Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

— А теперь брат Майк может признать своё имя — и мы пойдём дальше.

Тот, кто знает имя твоё, имеет и власть над тобой, — грустно подумалось. Ясно, что давать эту власть в руки верховного бишопа не хотелось бы. С другой стороны, имя Кая у бишопа уже есть. Признание вряд ли хоть что-то добавит.

— Ну да, я Кай Гильденстерн, — сказал Кай. — Я не думал, что эта ложь…

— Скрывать имя ради спасенья от смерти — это не ложь, — возгласил Амос. — Ложью было бы упорствовать во грехе перед Господом, отрицая его всеведение ради призрачной анонимности среди людей.

— Как же можно его отрицать, — хмыкнул Кай, — но я всё-таки попросил бы… Не давать широкого ходу этому Господнему знанию обо мне. Я не знаю, кто, кому и зачем меня заказал, но…

— Не волнуйся, Господь спасёт тебя, — проговорил Амос довольно-таки напыщенно.

Каю хотелось бы большей определённости: в котором смысле спасёт? На каком, скажем так, свете?.. Но заранее было ясно, что от бишопа многого не добьёшься. Личный доступ к Господнему всеведению даёт слишком заманчивые призы, чтобы с кем-то ими делиться.

— При вступлении в Новый Зеон вполне допустимо принять и новое имя, — вёл дальше бишоп, — нам же с тобой ныне важно не имя Кая Гильденстерна, а его научная специальность. Он ведь поистине ксеноисторик (говорят, ксеноисторик от Бога), а ксенозоолог — лишь в меру продвинутого любительства. Не так ли, брат Майк?

— Соглашусь, — Кай изобразил на лице покаянное выражение, понадеявшись, что будет смотреться не слишком фальшиво. — Мне, признаться, самому удивительны мои ксенозологические успехи. Верно, Господу было угодно произвести это малое чудо, ну а может, людское невежество. Ведь и простой дефицит специалистов по животному миру Эр-Мангали также творит «чудеса», — Кай постарался разделить интонацией чудо Господне и «чудеса» людские, чтобы не дать оснований обвинить себя в ереси. — Что же касается истинной моей специальности, то она на Эр-Мангали не столь дефицитна. Ксеноисториков здесь даже очень много: две экспедиции. Есть и гораздо более именитые, чем я. Скажем, магистр Бек...

Чтобы обойтись вовсе без лжи, стоило, конечно, сказать не «более именитые», а «именитые», ведь какое имя у Кая Гильденстерна, вчерашнего выпускника? Только и имени привёз он на Эр-Мангали, что рекомендательное письмо декана, да и то пригодилось в итоге не ему самому… Так-то оно так, но и переусердствовать с самокритикой было бы дурным тоном. Не буквально же понимать выражение «ни слова лжи», ведь тогда предстанет лживой брехнёй любая мысль изречённая.

Бишоп Амос от лёгкого удаления от истины не заволновался ни капли, а воспринял как акт простодушной скромности. Он сказал нараспев:

— Многие более именитые Новым Зеоном не призваны, ибо погрязли в людских пороках и поклонились тельцу златому. Где они нынче живут, более именитые? В Бабилонской поганой башне, накажи их Господь, что зовётся Башней Учёных. Нам в Зеоне не нужен ни тот, кто ту башню строил, ни, тем более, тот, кто в той башне живёт и кичится своей учёностью.

Вот теперь, чтоб навеки лишиться доверия верховного бишопа и всего Зеона в придачу, Каю стоило бы повиниться: дескать, грешен, дескать, и я в той Башне Учёных, не поверите — раз переночевал! Но уж он-то сразу смекнул, что таким покаянием умиления не добьётся. Ведь попробуй-ка выскажи этакую лабуду без жесточайшего сарказма.

Глупостей Кай не порол — до сих пор не произнёс ни единой. Ничего, что бы бишопа насторожило, либо обидело. Ишь, молодец какой! Честь ему, разумеется, за то и хвала, но… Всё-таки он их думал, глупости. Это значит, желания поработать на Новый Зеон имел недостаточно. И не сильно бы вдруг расстроился, кабы верховный бишоп раскричался, топая ногами и брызжа слюной, что с такими ксеноисториками, как Кай, он отныне дел вести не желает, а изгоняет именем Господа — и т.д., и т.п.

Может, и правда его спровоцировать? Честно, без малейшей лжи, без кривой червоточины, заявить: мне ваш Зеон не нравится! Прогоните меня, пожалуйста, как-то боязно сбежать самому, но и лень стараться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нецелесообразно, да. Но что же тогда сообразно с целью, и в чём она, цель? Да, полезно бывает вспомнить.

Цель — убраться с Эр-Мангали. Не приспособиться к здешней собачьей жизни. Именно убраться. Верней, вернуться. То есть — свинтить, но по-человечески, сохранив себя. Но важный нюанс: одному не сбежать. Карантин одиночку не выпустит. Потому ты вошёл в команду. В лучшую, в ту, что не делит колонию на посёлки. Кто и насколько жёстко ни вербовал бы тебя в другие структуры, ты всё равно у Родригеса будешь принят. Где бы ты ни был — в Бабилоне, Содоме, Зеоне — ты под защитой службы Родригеса. Ну и сам ей поможешь, чем сможешь — оттуда, где завербован. Так, чтобы по-человечески.

Служба Бенито Родригеса — вот он, твой шанс. Ты выбрал его свободно. Да и тебя там выбрали. Сила взаимных надежд — до сих пор она славно работала, да и теперь должна бы. Правда, ты чуешь, что-то пошло не так. Давненько не так — со спасения музыкантов. Уже с Джерихона ты почему-то один, ты барахтаешься в одиночестве, и никто из службы Родригеса на тебя не выходит. Горестная заброшенность!

В чём причины? Атака на службу — видимо, да. Недоброжелателей много. Ну а может, ты сам превысил пределы дозволенного. Знал же, что с Флоресом надо бы аккуратно. Не наглеть без нужды, не плевать на него недвусмысленно…

Ладно, что бы там не стряслось со Службой безопасности колонии, а я себя буду вести, исходя из того, что она ещё существует. Это значит, не страдать ерундой, не отказываться от заданий, которые могут представлять интерес для Бенито и его людей…

— Эй, брат Майк, изволь-ка очнуться! — возмущённо воскликнул верховный бишоп Амос, догадавшись, что Кай не следит за нитью его рассуждений. — Я тебя призвал не за тем, чтобы поговорить самому с собой.

— Я прошу прощения, ваше преосвященство, — поклонился Кай.

— Чтобы понять, насколько проступок простителен, мне должно знать мотивы! — требовательно произнёс Амос.

Кай, не стесняясь, соврал:

— Я молитвенно обратился к Господу, чтобы воздать ему хвалу за столь редкую на Эр-Мангали возможность поработать по специальности.

Исполненный Господнего всеведения верховный бишоп Амос от такой развесистой лжи почему-то расцвёл. Хоть, казалось бы: примени способность чтения мыслей, и мог бы вовсе не слушать лживых звучащих слов.

Или совестно по таким мелочам отвлекать Господа?

14

Что же, к заданию по специальности Кая. Приготовившись слушать, он почувствовал груз ответственности у себя на плечах. Ни одна из задач по ксенозоологии таких ощущений не вызывала, принимались они легко и непринуждённо. Самозванство нехило расковывает! В нём ты не предаёшь никакое значимое сообщество. Лишь чужое, незначимое для тебя, на корню обесцениваешь первой же мыслью, что справишься без подготовки. Если сможешь без подготовки, то они готовились зря.

Но и верховный бишоп Амос не спешил перейти к главному. Начал с той специальности, что как раз не была востребована, но послужила зацепкой, приманившей Кая в Зеон. Мол, «всё честно», «нет места лжи» даже со стороны сектантов. А былая манипуляция — в прошлом. Она не считается.

— Я заметил, — промолвил Кай, — что в Новом Зеоне мне в роли ксенозоолога были не так уж и рады. Не спешили обеспечить задачами. Грубо выражаясь, «динамили». Трудно передать моё удивление таким обстоятельством.

Раз «ни слова лжи», держите честный упрёк!

Собеседник не стал оправдываться, но неясности разъяснил.

— Строго говоря, ксенозоолог Новому Зеону не нужен, — сказал бишоп Амос. — Вывести нежелательных зверей из наших священных мест — не проблема для нашего братства, совсем не проблема. Пусть профаны решат иначе — нам останется над ними лишь посмеяться. Ведь чему ужасались профаны? Например, червям. Отчего ужасались? Оттого, что считали их адскии тварями. Адский Червь, да в Священной роще или в Грибном лесу — жутковато звучит, но не для верных Ковчегу Спасения истинных адептов Зеона. Угадай же, брат Майк, почему мы не станем бояться червей в нашей Священной роще?