонка шла впереди, время от времени останавливаясь и дожидаясь отставших.

Сразу за ней следовал Лешка, а уж потом — все остальные. Замыкал шествие Тихомиров, которого Петренко снабдил старым, но вполне еще надежным дробовиком. С ним Макс чувствовал себя вполне уверенно, даже здесь, в почти непроходимой лесной чаще, куда еще с полчаса назад свернули с занесенной снегом дороги.

Желтая мгла над головами постепенно светлела, зачинался день, довольно теплый, но, слава богу, не настолько, чтоб мокрый снег лип к лыжам. Стоял легкий морозец, градусов, наверное, в пять или даже в три.

Тихомиров хорошо видел уверенно идущую впереди Марину. Оглядываясь, девушка иногда встречалась с ним взглядом и улыбалась. А вот Максим чувствовал себя как-то не очень, все спрашивал себя: а стоило ли допускать то, что случилось вчерашней ночью? Стыдно было перед Олесей…

Однако, с другой стороны, какой радостной выглядела Марина! Может быть, она вновь почувствует себя прежней или, по крайней мере, сделает к этому первый шаг… или сделала уже… вчера ночью…

Пройдя километров пять по узенькой лесной дорожке, к обеду компания вышла к неширокой реке, занесенной снегом. Через реку был перекинут трос канатной переправы, видать, фермер не очень-то любил незваных гостей, ведь куда проще было бы просто оставлять у берега лодку.

— На лодке тут не пристать, — словно отвечая на мысли только что подошедшего Макса, тихо промолвил Петрович. — Вон обрывы какие! Мы и сейчас-то вряд ли влезем, придется походить вокруг, поискать.

За желтым туманом тускло сияло солнце. Немного передохнув, путники пересекли реку и, найдя более-менее приличный участок, взобрались на холм, откуда и увидели ферму. Жилой дом барачного типа с дымящей трубой, занесенная снегом пасека, бревенчатая банька, приземистая кирпичная ферма. Около фермы виднелась зеленовато-желтая навозная куча, рядом с которой стоял синий трактор «Беларусь» еще советской модели.

В окнах барака и на ферме явно горел электрический свет!

— Ого! — усмехнулся Максим. — У них тут и генератор. Неплохо устроились.

— Ну да. — Приложив ладонь козырьком ко лбу, Петрович пристально осматривал постройки. — Если их тут всего двое, как же без автоматизации с коровами-то управиться? Чай, не одну и не две держат. Десяток, а то и более.

— Это сколько же горючего для генератора нужно!

— А во-он, за банькой, бочка. Раз в год, видать, завозят трактором, там, через Трехозерье, дорога лесная есть.

Тихомиров оглядел всех и улыбнулся:

— Ну, тогда что ж? Пойдем? Посмотрим, что это за Божий уголок.

Обнявшись на прощанье с Мариной и Лешкой, беглецы медленно пошли по склону холма вниз — спешить после довольно-таки утомительного пути больше не хотелось, да и лыжи были не беговые — широкие, охотничьи.

По пути несколько раз оборачивались — провожатые все еще стояли на вершине холма и махали руками.

— Хорошая девушка эта Марина, — нагнав Макса, негромко промолвил Григорий Петрович. — И охотница, и работящая, и… Сразу видать, из деревни.

Тихомиров лишь улыбнулся, ничего вслух не сказав. Пускай будет из деревни, какая разница?

Уже послышался заливистый собачий лай — из будок выскакивали посаженные на цепь собаки вполне добродушного вида. И лаяли они не остервенело, а так, для порядку.

— Хороший, хороший… — проходя мимо одного из псов, улыбнулся инженер. — Служишь, кости не зря грызешь.

Они уже успели снять лыжи, когда на крыльце наконец появился хозяин — невысокого роста заросший рыжеватой бородой мужичок в старых залатанных джинсах и свитере. Оглядев гостей, неожиданно улыбнулся:

— Здравствуйте, добрые люди. Охотники? Или так — туристы?

— Да как вам сказать…

— Давайте-ка не стойте — заходите в дом.

Фермер, видать, только что растопил печь — слышно было, как за чугунной дверцей весело потрескивали дрова. Напротив печи, у окна, стоял обеденный стол, за ним — шкаф и полка для посуды и снеди.

— Садитесь, добрые люди. — Мужичок приветливо кивнул на скамейки. — Сейчас чайку попьем.

Ах как славно было вот так сидеть, в тепле, за накрытым столом, и никуда не нужно было идти, и можно было спокойно вытянуть ноги…

За чайком-то гости и сказали все, что хотели сказать, вызвав у фермера весьма неоднозначную реакцию.

— В работники, значит, хотите наняться? — Мужичок озадаченно почесал бороду. — Так это вам с хозяином говорить надо.

— А вы что, не хозяин?

— Нет. Я сам в работниках.

Мужичок прищурился и, закурив «Беломор», бросил пачку на стол:

— Угощайтесь.

— Спасибо… А хозяин-то когда явится?

— А черт его знает! — Работник неожиданно расхохотался. — Я его с лета не видел. Как уехал в июле в Трехозерье, так с тех пор и носу не показывал… Такое с ним бывает. Он ведь такой человек, своеобразный, может запросто куда-нибудь рвануть — в Питере квартира, дружки в Москве, да и у финнов… В общем, есть куда податься.

— А ферма как же?

— А что ему ферма? Так, блажь… Но весной объявится, тут уж и думать нечего. Вообще-то и перед Новым годом должен был заглянуть, да, видать, не сложилось что-то. Слушайте, вы не знаете, что там с ретранслятором случилось? Что-то никак радио не настрою, о телевизоре уже и не говорю.

— Не знаем. — Максим отхлебнул ароматного чайку из большой щербатой чашки. — А вы, значит, с лета тут безвылазно живете?

— Ну да. В мае еще как-то выбирался в поселок за продуктами, ну а летом хозяин всего привез, живи — не хочу. Муки вдосталь — хлеб пеку, консервы имеются, сало, да, вон, грибов по осени насушил, на охоту-рыбалку хожу — места здесь богатые, чего еще надо? Даже водки ящик имеется, я уж, грешным делом, на Новый год бутылочку выпил… А остальное — держу.

— А как вас зовут-то?

— Александром Иванычем… но лучше зовите Саньком… и коли уж вы тоже в работники, то давайте дальше на «ты», ладно?

— Так, Алек… Санек, хозяину твоему работники-то нужны? Не зря мы сюда явились?

— Конечно, нужны, говорю же! Он всегда по весне нанимает — летом тут работы много. Конюшню вот задумали строить, бревна лежат пока, надо б ошкурить. Да вы не думайте, я тут у хозяев заместо управляющего — могу и сам кого хошь нанять. Только… зарплата если устроит…

— А сколько?

— Ну… — Санек задумчиво поднял глаза к потолку. — За сезон — полсотни плюс наша кормежка.