Дочь врага для Темного (СИ) - Орлова Юлианна

Удачный механизм для достижения своих целей. Меня никто не искал, потому что изначально знали, где я. Господи, как же все просто оказалось. Лишняя шумиха никому не нужна,

Я не заметила, как слезы полились по щекам. Лишь влага на пальцах сказала мне об этом. Всепоглощающий ужас вонзался в тело. Нет. Нет.

— Я скинул. Все подчистил. Подтвердим и в утиль его.

Сердце остановилось на мгновение. Что значит в утиль. Кого его? Язык прилип к небу. О Господи. Воздуха не хватало, я не могла сделать и вдоха, реальность начала ускользать сквозь пальцы. Нет. Подрагивающие конечности перемещались с трудом, и, как мне казалось, создавали шум, всем оповещая о том, что я тут, я все слышала.

Соберись. Надо предупредить Арслана. Господи, он же не поверит мне. Я первая, на кого переведут стрелки. Дочь врага в тылу. Нет. Он поймет, что я не в курсе. Рашидов умел читать меня…как открытую книгу.

Надо предупредить. В голове какофония звуков, неразличимых и гулких, тошнота плавно подкатывала к горлу, и я медленно развернулась прочь и начала подниматься по лестнице, гонимая паникой и страхом.

Они хотя его убить.

Я единственная слышала это все.

Мысль ворвалась в голову неожиданно. На втором этаже я уже неслась в сторону кабинета Рашидова, полностью уверенная в том, что точно найду средство связи. Да в том кабинете при желании можно было найти даже оружие. Ворвавшись внутрь, я тихо прикрыла дверь и осела по ней на пол. Боль в животе стала слишком уж сильной, а тошнота удушливым комом застряла в горле.

Соберись.

Просто соберись, Надя. Последний рывочек.

Я глотнула спертый воздух и двинулась в сторону стола. Переворачивала на нем все в поисках средства связи. Ящики, полочки. Все что могло быть на первый взгляд незаметным и неважным. Но ничего не находила. От отчаяния слезы лились большим потоком, размывая зрение.

Арслан, ну почему ты такой?! Да чтоб тебя! Я прошла сквозь дверь в смежную комнату и очутилась в библиотеке. Там тоже все исследовала и постоянно прислушивалась к звукам. Тихо. Надо работать тихо.

Но паника в любом деле плохой советчик.

Уже позже, анализируя всю ситуацию, я поняла, насколько глупо и опрометчиво поступила. Мне надо было все сделать иначе, но совершенного не вернуть вспять.

— Как интересно. Что ищешь, красотка?

Я в испуге резко развернулась, позади меня стоял рабочий стол. Оперлась о него, сталкиваясь взглядом с самой последней сукой. Николин.

Ситуация патовая. Губы дрожали, дар речи давно покинул мое хладное тело. Николин торжествующей походкой зашел в библиотеку и осмотрелся, а затем хмыкнул, прищуриваясь чернеющими глазами.

— Слышала. Ты слышала, — он не спрашивал, утверждал. Сложил руки на груди, продолжая наблюдать. Молча. Анализировать. А смысл анализировать, если подрагивающие руки, заплаканное лицо красноречивее всего заявляло о ходе вещей?

Вот он какой. Предатель. Пригретый под самым боком. Полностью уверенный в своей несокрушимости и абсолютном превосходстве.

— О чем вы? — просипела. Не получится, Надя. Ты не умеешь врать.

— Ты умная баба, конечно, но врать ни хрена не умеешь, — в довесок к моим страхам, сжимающим горло, привалил еще и бетонную плиту на грудную клетку. А затем молча схватил меня за руки и выволок из библиотеки, а затем и из кабинета

— Отпустите меня, отпустите! — царапалась, кричала. Я не дамся. Не дамся!

Он не поверит в то, что я предатель. Нет. Не после всего, что случилось между нами. С нами. Нет.

Мужчина сжал мой рот широкой ладонью, пахнущей дорогим парфюмом и такими же сигарами. Получалось лишь мычать и плакать.

— Заткнись, сука. Ты думаешь, он поверит тебе? Дочери Макарского? Думаешь? Ты никто. Я здесь все, так что тебе конец. Так все хорошо начиналось. Вела бы себя тихо и мирно, через недельку бы очутилась дома. А так и ты пойдешь в утиль.

Нет, нет, нет.

Не может все закончиться так, не со мной. Не с ним. Рашидов не заслужил такого. Я даже не смогу предупредить его. Он в опасности.

Мне было больно, страшно и противно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Николин заломал мне руки и вынес на первый этаж, закрыл в темном подвале, оставив один на один с гнетущей тишиной и жестяным ведром в углу.

Это моя конечная, дверь еще не успела закрыться, но как только Николин меня отпустил, я разразилась криком раненого животного и сползла по пыльной стенке.

Тут явно все было обтянуто звукоизоляционным материалом. Тут можно убивать. Никто не услышит.

Слабо моргающая неярким светом лампочка висела ровно посередине, освещая небогатую обстановку. Вонючий матрац скрюченным валиком валялся у дальней стены в выемке.

Один вид внушал животный ужас.

Меня тут не найдут.

Желудок скрутило так сильно, что толчок заставил меня вскочить и вывернуть все содержимое на пол. Я рвала и плакала, а затем без сил повалилась на грязный пол.

37

НАДЯ

Реальность порой может скукоживаться до одной точки, в которую ты смотришь без остановки. Несмотря на голод, холод, жажду, омерзение от окружающей обстановки. Ты можешь больше, чем думаешь, особенно можешь цепляться за мнимые надежды в условиях абсолютной безнадеги.

Я знала, что прошло примерно два дня. Наручные часы очень удачно остались на руке, благодаря им я и понимала, что к чему. За все время мне кинули бутылку воды и пачку сухарей. Очень человечно. Пальцы на руках представляли собой кровавое месиво. А все благодаря моим идиотским попыткам вскрыть замок.

Все-таки…Надежда может свести человека с ума. В этом я теперь уверена наверняка.

Единственное, чем я жила все это время, так это тем, что Рашидов мне поверит. И тем, что я просто обязана дать ему информацию, он точно узнает, он поверит мне. Что бы там ни было. Поверит же. Ведь если меня тут держали, то явно для того, чтобы я раньше времени не разболтала все. А значит…значит он еще жив.

Я удачное прикрытие. Явного предательства ближнего окружения.

Мои думы прервались щелчком засова. Спустя секунды в помещение вошел Николин. Он был на коне, чего уж греха таить. Вид вылизанный, отутюженный, с иголочки. На лице блуждала победоносная улыбка. Как удачно, как все удачно у него складывалось. И босса предать, и найти козла отпущения. Я сидела на полу, прижимая исцарапанные ноги к груди. Невидящим и заплаканным взглядом смотрела на дорогие туфли, сверкающие как для парада.

— Поднимайся, замарашка.

Настолько человек подлый, настолько и изворотливый. Уж.

Подняться удалось с трудом, ноги затекли и стали деревянными. Невесть откуда взявшиеся занозы впивались в мягкую кожу и безумно саднили, но я уверенно шла вперед. Что меня там ждало? В худшем кошмаре не могла себе вообразить.

Точно не такое. В небольшой гостевой стоял Арслан. Спиной ко мне, напряженный и осунувшийся. Курил. Все помещение было насквозь пропитано дымом. Он душил, рвал глотку. Каждый глоток воздуха давался с трудом. Я едва смогла различить все, что окружало меня.

— Оставь нас, — кинул Николину, но продолжал стоять. Атмосфера сгущалась, давила на меня, я все понимала уже. Все. Достаточно было увидеть его, один взгляд, и все встало на свои места. Он поверил. Но я не сдавалась.

— Арслан, послушай, я слышала, как он говорил по телефону, они искали что-то, потом… — в моем голосе плескалось отчаяние. Я до ломоты в теле хотела мужчине только добра, но факт в том, что у меня не было ни одного доказательства в том, что я права, а лжет именно Николин. Ни одного.

— Рот закрой, — приглушенно, но с такой ненавистью в голосе прошептал, что меня отшатнуло. Рашидов так и стоял спиной ко мне, продолжая глотать едкий дым. Гробить свой организм и спаливать легкие.

— Послушай меня, они что-то взяли у тебя и хотят проверить, и еще они думают убить тебя, пожалуйста…

— В моем кабинете стоят камеры. Ты думаешь, я настолько тупой, что не смог проверить слова Николина? Правда? Я все видел. Пусть ты и спрятала телефон…увиденного достаточно, — Рашидов развернулся ко мне, и я увидела наконец-то глаза. Мертвые. Неживые. Не те, что раньше смотрели на меня с вожделением, обожанием. Сейчас они были полны ненависти, ничем не прикрытой злобы.