Что известно реке - Изабель Ибаньез

Он был бесчестным дураком, который лучше всех знал, что не стоит идти мне наперекор, когда я чего-то хочу, — он наклонил голову, и линия его челюсти стала твердой и неумолимой. — Это все его вина.

— Не стоит говорить плохо о мертвых.

— Стоит, если это заслуженно.

Внезапный вдох поднялся у меня в горле, но я безжалостно подавила его, прикусив губу. Он говорил о моем отце. Мои глаза горели. Что, черт возьми, происходит? Перед глазами встало письмо моей матери. Паника подступала все ближе, и я старалась дышать ровно.

Похоже, мама не зря переживала. Судя по голосу, дядя Рикардо был в ярости и явно что-то преследовал.

А мой отец стоял на пути.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВВЕРХ ПО РЕКЕ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я проснулась от шума пробуждающегося Нила. Во рту был резкий и пряный привкус рыбы, ила и крокодилов. Карим толкнул меня своей одетой в сандалию стопой, его руки были заняты мотком влажной веревки. Я с трудом поднялась, потому что за ночь мои конечности затекли. Ноги подкосились, когда я встала, и мне пришлось схватиться за поручень Элефантины. Остальные уже встали и носились по палубе. Одни переносили припасы, другие деловито сворачивали циновки. Над головой во все стороны света простиралась яркая синева египетского утра.

Я не могла оценить все это по достоинству. Целая долгая и крайне несчастная ночь ушла на терзания от услышанных мной слов. В моей голове было собрано столько кусочков головоломки, но ни один, казалось, не подходил друг к другу. Я думала о своем дяде, и мое воображение рисовало его отъявленным негодяем. Злодеем, который… Что? Еще я думала о мистере Хейсе, о его ослепительных улыбках и пустой лести, и о фляжке, что всегда была у него под рукой. На мой взгляд, они составили ненадежный дуэт с сомнительными мотивами.

Лучше мне держаться подальше от мистера Хейса.

И все же.

Временами мне удавалось что-то рассмотреть за его непроницаемой маской. Прикосновение его губ к моей коже. Его решение не рассказывать ничего о моем непослушании своему работодателю, сохранив нашу вылазку в тайне. Он оставался рядом во время всей прогулки по городу, и я чувствовала себя рядом с ним в безопасности, но не скованной. За мной присматривали, но не пытались контролировать. Вопреки себе я была очарована его остроумием и прямолинейным взглядом. В нем был намек на мягкость и преданность, скрывающиеся в его душе. Или я видела только то, что хотела видеть.

— Allah yesabbahhik bilkheir60, — произнес Карим, вырывая меня из моих мыслей. Это приветствие было мне знакомо, так как я уже неоднократно слышала его с тех пор, как прибыла в Египет.

— Взаимно, — ответила я.

— Когда вы планируете показаться своему дяде?

Мы все еще были пришвартованы, но я догадалась: царившая суматоха означает, что мы готовимся к отплытию. Без сомнения мне следует дождаться, пока поворачивать назад станет слишком поздно и у моего дяди не будет возможности от меня избавиться.

— Не раньше завтрашнего утра, — сказала я. — Могу ли я чем-нибудь помочь?

Карим наклонил голову, изучая меня своими большими глазами.

— Работы очень много.

— Я бы хотела помочь, — повторила я.

— Тогда вы можете помочь мне на кухне. Мне нужно приготовить завтрак для экипажа.

Дома я никогда не заходила на кухню, даже для того, чтобы вскипятить воду.

— Уверена, что могу быть полезной, сказала я.

— Ваша мама тоже раньше предлагала помощь.

Я замерла.

— Что?

— Думаю, она пыталась убить время. Она казалась одинокой.

В этом не было смысла. Мама была с отцом; они были неразлучны.

— Моя мама была одинока?

Карим кивнул.

— Ваш отец часто был погружен в книги или помогал с планированием. Он всегда был чем-то занят. Большую часть времени она была одна.

— Кому он помогал? Моему дяде?

Карим кивнул.

— Ты когда-нибудь видел, как мои дядя с отцом ссорились?

Карим покачал головой, казалось, ничуть не удивленный вопросом. Выражение его лица смягчилось, а выразительные проницательные глаза заглянули в мои.

— Вы похожи на нее, — сказал Карим. — Мне жаль, что их больше нет.

У меня перехватило дыхание.

— Хорошо, что вы здесь, — добавил он.

Я последовала за мальчиком на кухню, украдкой вытирая глаза. Вопросы переполняли голову, готовые пойти из ушей. Мне хотелось узнать, какого мнения Карим был о моих родителях и проводил ли он с ними время и сколько. Пребывание в Египте лишь напоминало о том, как много всего из их жизни я пропустила. Мне все еще было непонятно, почему они наотрез запретили мне когда-либо приезжать к ним.

Мы зашли на кухню, и я осмотрелась. На тонкой деревянной столешнице стояли миски с яйцами и фасолью, а рядом были баночки с различными специями. Прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. Лимоны и бутылки оливкового масла стояли в ряд на полке длинной едва ли в два фута.

— Я приготовлю фасоль, — сказал Карим. — А вы ее разомнете.

— Что мы будем готовить?

— Фуль с тахини, — сказал он, зажигая плиту. Затем он снял плоскую сковороду с одного из крючков. — Фасоль с добавлением тмина и кориандра, лимона и масла. Команда любит есть ее вместе с яйцами.

— Звучит аппетитно. Кто научил тебя готовить?

Карим улыбнулся и ответил:

— Моя старшая сестра.

— А как давно ты входишь в команду моего дяди?

— Несколько лет. Нас всех обучал Абдулла, деловой партнер твоего дяди, — юноша посмотрел на меня прямым взглядом, и на мгновение он показался мне старше, чем я изначально подумала. — Вы можете разрезать лимон пополам?

— Это я могу сделать, — ответила я. Приняв нож, который он мне подал, я порезала цитрус. — Я первый раз приехала к дяде и мне любопытно узнать о роде его деятельности. Он мало делился подробностями о последних раскопках Абдуллы. Ты, наверное, был свидетелем многих интересных вещей.

Карим положил ложку топленого масла в сковороду, а следом разбил несколько яиц, которые мгновенно заскварчали. Мой желудок дал о себе знать. Я ничего не ела со вчерашнего визита в Гроппи.

— Ваш дядя не любит, когда мы обсуждаем детали раскопок, — наконец сказал Карим.

— Почему?

— Потому что, sitti, — сказал Карим, — Они с Абдуллой никогда никому не доверяют то, что нашли.

* * *

Карим посмотрел на мою подгоревшую лепешку. Его губы сжались, и я подавила смешок. Я предупреждала его. Он показал мне все кухонные принадлежности, которые хранили в себе остатки какого-то магического заклинания. Чаша с вечным запасом соли; кружка, которая оставалась чистой, независимо от того,