Прикосновение - Галина Муратова

в мусорный бак. Подальше от позора.

11 августа 2019, 9 утра, Чёрная тетрадь.

Легко!

Скатерть в доме — это его знамя, хоть и место ее на столе и как бы и незаметное. Но она хорошо усвоила, что в доме, главнее предмета нет. И не может быть.

На отдельной полке в шкафу скатерти лежали по свое-образному «алфавиту». Будничные, праздничные, пасхальные и рождественские. К каждой из них прилагались такие же салфетки по шесть или двенадцать штук.

Все они были изысканными, самой, что ни есть ручной работы. Ее руками вышиты, маркированы, аппликациями украшены.

Если нужно — накрахмалены, отглажены и проложены для аромата таинственной засекреченной сушеной травкой.

Юлия Петровна любила говорить — Дом начинается со скатерти. И правда она могла увидеть по пятнам на скатерти всё о хозяйке и её семействе.

С подробностями.

И своё скатертное знамя она держала в полном порядке. Не зачехленной, а на поле хозяйственной передовой. У каждой скатерти был свой режим стирки, только ручной разумеется. Она никогда не ругала детей своих или гостей за пролитое на скатерть вино или чай.

Даже скорее в глубине души радовалась возможности общения с предметом своей гордости. Пятна тут же сжимались в точку и исчезали под колючими щетками и нежными руками хозяйки.

Юля знала толк в своих скатерках и берегла, и заботилась о них — будто это были какие-то сказочные скатерти-самобранки.

Всё закончилось в один день. Неожиданно и странно.

Петя, старший сын, привел в дом некую Лилию. Девушку. Нет, он не женился, свадьбу отложили, на потом. Были более важные дела по карьере у обоих. Но Юля старалась не вникать. Она решила все-таки сделать праздничный ужин в честь молодых. И пока эти самые молодые были на работе, она пока тушится мясо, раздвинула круглый стол. Он раскрыл объятия свои широким овалом, будто улыбнулся.

Юля открыла шкаф и стала выбирать достойную для такого события скатерть. Домашнее, но всё-таки торжество.

Остановилась на белой льняной с веселыми пушистыми кисточками и выполненной ришелье вышивкой. Белое с голубым. Весело и красиво.

Отошла от стола на пару шагов. Улыбнулась увиденному. Выглядел стол в скатерти просто сиятельно.

Услышала шум в прихожей. Пришли дети с гостями. Они долго раздевались в прихожей. Смех, ор, веселье.

Юля побежала на кухню.

Пора было накрывать на стол. Она выключила духовку, взяла тарелки, ножи, вилки и прихватив подставку для горячего, пошла в гостиную — столовую.

То, что она увидела, повергло её в короткий шок. Потом посадило на ближайший стул.

Она не сразу поняла, что случилось.

Главное, она увидела, что её веселая скатерка была сдернута со стола и небрежно брошена в пустующее кресло.

А за овальным столом сидели взрослые ее дети милой сплоченной стайкой. Перед каждым из них стоял открытый ноутбук и тусклым бельмом экрана своего выдавал какой-то текст, наверное очень важный, потому как все разом забыли зачем пришли.

А посреди голого стола рыжела огромная коробка готовой пиццы.

На Юлю никто не смотрел и она тихо вышла из комнаты, прихватив с собой поверженное васильковое знамя, своего дома.

Быт упростился. Наверное этому нужно было порадоваться.

Она закрыла дверь к молодоженам. Аккуратно сложила скатерть, положила на полку. Хоть и понимала уже, что раньше рождества скатерть не понадобится.

А может и вовсе не понадобится.

И только ее робкое воображение думает, что из-за отмены скатерти, одновременно отнменится что-то важное, нужное и нежное.

Она поспешила положить скатерть в алфавитную её ячею. На букву «Р».

Рождество еще никто не отменял. И Юля успокоилась.

13 августа 2019, Чёрная тетрадь.

Лён в городе

Это был выстрел — прямое попадание.

Нет, это было впервые в жизни, когда в её могучем, подкрепленном дипломом филфака, не нашлось слов, чтобы увиденное чудо донести до окружающих. Хотя бы членов маленького ее семейства.

Пока она стояла и хлопала от восторга перед увиденным. Более того, ей хотелось снять шляпу, которую она никогда не носила, и отдать честь этому экзотическому цветку на её подоконнике.

Им заканчивался длинный-длинный стебелек, выросший случайно сбоку в горшке с кактусом, колючим и невменяемым.

Семечко льна проросло стремительно, рвануло вверх, стартовало, и за ночь на этой устремленности образовался бутон, который мудро так разворачивался к лучикам солнца. И к обеду — расцвел голубым и желтым.

Очень необычный был цветок. Он смотрел на улицу, узкую и грязную от пыли и машин, которые с этой высоты выглядели игрушечными, а особняки давно уж сущего времени стояли насупленными и грязными.

Синий глазик цветка на тонюсеньком стебле выглядел совсем уж неуместным здесь незнакомцем.

Она позвала сына..

Он только отмахнулся, опаздывая на работу. Но стебелек всё-таки на мобильник заснял.

И снял вид сверху, чтобы лепестки в кадре оказались. То есть подтянутыми высоко вверх. Ракурс был неудобный, но эффект оказался поразительным.

В кадре была видна чуждая всем мирам узкая улица с маленькими авто.

А над всем этим возвышался баобабом голубой крохотный цветок льна. Получилось очень смыслово.

— Вечно ты придумываешь небывальщину, — хохотнул сын и даже не утрудил себя её разглядыванием.

Она долго смотрела на наглый цветок и думала об его призвании откуда-то свыше, приказу выжить и расцвести.

Если подумать, что такое лен на подоконнике. И есть — небывальщина. То-то в детстве она видела эту синеву целыми полями, с горизонтом рядом. Это было красиво и нежно. И она любила долго идти босиком вдоль этой красоты.

А здесь? Как его семечко занесло, как оно попало в горшок к кактусу.

Нет ответа. Не было и не будет. Но дело его было сделано. Он расцвел.

А вечером позвонил сын и сказал, что увеличил фотографию и хочет отправить её на какую-то выставку. Она и не вникала в суть вопроса.

Она знала, глядя на этот оголтелый стебелек в голубой шляпке — главный приз будет за ним.

Она это уже знала.

— Шедевр, — тихо приговорила она его.

16 августа 2019, Чёрная тетрадь.

Престиж

Он стоял в синей цигейковой шубе и ушанке. Это-то в июле, и смотрел через стекло кухонной двери на кастрюлю с очищенной картошкой. Белой, нежной в чистой-чистой воде.

И во взгляде его на эту картофельную благодать была такая трагедия и тоска по чему-то ушедшему навсегда из его жизни. Так наверное тоскуют по Родине, называя это красивым словом ностальгия.

Бомж за стеклянной дверью смотрел так на кастрюлю. И