Подчиняясь твоей любви (ЛП) - Рид Дж. К.

Он хмурил брови к переносице, образовывая морщину, и несколько минут я думала, что упаковка чемодана захватила его, пока он не сказал:

— Мы отправляемся рано утром. Ты, должно быть, хочешь спать здесь этой ночью, так хотя бы кто-то из нас не проспит будильник.

В его тоне прозвучал какой-то странный подтекст, из-за которого я посмотрела на него, выражая удивление. Он взглянул на меня, на его лице была непроницаемая маска, под которой невозможно было прочитать его эмоции.

— Хорошо.

— Есть кое-что, что мне надо сказать тебе, — сказал Джетт, подходя ближе. Его губы сомкнулись в узкую линию, а его глаза искали мои. В этот момент я увидела в нём налет уязвимости, который я никогда не видела до этого.

— Хорошо, — повторила я, не зная о чём пойдет речь. Моё сердце начало биться немного быстрее, и у меня появилось какое-то плохое предчувствие. Он хотел поговорить серьезно, и это не предвещало ничего хорошего.

Он сел на кровать и взял мою руку, лаская ладошку большим пальцем своей руки.

— В ту ночь, когда мы встретились, и ты проснулась со мной в своей кровати… — он сделал паузу, пока я не кивнула. — Я заставил тебя думать, что мы спали, но мы не делали этого. Я никогда не воспользуюсь пьяной женщиной, которая даже не помнит своего имени.

Святые угодники!

— Но ты сказал, что мы переспали.

Он медленно покачал головой.

— Я никогда так не говорил. Ты так подумала, а я не поправил тебя.

Я смотрела на него, потеряв дар речи. Конечно, он был прав, но скрывать правду разве не то же самое, что и врать? Я беспокоилась о той ночи, потому что думала, что обманула Шона, веря в то, что я такая легкодоступная, что могла спать с незнакомцем, и я только сейчас узнала правду.

— Ты в порядке? — спросил Джетт.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. В порядке ли я? Нет. Но я хотела, чтобы он был искренним со мной, в этом случае я бы поняла, насколько он искренний. Любой другой воспользовался бы той ситуацией или, что ещё хуже, изнасиловал бы меня.

Хотя я знала ответ, но должна была спросить:

— Но почему ты пошёл ко мне домой?

- Потому что какой-то пьяный идиот сбил тебя с ног, и я заволновался. Я помог тебе и Сильвии добраться до дома целыми и невредимыми. Ты не хотела, чтобы я уходил, поэтому я остался. Но ничего не было.

Я проглотила комок в горле.

— Ты был голый.

Его прекрасные губы искривились в дерзкой улыбке:

— Ты знаешь, я сплю голый.

Слабо улыбаясь, я наклонила голову, осознавая, что это было забавно, что он заставил меня поверить в то, что мы занимались грязным сексом до этого, в противном случае я бы никогда не согласилась на сексуальные отношения с ним.

— Изо всех сил я прошу прощения, — сказал Джетт. — Знаю, я должен был тебе сказать, но у меня никогда не было такой возможности, и я не видел в этом смысла.

Я махнула рукой.

— Всё хорошо, но никогда мне больше не ври.

— Есть ещё кое-что.

Я посмотрела ему в лицо. Его брови всё ещё были сведены, но его глаза сияли от чего-то, что я не могла точно определить.

Серьезно, что это такое? День откровений? Я осторожно взглянула на него, вопрошая:

— Что?

Его губы искривились, и я поняла, что он пытается не рассмеяться.

— Не уверен, что ты помнишь, но на следующий день я помог тебе добраться домой из другого бара. Ты снова напилась до беспамятства.

Мои воспоминания вернулись в ту ночь, когда я узнала о своём повышении, и Сильвия решила, что это нужно отметить, надев широкий пояс в качестве юбки. Она настаивала, что видела Джетта, который наблюдал за нами, и я была уверена, что видела взгляд зеленых глаз сквозь алкогольную дымку.

Мне следовало бы спросить, какого хрена он делал в баре «Виксен», и как он нашел меня в первый раз. Вместо этого, я улыбалась, как идиотка, думая, как мило было с его стороны заботиться обо мне… до тех пор, пока я не осознала, что это был недобрый знак.

— О нет, — я уронила свою голову в руки, сгорая от стыда. — Меня не узнать, когда я пьяная.

— Ты была очень разговорчивая и определенно добрее, чем когда ты трезвая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В его голосе была насмешка? Я выпрямилась, чтобы посмотреть на веселый изгиб его восхитительных губ. Он шутил надо мной.

— Что я говорила?

— Что у меня самые красивые глаза.

О, Б оже.

Мне безумно нравились его глаза, но ему не следовало знать об этом. Благо, что я ничего не упоминала о его губах.

— Укладываясь в кровать, ты сказала, что хотела бы чувствовать мои губы везде на своем теле.

Провалиться мне под землю!

— Возможно, ты неправильно понял, — я тяжело вздохнула.

Джетт наклонил голову с ироничной сосредоточенностью, возможно, вспоминая каждое постыдное слово той судьбоносной ночи.

— Сомневаюсь. Ты была очень точна в деталях.

Вокруг глаз появились морщинки, а губы искривились, как будто он пытался не рассмеяться.

— Я могу показать, что конкретно ты хотела, чтобы я сделал.

Я уже выставила себя как полная дура, так почему бы не извлечь из этого выгоду?

— Конечно, — наши губы встретились в горячем поцелуе, когда я дала ему возможность затащить меня в кровать, срывая одежду и позабыв о чемодане.

***

Наш самолет в Нью-Йорк задерживался на полчаса. Я чувствовала себя как в эйфории, сидя в зале ожидания аэропорта Мальпенса с Джеттом, который держал мою руку. По какой-то причине я ждала, что он будет держать дистанцию, после того, как мы оставим уединенность усадьбы. К моему удивлению, его совсем не беспокоило то, что нас могли видеть вместе. Это давало мне надежду, что по возвращении в Нью-Йорк, он не закончит то, что у нас было, потому что он мне нравился больше, чем я могла бы признать себе.

Мы остановились купить газет ему и журналов мне, а затем сели в самолет на 9-часовой перелет, который должен был вернуть нас домой. В суровой реальности мира он был богат, успешен и являлся одним из самых желанных холостяков в Нью-Йорке. Надеюсь, мир не разлучит нас, указывая на то, какие разные у нас жизни.

— Ты, должно быть, очень хочешь вернуться домой, — прошептал мне на ухо Джетт, чтобы бортпроводник, предлагающий кофе, не услышал нас. — Но ты бы не могла остаться со мной еще на одну ночь? Я не совсем готов отпустить тебя.

— С удовольствием, — улыбаясь, я поцеловала его, и моё сердце делало один кульбит за другим, возможно, вкладывая в его слова нечто большее, чем мне следовало понимать.

Глава 24

Я проснулась в потрясающей квартире Джетта 16 часов спустя, мы нежились в кровати, наши пальцы переплелись, тела таяли в крепких объятиях. От Джетта исходил аромат одеколона и секса, и впервые в своей жизни я обнаружила, что этот запах опьянял, как и мужчина лежащий рядом. И тут на меня снизошло, что Джетт привнёс в мою жизнь много таких «первых раз».

— Чему ты улыбаешься? — прошептал он, следуя по контуру моих губ своим указательным пальцем, которым он так бесстыдно проникал в меня всего лишь час назад.

- Ничему — я потянулась, как кошка перед камином, наслаждаясь последними часами перед тем, как вернуться к рутине.

Мы собирались вылезти из нашей ракушки и вернуться в реальный мир, который беспокоил меня. Последние две недели были интересными с небольшим количеством работы и множеством секса. После того, как мы возвратились домой, реальность добралась бы до нас, это было делом времени, и я поняла, что всё определенно изменится. Как бы мне хотелось, чтобы мы держались друг с другом всегда, закрыться в безопасном коконе, чтобы мир прошел мимо нас, и ничто и никто не смог бы прикоснуться к нам или разделить.

Это была любовь? Желание любой ценой защитить хрупкую оболочку эмоций, покрывающую наши сердца?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Было так легко увлечься им и его телом, позволить ему взять надо мной контроль. Моя мама всегда говорила, что ни один мужчина не должен указывать путь, и не одна женщина не должна следовать по нему, но, несмотря на то, что я едва знала его, я хотела впустить его в свой круг доверия, потому что чувствовала, что он не предаст.