Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет? - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Но неправильное является неотъемлемой частью правильного, так что рано или поздно оно возьмет свое. Вы начнете чувствовать вину по поводу того, почему вы сделали то, а не это, почему вы выбрали то, а не это – возможно, именно это было правильным… В вашем неопределенном состоянии вам все время придется размышлять: «Возможно, правильным было то, чего я не сделал». Вы не можете быть уверены в своих действиях, потому что вы еще не уверены в своем существе.

Главное – существо, и как только вы его осознали, все ваши действия становятся правильными: не имеет значения, что вы делаете. Но в темных долинах неосознанного на первом месте стоят действия, и в этом ваша проблема. В данный момент правильно одно, а в следующий миг то же самое уже неправильно. Таким образом, вы непрерывно разделены. Вчера вы сделали нечто, думая, что это верно, а сегодня вы обнаружили, что это было неверно. Теперь это нельзя отменить, оно будет висеть над вами всю вашу жизнь. И не думайте, что если бы вы сделали нечто иное, то было бы по-другому – нет, вовсе нет.

Я видел людей, которые состоят в браке и страдают и постоянно думают, что если бы они выбрали остаться несемейными, то это было бы правильно. И я знаю людей, которые остались неженатыми, и их постоянно волнует вопрос: возможно, они упустили реальные радости жизни – было бы лучше, если бы они завели семью. Люди, у которых есть дети, постоянно беспокоятся о детях. Те, у кого нет детей, постоянно беспокоятся о том, что у них нет детей, они о чем-то тоскуют.

Похоже, в этом мире, что бы вы ни делали, вы не можете оказаться в нужном месте. Каким бы путем вы ни пошли, вы всегда окажетесь в неправильном месте. Это выглядит очень странно и загадочно, но в этом нет ничего странного – это чисто математический закон. Оттого, что вы неправы, куда бы вы ни пошли, что бы вы ни делали, все оказывается неправильным. Вы не можете сделать правильно, оставаясь такими, какими вы являетесь.

Так что я делаю акцент не на действии. Все религии в мире акцентируют внимание на действии: выполняйте правильное действие.

Сначала будьте, и тогда правильное действие совершится само по себе.

Должно ли быть различие в нравственных и правовых стандартах в вопросе признания человека виновным в совершении преступления?

Нужно понять три слова. Одно – это религия, или духовность, второе – нравственность и третье – законность. В религиозности, или духовности, нет никаких нравственных понятий, она вне нравственного и безнравственного, за пределами добра и зла. Она не руководствуется совестью, она исходит из чистого сознания. Существует колоссальная осознанность, и человек действует, исходя из этой осознанности. Когда действие исходит из осознания, оно всегда правильное.

Но люди живут в неосознанности. Вся жизнь людей наполнена неосознанностью, они почти как роботы. Они видят и все же не видят, они слышат и все же не слышат. Они существуют, но только в буквальном смысле, не по-настоящему, не так, как Будда или Христос, или Заратустра, или как Дионисий, Пифагор, Гераклит. Нет, они не существуют с такой интенсивностью, с таким осознанием. Поэтому нравственные нормы становятся почти необходимостью – это заменитель. Когда у вас нет возможности получить настоящую вещь, лучше иметь что-то ненастоящее, чем не иметь вообще ничего, поэтому люди нуждаются в определенном кодексе поведения. Но если все исходит из осознания, тогда нет проблем.

В Англии много дней, не переставая, шел дождь, и Темза вышла из берегов.

Дворецкий английского лорда входит в библиотеку, где лорд наслаждается напитками и читает газету у камина.

– Милорд, – объявляет он, – Темза затопила улицу!

– Благодарю, Дживс! – очень спокойно отвечает лорд.

Через несколько минут дворецкий снова входит и объявляет:

– Сэр, Темза достигла входной двери!

– Очень хорошо, благодарю вас, Дживс, – отвечает лорд, не поднимая глаз от газеты.

Через полчаса Дживс стучит в дверь, открывает ее и, отступая в сторону, объявляет:

– Милорд, Темза!

Именно так живут люди – в густом тумане неосознанности. В их жизни нет света, там полная тьма – и что может выйти из этой темноты, неразберихи, тумана? Они обязательно сделают что-то глупое, что-то неправильное.

До тех пор, пока каждый человек не станет Буддой, будет оставаться необходимость в каких-то нравственных принципах. В нравственных принципах нет ничего значительного, это убогая замена религии. Если вы можете быть религиозным, то в нравственных нормах нет необходимости.

Я здесь делаю акцент на религиозности, а не на нравственности, потому что я вижу полный крах нравственности. Она была, в некотором смысле, утилитарной – она помогала людям как-то уживаться друг с другом, не слишком рьяно перерезая друг другу глотки. Они режут, но не напрямую, и они режут постепенно, не одним махом, они режут изощренными способами. Сначала они дают вам транквилизаторы или наркотики, так чтобы вы были без сознания и не чувствовали боли.

Все политические идеологии и религиозные идеологии – не что иное, как нелекарственные транквилизаторы. Единственная их цель – заставить вас жить во сне, так чтобы вас можно было эксплуатировать, подавлять, порабощать и чтобы при этом вы не понимали, что с вами происходит. Карл Маркс прав в том смысле, что «религия – это опиум народа». Но под религией он имеет в виду христианство, индуизм, буддизм. Он ничего не знал о той религии, о которой говорю я, – о религии Будды. Он говорил об организованной, наделенной законным статусом религии. Он не говорил о живом опыте просветленных. Потому что это не опиум, а как раз наоборот – это полное осознание.

Ты спрашиваешь: «Должно ли быть различие между нравственными и правовыми нормами?..»

Различие существует между религиозными и нравственными нормами: религия подразумевает, что вы живете, исходя из своего сознания, а нравственность подразумевает, что вы живете в соответствии с высокими стандартами, установленными для вас обществом. Они не соответствуют вашему собственному внутреннему пониманию – это наибольшее из возможного, надежды, которые общество возлагает на вас. А юридические требования – это низший предел.

Нравственные принципы – это максимум, самые высокие ожидания общества, а правовые требования – это минимальные ожидания. «По меньшей мере, вы должны следовать закону. Если вы не можете подняться до нравственных принципов, тогда, пожалуйста, выполняйте требования закона». Закон – это нижний предел, а нравственность – высший предел, так что различие есть. Различие в этом.

Есть много безнравственных вещей, которые никак не подпадают под действие закона. Вы можете делать множество безнравственных вещей, но вас не могут задержать по закону, поскольку законодательство содержит минимальные требования, это нижний предел.

Говорят, что хороший учитель тот, кто может объяснить, о чем идет речь, самому глупому ученику в классе. Если самый глупый ученик его поймет, то и все остальные, конечно, тоже поймут. Закон обращается к самым глупым, самым бесчеловечным людям, тем, кто очень близок к животным. Нравственность же ориентирована на самых умных, самых человечных людей. В этом различие, и это различие всегда будет оставаться.

И еще я упомянул о третьей вещи – о духовном уровне. Это высший, трансцендентный уровень, выше которого ничего не существует. Будды живут на высшем уровне, святые живут согласно нравственным принципам, а так называемые граждане живут согласно закону. Вот такие три категории людей.

Наивысшего развития общество достигнет тогда, когда будет только одна категория, но это лишь мечта. Когда будет только один уровень, духовный, не нужны будут никакие законы, никакие нравственные принципы, никакие государства, суды, полиции, армии. Почти девяносто процентов наших энергетических затрат идет на эти структуры. Если человек сможет жить согласно своему собственному свету – а такое возможно только в том случае, если он посредством медитации раскроется до самой своей сердцевины, – то вся это преступная растрата энергии может быть пресечена. Земля может стать настоящим раем, потому что если все сто процентов энергии будут направляться на творчество, искусство, науку, музыку, живопись, поэзию, мы впервые сможем создать действительно человеческое общество.

Сейчас человек только выглядит как человек, в сущности, это всего лишь животное, маскирующееся под человека. Его человеческое облачение настолько тонкое, что стоит его слегка поцарапать, и сразу же наружу вылезает животное. Человеческое существо, вместе с которым мы живем и жили до этого времени, озабочено такими мелочами, что это свидетельствует только о его посредственности, нет даже намека на разум.