Игра теней - Глен Кук

Все-таки я не стал давить на Госпожу. До времени. Служила она справно. Вероятно, выжидает…

Чего?

Давным-давно мне стало ясно, что о даме такого сорта гораздо больше узнаешь, слушая, наблюдая и сопоставляя, чем путем прямых расспросов – ведь непременно постарается солгать и запутать, даже там, где и не нужно бы. К тому ж я не более нее представлял, что могло привлечь к нам подобный интерес. Кроме, разумеется, нее самой.

Прислуга аллеи проводила нас в отдельный будуар с горячим минеральным бассейном. Нары распределились по окрестностям. Гоблин с Одноглазым подыскали неприметные наблюдательные посты. Жабомордый остался поблизости, чтобы, в случае надобности, переводить.

Мы сели.

– Как продвигаются твои изыскания? – спросила Госпожа, поигрывая кистью зрелого багрового винограда.

– Странно. Иначе не скажешь. Похоже, мы – у самого края Земли. Того гляди, свалимся.

– Что? Ах, это – снова твое пресловутое чувство юмора…

– Таглиос битком набит картографами. И работают они замечательно. Однако я не нашел ни одной карты, по коей можно добраться туда, куда нам нужно.

– Может, ты просто не смог объяснить, чего хочешь?

– Нет. Они все понимали. Но, стоило заикнуться о нашем деле, становились глухи. Новые карты описывают лишь земли до южных границ таглиосской территории. Если удается отыскать старую, она оказывается выцветшей миль за восемьсот к югу. Одно и то же – даже с самыми распрекрасными картами, на которых показано каждое дерево!

– Они что-то скрывают?

– Кто – они? Весь город? Не похоже на то. Однако другого объяснения на ум не приходит.

– Но ты задавал правильные вопросы?

– Небывалого красноречия! Змеиного лукавства! Но, едва доходило до дела, возникали проблемы с переводом.

– И что ты собираешься предпринимать?

Сгустились сумерки. Фонарщики принялись за работу. Я некоторое время наблюдал за ними.

– Может, Жабомордый окажется полезным. Не знаю. Мы зашли так далеко, что от Летописи пользы нет. Но, по всему судя, нам нужно именно туда, в это белое пятно. У тебя есть какие-нибудь мысли?

– У меня?

– Именно. Вокруг Отряда творится что-то непонятное. Не думаю, что из-за моего важного вида.

– Чепуха.

– Нет, не чепуха. Я имею основания так полагать. Без нужды не стал бы и говорить об этом. Но было бы просто чудесно, кабы я знал, почему некий давно умерший Взятый выслеживал нас, а другой – твой бывший закадычный дружок, кстати – пытался погубить нас в тех болотах. Интересно: он знал, что ты путешествуешь с этой баркой? Или же дрался исключительно против Меняющего Облик? Или просто не желал пускать кого-либо в низовья реки? Интересно также, не набредем ли мы на него снова? Или еще на кого-нибудь, не умершего, когда это полагалось?

Все это я старался говорить тоном мягким и спокойным, но злость все же малость вырвалась наружу.

Тут нам принесли первую перемену – пропитанные бренди замороженные ломтики дыни. Пока мы бранились, кто-то весьма догадливый доставил пищу и нашим охранникам. Не столь изысканную, пожалуй, но – все-таки.

Госпожа над чем-то размышляла, катая во рту ломтик дыни. Внезапно встрепенулась и закричала:

– Не есть этого! Никому – не есть!

Кричала она на диалекте Самоцветных Городов, который к тому времени понимали даже самые тупые из наров. В аллее мгновенно стало совсем тихо. Нары побросали свои тарелки.

Я поднялся.

– В чем дело?

– В эту пищу что-то подмешано.

– Яд?

– Скорее, наркотик. Нужно проверить детальнее.

Я подошел к ближайшему латнику и взял его тарелку. Под обычной для наров маской равнодушия он кипел от негодования. Ему здорово хотелось кого-нибудь пристукнуть.

Такая возможность представилась, когда я повернулся спиной, намереваясь уйти с добычей.

Последовал быстрый шорох шагов, затем – глухой удар дерева по живому и мягкому. И крик боли раздался отнюдь не шуточный. Обернувшись, я увидел моего нара стоящим над распростертым навзничь человеком, к горлу коего приставлено было острие копья. В человеке я узнал одного из фонарщиков. Около откинутой руки его лежал длинный нож.

Я окинул взглядом аллею. Со всех сторон на нас смотрели, при этом вежливо улыбаясь.

– Одноглазый! Жабомордый! Ко мне! – Они явились. – Мне нужно что-нибудь нешумное. Дабы не испортить кому-нибудь ужин. Но оно должно привести этого типа к готовности отвечать, когда я стану спрашивать. Можете?

– Знаю я одну штучку… – Одноглазый захихикал, потирая руки в жестоком веселье, а Гоблин тем часом призадумался. – Знаю я одну такую штучку… Идите ужинайте, ни о чем не тревожьтесь. Старик Одноглазый обо всем позаботится. Он у меня кенарем запоет.

Он щелкнул пальцами, и некая неведомая сила, ухватив за лодыжки, потянула фонарщика вверх. Тот зашелся в беззвучном крике, немо разевая рот, словно рыба на крючке.

Я сел напротив Госпожи и кивнул головой:

– Идея Одноглазого. Не позволяет жертве кричать.

С этими словами я положил в рот ломтик дыни.

Одноглазый поднял фонарщика футов на двадцать от земли и на том остановился.

Госпожа принялась ковыряться в пище, доставленной нарам.

* * *

Целесообразность предания пленника воле Одноглазого вызывала сомнения: мне не удалось сохранить тот настрой, в каком я организовывал вечер. И Госпожа оставалась встревоженной.

Я, словно бы невзначай, взглянул через плечо.

С фонарщика, словно сухие листья, опадали клочья одежды. В прорехах видны были, во множестве ползающие по его коже, тонкие, сияющие лимонно-желтым и канареечным, черви. Столкнувшись, два червя разных оттенков вспыхивали искрами, и неудачливый покуситель пытался дернуться. Когда он пришел в нужное расположение духа. Одноглазый «уронил» его так, что от носа пленного до земли осталось около фута. Жабомордый что-то пошептал в ухо висящего, вслед за чем тот вновь был поднят в воздух.

И вправду, нешумно. Какую же дьявольщину сотворил бы Одноглазый, потребуй я зрелищности?

Гоблин взглянул мне в глаза. Я поднял бровь. Он языком глухонемых просигналил:

– Идут. Похоже, из важных.

Изобразив на лице полную незаинтересованность, я внимательно смотрел на Госпожу. Та, с виду, ни на что не обращала особого внимания.

К нам подошли двое, изысканно и дорого одетых. Один был туземцем, черным, словно чернила из ореховой кожуры, однако не негроидного типа. Таглиосцы все таковы. Все виденные нами в Таглиосе негроиды были только приезжими с верховьев реки. Ну а с этим явился наш старый знакомец, Лозан Лебедь, с желтыми, словно кукуруза, волосами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});