На двух планетах - Курд Ласвиц

Его внешность произвела на Грунте и Зальтнера глубокое впечатление. Ростом он был выше всех марсиан, которых они до сих пор видели, и даже немного выше долговязого Грунте. Пышная белая борода придавала ему весьма величественный вид. Благородство осанки и спокойствие взгляда сразу выдавали знатность его происхождения и привычку не только предводительствовать, но и повелевать. Однако большие темные глаза глядели таким искренним доброжелательством, что сразу завоевали полное доверие; нельзя было сомневаться, что в своих распоряжениях он никогда не думал о самом себе, а лишь о благе тех, чьим представителем он являлся.

Илль - так знали его - оказался вполне осведомленным обо всем, что за это время происходило на острове. Он извинился, что вынужден изъясняться на родном языке, и любезнейшим образом стал расспрашивать гостей об их здоровье и самочувствии; затем выразил горячее сожаление по поводу исчезновения руководителя экспедиции. Илль не мог понять, каким образом до сих пор не удалось напасть на след Торма, - и полагал, что необходимо еще раз обследовать внутреннее море и, по возможности, его окрестности. Потом он навел разговор на то, какими приемами пользовались немцы при изучении марсианского языка, и попутно с явным интересом разспрашивал о Фридрихе Элле, - откуда он родом, сколько ему лет, как познакомился с ним Грунте и где Элль теперь живет?

Грунте обстоятельно отвечал: Элль-- его ровесник, ему около тридцати лет; родился он в Южной Австралии, где отец его, повидимому, владел большими поместьями; мать Элля была немка, переселившаяся в Австралию. После смерти родителей Элль переехал в Германию, чтобы продолжать свои научные занятия, преимущественно по астрономии и технике. Тогда-то, лет десять тому назад, в Берлине и познакомился с ним Грунте, и они часто бывали друг у друга, несмотря на свойственную Эллю замкнутость и причудливость характера.

Вскоре после этого Элль внезапно исчез, о нем ничего не было слышно, и все полагали, что он вернулся на свою австралийскую родину. Так, оно и было. Года четыре тому назад Элль снова появился в Германии. Он реализовал все свое, во всяком случае, значительное состояние и построил в Германии собственную обсерваторию, где посвятил себя наблюдениям, главным образом, над Марсом. Там некоторое время работал у него Грунте и при этих обстоятельствах познакомился с Тормом. Только благодаря Эллю, затратившему на это огромные средства, был основан отдел научного воздухоплавания, для руководства которым был привлечен Торм. Отдел этот находился в городе Фридау, прославившимся своими научными учреждениями.

Илль подробнейшим образом расспросил о местоположении Фридау и частной обсерватории Элля, после чего прервал беседу. Разговор ни разу не коснулся предстоящих событий, и Илль вскоре простился с немцами, высказав пожелание, чтобы переговоры, на которые он их приглашает, привели к взаимному согласию.

После ухода марсиан, Грунте и Зальтнер вернулись к себе и еще раз обсудили создавшееся положение; Грунте записал выводы, к которым они пришли. Оба они теперь возлагали большие надежды на предстоящее совещание.

XVII

ПРЕДЛОЖЕНИЕ МАРСИАНСКИХ ШТАТОВ

Ровно в три часа открылась дверь, соединяющая комнату немцев с приемным залом, и Ра любезным движением руки пригласил Грунте и Зальтнера войти. При первом взгляде на зал они остолбенели: он был неузнаваем. Чтобы увеличить помещение, граница земного тяготения была отодвинута к самой двери, через которую должны были войти люди. Стол, стоящий посреди комнаты, был соответственно удлинен, так что только два места на нижнем конце стола, у самой двери, находились еще в области земного тяготения. Вся остальная часть комнаты была переполнена парадно одетыми марсианами, и все они поднялись при появлении гостей. Как только Ра занял свое место за верхним концом стола, рядом с председательствующим Иллем, тот подал знак рукою, и все снова сели, не прерывая молчания. Грунте и Зальтнер последовали их примеру.

Через открытые дверцы телефонов доносилась тихая и такая дивная музыка, какой еще никогда не доводилось слышать людям. Она вызывала торжественное и вместе с тем возбужденно-радостное настроение.

В зале царила полная тишина и Грунте с Зальтнером тем временем успели оглядеть собравшихся.

Дневной свет не проникал в комнату, так как окна были закрыты плотными занавесями. Яркий свет, непривычно синий для человеческих глаз, струился с потолка, и арабески на нем сверкали фосфорическим блеском. В глубине комнаты красовалось огромное светящееся знамя марсиан. На черном его поле белым диском сияла планета, окруженная венком, в котором, при ближайшем рассмотрении, можно было различить гербы всех ста пятидесяти четырех штатов Марса. Под знаменем, во главе стола, между старшими чиновниками Ра и Фру, сидел полномочный представитель марсианского правительства Илль; по бокам разместились представители всех отделений станции. В стороне от главного стола помещался фонограф, который обслуживался одной из дам. С другой стороны перед пишущими машинками сидели Ла и еще одна марсианка, исполнявшие обязанности секретарей. Остальная часть зала была переполнена марсианами и марсианками, желавшими присутствовать на этом открытом совещании. Среди них была и Зэ; она села неподалеку от Зальтнера, и он поблагодарил ее взглядом.

Улыбка, с которой Зальтнер вначале разглядывал собрание, скоро исчезла под влиянием музыки и торжественного молчания марсиан. Сегодня на всех марсианах, поверх облекающих металлических блестящих лат, живописными складками красовались легкие плащи. Спокойные и серьезные глаза марсиан горели радостном гордостью; они чувствовали себя свободными сочленами великой и могущественной общины, которую они впервые могли показать людям во всем ее праздничном блеске. Сегодня марсиане не были только хозяевами и немцы не были только гостями, - представители нумэ принимали представителей человечества, и это сознание, владеющее духом всего собрания, вскоре передалось Грунте и Зальтнеру. Они почувствовали, что еще минута, и воля их дрогнет перед всесильным могуществом марсиан. Чтобы освободиться от обаяния окружающей обстановки, Грунте изо всех сил стиснул зубы и уставился в свою записную книжку, которую судорожно сжимал к руке.

Музыкальное выступление длилось недолго. Вот поднялся Илль. Полная тишина царила в зале, когда его лучистый взгляд, скользнув по собранию, устремился куда-то вдаль, и звучный голос произнес эти простые слова:

- Владыка закона, ты, кого мы носим в сердце своем, даруй нам свободу твою!

Снова воцарилось молчание и каждый погрузился в свои мысли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});