Танцовщица для небесного бога (СИ) - Ната Лакомка

хлопнула в ладоши, давая знак к окончанию состязания, и музыканты заиграли финальную фразу.

Купаясь в аплодисментах, Анджали снова и снова кланялась зрителям, богам и Сахаджанье, которая стояла за кулисами, переплетя пальцы и стискивая в волнении руки.

Теперь дело было за голосованием — мимо богов пронесли кувшин с узким горлышком, и каждый бросал в него один камешек — белый или черный. Белые камешки были признанием Анджали, черные — Джавохири.

Зрители понемногу успокоились, и теперь вытягивали шеи, чтобы рассмотреть — кто из богов какой камень бросил в кувшин.

Наконец, распорядитель состязания вынес кувшин на середину сцены и торжественно разбил его, чтобы пересчитать камни.

Анджали замерла, и а сердце пробрался противный холодок страха. Почему-то она решила, что в кувшине будут одни белые камни, но черных камней там оказалось достаточно много. Один за нее, два за Джавохири, три за нее, один за Джавохири, еще один за Джавохири…

Распорядитель пересчитывал камни, и лицо его все больше вытягивалось.

— Десять и десять! — выкрикнул он растерянно.

Десять белых камней, десять черных… Равенство! Но… богов в ложе — двадцать один!.. Кто-то из них схитрил, кто-то приберег свой голос…

Госпожа Сарасвати подняла руку, привлекая внимание.

Все замолчали, и богиня улыбнулась, качнув головой, украшенной золотым венцом.

— Остался еще мой камень, — сказала она, — я решила проголосовать последней. Черный! — и бросила к ногам танцовщиц черный камень.

Анджали смотрела, как черный блестящий камешек катился по доскам сцены. Блестящий, отполированный, он как будто постукивал своими твердыми гранями по ее сердцу, раня до крови. Вот так? Проиграть из-за одного голоса?.. Она посмотрела на госпожу Сарасвати. Для чего было придерживать свой камень? Чтобы наверняка победила Джавохири?

— Удачи, лоувики! — услышала она шепот дайвики Урваши.

Та смотрела на нее, ласково улыбаясь, но глаза оставались холодными.

Все вокруг поплыло, и Анджали почувствовала неимоверную усталость. Значит, Амравати потерян навсегда. Значит, она никогда не войдет во дворец царя богов.

Лоувики — всего лишь танцовщица для смертных.

Для смертных!..

Только что Анджали готова была лететь — огненные крылья так и трепетали за спиной, и вдруг — падение. Падение на самое дно. Но как же так?.. Разве это справедливо? Ведь она перетанцевала саму дайвики! А Джавохири, получается, победила обманом!

— Объявляйте результат, — прозвенел голос госпожи Сарасвати. — Сегодняшнее состязание было великолепным, соперницы были почти равны, но одна — немного лучше. Поднесите подарки!

Услышав это, Анджали вздрогнула, словно ее ударили.

Подарки! Как будто ей нужны эти подарки!

— Это несправедливо! — выкрикнула она, посеяв смятение не только в рядах зрителей, но и среди богов и богинь.

— Молчи! — крикнула наставница Сахаджанья, но Анджали уже не могла остановиться.

Промолчать сейчас — это навсегда лишиться мечты, надежды, любви… Навсегда забыть о цели, к которой она шла с таким упорством!

— Несправедливое решение! — повторила она. — Моя соперница…

— Молчи! — это приказала уже госпожа Сарасвати. Лицо ее потемнело от гнева, а голос звенел от негодования: — Как ты смеешь, ничтожная…

Она даже приподнялась с ложа, готовая тут же покарать дерзкую, и никто не остановил ее, даже господин Кама предпочел не вмешиваться, хотя посмотрел на белокожую апсару с сожалением.

— Я не буду молчать! Состязание несправедливо! — бросила Анджали, даже не попятившись под грозным взглядом богини. Она готова была обличить обман дайвики перед всеми, а дальше — будь что будет.

— Ты осмеливаешься оспорить наше решение? — голос госпожи Сарасвати зазвенел медью. — Ты посмела поставить под сомнение божественный суд? — она хлопнула в ладоши, и два гандхарва бросились к Анджали.

Но они не успели подняться на сцену, потому что из толпы зрителей вышел мужчина — одетый просто, как гандхарв, с непокрытой головой и деревянными браслетами. Он шел неторопливо, не кланяясь богам, и улыбался — немного мечтательно, чуть отстраненно. И никто не посмел задержать его или встать на его пути.

— Господин Шакра! — выдохнула главная богиня, а Кама заерзал на ложе, сразу приободрившись.

Анджали смотрела на царя богов, внутренне ликуя и крича от счастья. Только что она собиралась отстаивать свою правду, только что горела гневом — и вмиг все улетучилось. Вместе с дайвики Урваши в облике Джавохири, она распростерлась ниц, а на сердце была весна — не зря, совсем не зря появился господин Шакра! Он снова пришел к ней на помощь!

— Решение и в самом деле несправедливое, — сказал царь богов, располагаясь на ложе, которое услужливо уступил ему господин Читрасена.

— Чем же несправедливое? — поинтересовалась Сарасвати. Теперь ее голос не звенел медью, а звучал нежно, как серебряные бубенчики. — Голоса были верно подсчитаны.

— Нет, не верно.

Анджали осмелилась поднять голову и встретилась взглядом с царем богов. Он смотрел прямо на нее,и глаза его смешливо щурились.

— Неверно? По-моему, вы разыгрываете нас, — сказала Сарасвати.

— Я тоже наслаждался этим состязанием, — сказал Шакра доверительно. — Но проголосовать мне не удалось, а я желаю этого.

— Ваше желание — закон, — произнесла Сарасвати без особой радости.

— Тем более, — Шакра приветливо кивнул танцовщицам. — Я хочу положить на эту сцену свой камень.

Зрители замерли, а что касается Анджали — она перестала дышать, не сводя глаз с царя богов. Даже в простой одежде он выделялся среди богов красотой и статью, и силой, и становилось ясно, почему именно он избран первым среди равных.

— Какой камень вы желаете добавить? — спросил учтиво распорядитель арангетрама.

— Белый, — сказал Шакра. — Эти два цветка достойны расти в моем саду, и им нечего делать на земле.

— Но победить должна только одна, — напомнила Сарасвати.- Таковы правила.

— Пусть сегодня все правила будут нарушены, — щедро объявил господин Шакра. — И пусть обе танцовщицы будут награждены из моей сокровищницы, потому что глядя на них я испытал божественный восторг.

Зрители разразились радостными криками, славя доброту царя богов. Анджали поднялась, а колени дрожали, и сердце пело и дрожало тоже.

— Поднесите подарки, — сказала Сарасвати отрывисто. — И объявите, что сегодня боги благословили двух дайвики, вместо одной.

Анджали попыталась взглядом выразить господину Шакре всю признательность, что испытывала сейчас, но он разговаривал с господином Камой, с господином Читрасеной и не смотрел на сцену.

Танцовщицам поднесли два серебряных блюда, на которых были сложены шелковые одежды, благовония и браслеты тонкой ковки. Анджали приняла с поклоном причитающееся ей подношение. На шею ей надели душистую цветочную гирлянду и рассыпали над головой пригоршню розовых лепестков.

— И от меня — благодарность этим юным девам, — сказал вдруг Шакра, — потому что я прослезился от счастья, глядя на них.

Танцовщицам поднесли еще по одному блюду — на этот раз золотому, и подарки были богаче. Анджали получила отрез алой ткани, расшитой золотом. По шелку летели павлины, распушив сверкающие хвосты, а кайма по краю была шириной в ладонь. Сверху лежало тяжелое золотое ожерелье из трех дисков, на которых изображались подвиги Шакры. Царский подарок!

Анджали поставила серебряное блюдо на сцену, с поклоном приняла золотое и коснулась его лбом, а потом подумала и пошла к занавесу, где стояла Сахаджанья. Поклонившись наставнице, она протянула ей золотое блюдо — и все это на виду у горожан и богов.

— С ума сошла! — зашептала Сахаджанья, краснея и бледнея. — Это подарок царя!

— Примите, наставница, — сказала Анджали чинно и поклонилась еще ниже. — Я благодарна вам за знания, что вы передали мне, за поддержку и помощь.

Взгляды всех были устремлены на ученицу и наставницу, и Сахаджанье ничего не оставалось, как принять подарок. Она благословила Анджали, и та вернулась за серебряным блюдом. Она хотела уже удалиться, но распорядитель арангетрама велел ей подойти к ложе богов.

— Господин Шакра желает говорить с тобой! — сказал он, выхватывая у Анджали блюдо с подарками и предупреждающе вращая глазами. — Не смей ничего просить и просто отвечай, когда он будет спрашивать.

Девушка словно не услышала его и приблизилась к божественной ложе, ступая мелко, звеня ножными браслетами и покачивая бедрами. Лицо ее выражало почтительность и смирение, но в сердце бушевал самый настоящий пожар — он пожелал говорить с ней! Сам Шакра пожелал говорить с ней!..

— Ты показала сегодня удивительное мастерство, дитя, — услышала она знакомый, лишающий воли голос. — И я наградил тебя заслуженно…

— Благодарю, господин, — Анджали поклонилась, а выпрямляясь посмотрела на царя богов. — Вашу доброту я не забуду до самой смерти.

Госпожа Сарасвати чуть скривила губы, глядя в сторону, а господин Кама жадно подался вперед,