Вспомнить забытое. Тайна военного лагеря. Книга 1 (СИ) - Виннер Виктория

— Йенс, — спросила я в один из вечеров, — а на Магитаре все маги такие, как наши два?

Йенс улыбнулся.

— Наши два — это маги начального уровня. Верховные развлекать детишек в лес не поедут. На Магитаре им не нужны все эти артефакты в виде колец и медальонов, чтобы колдовать — они черпают энергию из планеты и из себя. На Герехтайте они даже с артефактами могут колдовать только в лесу, в окружении природы, дерево — лучший магический проводник. Магам начального уровня, таким как наши, артефакты нужны даже на Магитаре — у них еще недостаточно внутренней энергии. Их татуировки — тоже артефакты. На Магигаре по мере того, как сила мага растет, татуировки стираются сами по себе. Обычно, к выпуску из школы у магов остается лишь пара небольших татуировок в районе груди — там сосредотачивается вся энергия. А на Герехтайте у начальных магов тату снова появляются, являясь сильнейшим артефактом.

Так что на Магитаре ты таких ряженых вряд ли увидишь. Маги там выглядят как обычные люди, одеваются также как и мы, живут также как и мы. Разве что им не нужен штопор, чтобы, например, открыть бутылку вина. Но использовать магию в бытовых целях им строго запрещено. Магией могут пользоваться только служащие на правительство магитариане и только на Магигаре. Остальные могут решать некоторые рабочие вопросы с помощью магии, согласовывая при этом со специальной структурой свои действия. Тем не менее, каждый маг проходит специальное обучение, которое позволяет им совершенствовать свои навыки. Это как учеба в академии. У них есть специальные магические академии — только там готовят магов высшего уровня для правительственных структур. А есть обычные академии вроде наших, где просто в программу обучения входит урок магии, который есть и в программе каждой их школы, кстати. Так что всех магитариан с детства учат быть магами, но пользоваться своими знаниями им запрещено. У магов существует строгий кодекс, описывающий их ограничения, я не изучал. В общем и целом, их жизнь мало отличается от нашей… Семья, работа…

— Откуда ты так много о них знаешь? — спросила я, усаживаясь на ствол поваленного дерева.

— Я проходил там стажировку первых полгода моей службы консулом.

— Круто. Я бы тоже хотела работать на Магигаре. Хотя, хотелось бы везде побывать… — я подула на зависший рядом со мной магический светильник, и он отлетел в сторону наблюдающего за мной Йенса.

— Побываешь. Консулы редко бывают на одном месте дольше двух месяцев… И консулы вообще редко бывают дома. Поэтому девушки в моем отделе нет ни одной. Это тяжело, никакой семьи, детей… Ты готова к этому?

— Семья и дети… — я произнесла эти два слова, как будто пробовала на вкус. — Ну какая из меня мама? Я не умею ей быть. Примера не было. Я не знаю, как любить, я не знаю, как о ком-то заботиться… Эд даже собаку завести не разрешал. Зато я знаю как, вести переговоры, и умею махать руками и ногами, — я провела наглядную демонстрацию, все так же сидя на поваленном дереве, показала несколько приемов, задействовав все свои конечности, чем вызвала ухмылку Йенса.

— Жаль, — продолжила я, — что Великий наградил даром только магитариан… Так не честно. Я бы хотела хоть немного обладать магией…

Йенс внимательно посмотрел на меня, на его лице медленно расползлась хитрая ухмылка, и он сказал:

— Смотри.

Мастер поднес обе свои руки к лицу, прикоснулся к своим вискам, потер их, затем дотронулся каждым пальцем обеих рук до больших пальцев, а я вспомнила, что он так уже делал в Тайне во время нашего ужина… А Регнер потер руку об руку и протянул правую ко мне ладонью вверх, продолжая при этом тереть пальцы друг об друга. Прямо передо мной яркими искрами засверкал воздух, я невольно отклонилась назад от неожиданности, а искры, тем временем, начали собираться в кучу, и эта беспорядочная куча через секунду преобразовалась в небольшой разноцветный цветок на длинном стебле.

Я смотрела на это чудо, боясь, что моргну, и оно исчезнет, протянула руку, пытаясь потрогать цветок, но она прошла сквозь него, и я даже ничего не почувствовала, а ожидала хотя бы ощутить тепло, или какое-то уплотнение… И я посмотрела на Йенса. Он наблюдал за мной со скрещенными на груди руками и скромной улыбкой на лице, и я не сдержала восторженного визга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это потрясающе! Как ты это сделал? Откуда у тебя магия? Это же магия? Великий, Йенс, да ты волшебник!

Йенс искренне рассмеялся.

— Нет, Ника, я не волшебник. Да, это магия. Я учился. Магия — как боевое искусство — надо много и упорно учиться, надо хорошо владеть своим телом и разумом, уметь концентрироваться. Но у нас, герехтайцев, как и у любых других рас, кроме магитариан, потенциал очень маленький. Нет внутренней подпитки. Мы можем освоить только заклинания, не требующие больших усилий и только в окружении природного магического проводника — леса. Колдовство более высокого уровня мы не осилим, даже обвешавшись артефактами с ног до головы.

— У тебя что, есть какой-то сильный артефакт? — задала я интересующий вопрос, вспомнив его рассказ, согласно которому даже магам на Герехтайте требуются артефакты.

Йенс немного подумал и…снял водолазку через голову, продемонстрировав мне свое идеальное мускулистое тело. У меня отвалилась челюсть, и, кажется, даже слюна потекла. Почувствовав это, я быстро закрыла рот, облизнув пересохшие губы, оторвала глаза от идеальных кубиков регнеровского пресса и подняла помутневший взгляд выше. На его груди красовалась огромная татуировка. Тату представляла собой хитросплетенные узоры, линии, похожие на ветки деревьев. Образуя крылья, эти линии начинались на широких плечах Йенса и сходились в одну точку под грудной клеткой. Мне хотелось подойти поближе, хорошенько рассмотреть и потрогать этот рисунок, но я удержалась и задала очередной интересующий меня вопрос.

— Ты делал что-то подобное в Тайне?

— Да, — Регнер кивнул и стал натягивать обратно свою водолазку, — я наложил заклинание тишины. Нас не мог подслушать никто. Поэтому мы и поехали именно в Тайну, ты, наверняка, заметила, что…

— Там все из натурального дерева, — закончила я предложение за него.

Йенс снова кивнул и, подойдя, к цветку, развеял его, махнув рукой.

— Как насчет тренировки с кинжалами?

— Давай, — согласилась я, и, немного подумав, попросила, — Йенс, а ты меня научишь?

— Чему? — не понял Регнер. — Кинжалы метать у тебя уже неплохо получается.

— Да нет, не кинжалы. Ну вот, например, такой цветочек делать…

— Попробую, — Йенс кивнул, подтверждая свои слова.

Я взвизгнула и, кажется, даже в ладоши хлопнула. А потом немного огорчилась — не хотелось бы портить кожу всякими рисунками… К татуировкам на мужчинах я отношусь положительно, а вот сама не хотела бы…

— А мне тоже придется такую татуировку на груди делать?

Йенс уставился на меня и долго молчал, а я ждала его ответа, и такая тишина вокруг…

Сегодня было абсолютно безветренно, поэтому даже деревья листвой не шуршат, как будто тоже ожидают решения Регнера, притаившись в темноте. Магические светильники висят на местах, не сдвигаясь ни на сантиметр, и только одинокая птица издает вдали странные булькающие звуки.

Вдруг справа от нас раздался какой-то шорох, как будто кто-то медленно шагает по упавшим с лаоя гигантским листьям. Йенс за долю секунды оказался рядом со мной, и прикрыл мой рот, уже открытый для вопроса, своей ладонью. Йенс жестами показал мне оставаться на месте и соблюдать тишину, а сам абсолютно неслышно двинулся прямо к кустам. Мне очень хотелось пойти за ним. Да и страшновато было стоять одной посреди большой хорошо просматриваемой поляны. Поэтому я стиснула рукоять своего ослопа левой рукой, а в правой зажала уже приготовленный для тренировки кинжал, но послушно осталась стоять на месте. У меня никогда даже мысли не возникало ослушаться приказа Регнера. А Регнер уже скрылся в листве, и меня сковал ужас, я стояла и боялась дышать, а когда оттуда раздался какой-то чавкающий звук, я и моргать перестала. Слава Великому, через пару секунд появился Йенс, а то уже глаза заболели. Йенс улыбнулся, увидев, что я ни шагу не сделала с места, где он меня оставил, и поманил рукой. Долго упрашивать меня не пришлось. Я рванула с места со скоростью космолета, Йенс состроил гримасу и приложил палец к губам, призывая меня сохранять тишину. Он взял меня за руку и потащил через кусты вглубь лесной чащи, и метров через пятьдесят передо мной открылась просто волшебная, потрясающая картина! Я за всю свою жизнь даже и не мечтала, что смогу такое увидеть! Прямо под молодым лаоем разлеглась огромная, ростом с человека в холке, самка аварха, а вокруг нее резвились трое ее малышей! Ну как малышей — мне примерно по пояс. Белая шерсть детенышей отличалась от немного сероватой шерсти матери, значит им не больше пяти месяцев. В целом, ничем, кроме огромных размеров, авархи не отличаются от обычных собак какой- нибудь северной породы. Авархи обычно держатся стаями в отдалении от мест обитания людей. Эти потрясающие животные — хищники, которые питаются умирающими лесными животными, они обладают потрясающим чутьем! Как эта самка могла не почувствовать, что рядом есть люди, абсолютно непонятно! Несмотря на то, что авархи на людей не нападают, если те не нападают первыми, мне стало немного жутковато. Но этот страх не мог перекрыть восторг и благоговение перед этими благородными животными! Они наделены Великим потрясающим даром — авархи чувствуют эмоции. И сейчас самка, судя по всему, почувствовала наши. Она посмотрела в нашу сторону своими светящимися глазами и замерла, издав глухой, низкий, рычащий звук, малыши бросились к матери и прижались к ее массивному телу, сама самка сохраняла полную неподвижность, а взгляд не отрывала от нас. Я начала серьезно опасаться за наши жизни, а Йенс меня удивил! Он медленно, очень медленно, покинул наше укрытие и встал прямо перед самкой. Он приложил обе свои руки на груди, а потом медленно развел их в стороны, ладонями к авархам, и молодая мама посмотрела прямо на меня! Великий, кажется меня парализовало! Несколько секунд я стояла неподвижно, продолжая смотреть прямо в глаза огромному зверю. Потом перевела взгляд на Йенса — он стоял все также, с раскинутыми руками, и я решилась сделать шаг. Также медленно я подошла к Регнеру и повторила его жест, прислонив сначала обе руки к своей груди. И произошло невероятное — самка рыкнула, отпуская детей резвиться дальше, и они продолжили свои игры, абсолютно не обращая на нас никакого внимания. Йенс опустил руки, и я последовала его примеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})