СОЛНЦЕ В БОКАЛЕ - Долли ГРЕЙ

Дальнейшего Фрея уже не слышала – ее словно током ударило. Габриель здесь?! Ну конечно же. Как она могла забыть о том, что на ассамблее, как правило, присутствуют все владельцы винодельческих хозяйств. Люсьен ведь подробнейшим образом рассказывал об этом. Стараясь, чтобы никто не заметил ее смятения, молодая женщина еще раз взглянула на Габриеля.

Он стоял в одиночестве, с бокалом вина в руке, и разглядывал окружающих. Никогда еще он не казался ей столь притягательным, как сейчас, и никогда – таким недоступным. Внезапно их взгляды встретились. Фрея заметила, как Габриель чуть вздрогнул, – и тут же отвела глаза.

– …И месье Роже ответил, что не знает, – донеслись до ее слуха слова Алара Юбера.

Люсьен рассмеялся. Очевидно, она пропустила какую-то шутку нотариуса. Фрея рассеянно улыбнулась, Габриель никак не шел у нее из головы. Воспользовавшись случаем, она вновь посмотрела в сторону окна, но тот, кого ей так хотелось увидеть, уже исчез.

Внезапно шум голосов в зале смолк, и Фрея удивленно осмотрелась в поисках причины. Внимание всех присутствующих было привлечено к высокому господину, поднявшемуся на небольшое возвышение.

– Это месье де Криссе, почетный председатель ассамблеи. Сейчас он будет говорить, – поспешил сообщить ей месье Юбер.

И точно, мужчина в нескольких словах приветствовал собравшихся, выразил благодарность патронажному совету и перешел к основной цели своего выступления.

– Вам известно, что каждый год на нашем собрании мы вручаем премию «Золотая лоза» тому, чьи успехи в виноделии привлекли к себе всеобщее внимание. Сегодняшняя встреча – не исключение. Героем этого вечера явился человек, который, несмотря на свой далеко непреклонный возраст, уже успел зарекомендовать себя как весьма талантливый винодел. – Месье де Криссе интригующе улыбнулся. – Однако прежде чем я назову его имя, мне хотелось бы вызвать сюда очаровательную мадам Дюфер, которая впервые осчастливила нас своим присутствием.

Услышав свое имя, Фрея удивленно оглянулась по сторонам. Возможно, в зале находится еще какая-нибудь мадам Дюфер. Но Алар Юбер совместно с Люсьеном заговорщицки переглянулись и подтолкнули ее вперед.

Она поднялась на возвышение под многочисленными взглядами собравшихся, сопровождаемая легким шепотом. Оказавшись на всеобщем обозрении, Фрея с благодарностью подумала о Жервезе, которая настояла, чтобы платье для этого мероприятия было куплено в Париже.

Расшитый серебром темно-голубой шелк, открывающий плечи и водопадом ниспадающий до пола, как нельзя лучше подчеркивал ее исключительную красоту. Благодаря этому Фрея после первых минут замешательства уже чувствовала себя увереннее. Она улыбнулась почетному председателю, и тот продолжил речь:

– Для тех, кто еще не знает, а таких, я полагаю, в этом зале найдется немного, – среди присутствующих послышался смех, – сообщаю: мадам Дюфер – та самая молодая дама, которая возбуждала всеобщее любопытство на протяжении целого года. Думаю, будет справедливо, если сегодняшнюю премию наш номинант получит из ее рук.

Месье де Криссе выдержал паузу. В это время один из его помощников передал Фрее позолоченное изображение виноградной грозди. Председатель вновь улыбнулся и произнес имя награждаемого:

– Месье Габриель Алье!

У Фреи зазвенело в ушах от раздавшихся аплодисментов. Она словно в полусне видела, как по внезапно открывшемуся в толпе проходу к ней идет Габриель. Его глаза смотрели на нее с любовью, Фрея готова была поклясться в этом.

Он поднялся на подиум, принял из ее рук награду и, повернувшись к председателю, обратился со словами благодарности к ассамблее. Тотчас все происшедшее секунду назад показалось Фрее иллюзией, которая развеялась бесследно.

Незаметно вернувшись к Люсьену, она сослалась на духоту и вышла на террасу. Ей просто необходимо было оказаться в одиночестве.

Солнце еще находилось высоко над линией горизонта, однако лучи, падающие на землю, уже не грели, предваряя скорый закат.

Холодный ветер, внезапно налетевший с севера, заставил Фрею подумать о накидке из тонкой шерсти, оставшейся у Люсьена. Она хотела уже вернуться в зал, но передумала. Может, холод немного отвлечет ее от мыслей о Габриеле.

– Ну скажи мне, почему всякий раз, когда я тебя вижу, ты дрожишь от холода? – полюбопытствовал такой знакомый мужской голос, и в то же мгновение ее плечи накрыла теплая ткань элегантного пиджака.

Фрея не оглянулась, а лишь закрыла глаза и сосчитала до трех, искренне надеясь, что присутствие Габриеля рядом не окажется миражом.

– Может, нам стоит немного поговорить? – спросил он и медленно повернул ее лицом к себе. – Я хочу сказать, что был не прав и раскаиваюсь в этом. Мне давно следовало понять: ты дорога мне именно такая, какая есть. Будь все иначе, мое сердце вряд ли тянулось бы к тебе всякий раз, когда я вижу тебя. Тяжело признавать собственную глупость, но это так. Я самый недалекий мужчина на свете, но мне хочется надеяться на твое великодушие, потому что, видит Бог, я безумно люблю тебя, Фрея Дюфер.

Все время, пока Габриель говорил, молодая женщина слушала его, опустив голову. А когда он окончил, то увидел, как взметнулись вверх черные ресницы и голубые глаза взволнованно и с нежностью взглянули на него.

– Тебе не в чем укорять себя, Габриель. Мы оба наделали ошибок, которые заставили страдать нас все то время, которое нам пришлось быть в разлуке. Несмотря ни на что, мое сердце также тоскует по тебе. Видно, такова прихоть судьбы, но я тоже люблю тебя и ничего не могу с этим поделать.

– Значит, мы оба безнадежно влюблены, – произнес Габриель и улыбнулся. От этой улыбки Фрее стало удивительно тепло. – Что же делать?

– Целоваться, – немного подумав, ответила Фрея и положила руки ему на плечи.

Поцелуй – и вся вселенная вращается вокруг них двоих. Губы находят губы, руки переплетаются с руками. Сердца бьются в унисон. И ничто не в силах разорвать этой связи, потому что нет ничего крепче любви, навеки связавшей их!

Фрея призывно застонала и откинулась на подушки, Габриель тут же накрыл ее своим телом. Она чувствовала его тепло, его желание обладать ею, и от этого ее душа пела, уносясь в прекрасные, неведомые миры.

Фрея раскрывалась навстречу возлюбленному, и он пил ее страсть, подобно иссушенной долгим зноем виноградной лозе. Каждый вскрик возлюбленной Габриель ловил губами, вторя ему. Каждую ласку он возвращал ей вдвойне.

Они бросались в жаркий горн любви, чтобы сгореть дотла и вновь возродиться, словно сказочный феникс, каждый раз восстающий из пепла.

Ими писалась древняя как мир легенда о том чуде, которое случается всякий раз, когда мужчина встречает свою женщину. Чуде, которое получило жизнь раньше слова, ибо сначала был хаос, а потом появилась любовь. Именно ей мир обязан своим рождением.