Ловушка для «Тайфуна» - Александр Викторович Горохов

дожидаться окончания распутицы, пока враг топчет нашу землю? Тем более, сроки распутицы под Мурманском и Ленинградом одни, под Смоленском и Брянском другие, а под Одессой и Кировоградом и вовсе третьи.

— Как вы знаете, товарищ председатель Государственного Комитета Обороны, в последнее время по известным причинам мы были вынуждены направлять бо́льшую часть резервов и боевой техники на Московское направление. В ущерб, в первую очередь, Карельскому, Ленинградскому и Южному фронтам, где ситуация не просто застабилизировалась, а противник даже был вынужден снять часть соединений ради прорыва к Москве. Согласно планам, разработанным в Генеральном Штабе, в ближайшее время возможно нанесение удара Юго-Западным фронтом для ликвидации плацдарма на левом берегу Днепра, который противник захватил, воспользовавшись ледоставом.

— И вернуть Киев? — прищурился Верховный Главнокомандующий.

— Никак нет, товарищ Сталин. У Юго-Западного фронта генерала Кирпоноса недостаточно сил для такой операции. Речь пока идёт лишь о том, чтобы отбросить противника за Днепр. Тем не менее, этим мы уже лишим его возможности наступления на Левобережной Украине.

— А что, есть предпосылки для того, чтобы ожидать такое наступление?

— Вероятность подобного развития ситуации Генеральный Штаб оценивает как высокую. Пытаясь поставить себя на место Гитлера, мы предположили, что данный плацдарм может быть использован для нанесения удара по левому берегу Днепра, вдоль которого генерал Кирпонос держит не сплошную линию обороны, а подвижные соединения, способные оперативно отреагировать на попытки захвата новых плацдармов. Продвижение на юг с Бориспольско-Броварского плацдарма позволит наращивать противнику силы путём наведения переправ и ввода в прорыв новых соединений, сконцентрированных на Правобережье. Таким образом, в течение примерно месяца немцы смогут не только выйти в тылы Южного фронта, но и, при благоприятном для них развитии ситуации, полностью охватить Южный фронт, прорвавшись к Чёрному и Азовскому морям, а также в Криворожский бассейн и к Харькову.

— Значит, нужно вскрывать этот нарыв, — качнул головой Вождь. — Но вы уверены, товарищ Василевский, что Гитлер выберет главным направлением боевых действий кампании 1942 года именно Левобережную Украину? Как мне докладывают, он не снял ни единой дивизии с Московского направления. Мало того, после нашего зимнего контрнаступления их число выросло с девяноста до ста.

— Это так, товарищ Сталин. Но мы наблюдаем и увеличение численности германской армии на Правобережной Украине. В первую очередь — танковых соединений.

— А они у германцев ещё остались? — скептически хмыкнул Ворошилов.

— Разрешите, товарищ Сталин? — поднялся с места начальник внешней разведки.

— Да, товарищ Фитин.

— По нашим данным Танковая армия генерала Клейста по окончании операции «Тайфун» вновь переброшена на Украину, где ударными темпами восстанавливает материальную часть и пополняется личным составом. Помимо трофейной техники, в его дивизии поступают новейшие танки, выпуск которых немцы нарастили на собственных танковых заводах, установив на них трёхсменную работу. Нам также известно, что немцы разместили заказы на производство танков собственной разработки на соответствующих предприятиях Франции и Чехословакии. Это — не считая изготовления моделей, ранее выпускавшихся в этих странах: Лт-38 в Чехословакии, «Сомуа» и «Хочкис» во Франции. Но даже эти старые чешские и французские танки претерпели модернизацию, исходя из условий Восточного Фронта: у них усилено бронирование, заменены более мощными пушки. Так Лт-38 и «Хочкис» получили вместо 37-мм орудия 47-мм пушки, а «Сомуа» длинноствольную 50-мм.

Дополнительные броневые экраны и длинноствольные пушки устанавливаются на немецкие Т-3 и Т-4. Широко используются трофейные советские танки, подбитые или брошенные из-за неисправностей при нашем отступлении. По докладам партизан, на полях сражений лета 1941 года уже практически не осталось битой советской техники: то, что можно было отремонтировать, вывезено и восстановлено, то, что восстановлению не подлежит, вывезено и разобрано на запчасти либо разрезано на бронелисты для усиления защиты тех танков, что удалось восстановить.

Кроме того, нам стало известно о планах отправки для испытаний на Восточный фронт — а именно на Украину — образцов новейших тяжёлых и средних танков. Их марки, к сожалению, нам пока не известны. Возможно, речь идёт о прототипах известных нам по другой истории «Тигров» и «Пантер».

— Рановато что-то, — пробухтел Климент Ефремович.

— Германия резко активизировала их разработку уже в сентябре 1941 года, когда танки КВ и Т-34 показали своё превосходство на поле боя, — пояснил Фитин.

— То есть, танки для наступления с Бориспольско-Броварского плацдарма у немцев тоже есть. Значит, нам тем более необходимо его ликвидировать, — подытожил Вождь. — И всё-таки, товарищ Василевский, каким, по мнению Генерального Штаба, помимо срыва возможного наступления на Украине, должно стать главное направление НАШЕГО наступления?

— Смоленское, — кратко ответил Александр Михайлович и тут же аргументировал своё мнение. — «Срезание» Смоленского выступа не только ликвидирует угрозу Москве, но и создаст предпосылки для того, чтобы отодвинуть линию фронта от Ленинграда. А после этого у нас появится возможность наращивания резервов на юге и совместными действиями Южного и Юго-Западного фронтов приступить к освобождению Правобережной Украины.

Фрагмент 19

37

Сержант Кудин (да, за бои в районе Сольцов его не только наградили орденом, но и присвоили ему очередное звание), пока учился в лагерях под Саратовом, думал, что самое трудное во фронтовой жизни — это сражение. Оказалось, глубоко заблуждался. Их бригаду после ликвидации «котла» и стабилизации линии фронта отвели в тыл на пополнение. Всё-таки потери были немаленькие. И в технике, и в людях. Как бы ни половину личного состава при охвате фашистской группировки потеряли убитыми и ранеными. Да и самому ему пришлось две недели отлёживаться после контузий.

А когда вернулся в миномётную роту, обнаружил, что она уже практически укомплектована. И материальной частью, и расчётами. Новоприбывшие на них, участвовавших в прорыве, смотрят как на опытных бойцов, прошедших огонь, воду, и медные трубы. Ещё бы: у пацанов, только в ноябре попавших на фронт из «учебки», уже и медали, и ордена…

Что касается материальной части, то потерянные в боях миномёты БМ-37 заменили модернизированными, с изменённой конструкцией двуноги, крепления прицела и колёс для перевозки на позиции, несколько другой опорной плитой. За счёт этого масса миномёта уменьшилась на целых четыре килограмма. Скажете, что мало? А вы пробовали поднять миномёт в сборе на грузовую площадку тягача «Комсомолец»? Если бы попробовали, то не говорили бы так: каждый килограмм чувствуется.

Потерянные «Комсомольцы» тоже заменили новыми. Правда, конструкция «тачаночек» осталась прежней, но ни на неё, ни на технические характеристики их «повозочные» не жаловались: мощности девяностосильного двигателя для их нужд достаточно, надёжность отличная, проходимость — как у танка. В их болотистой местности (особенно это почувствуется, когда снег растает) — именно та техника, что надо.

Что касается бронированных тягачей, то командир роты Лифанов, получивший к тому времени ещё один «кубарь» в петлицы, сделал выводы из ночного нападения на расположение миномётчиков, и, пока бригада находилась в тылу, заставил весь личный состав роты освоить управление «тачаночкой» и пулемёт, установленный в нём. Не на уровне штатных механиков-водителей и пулемётчиков, разумеется, но теперь любой боец мог, при нужде, и перегнать с места на место Т-20, и вести огонь из СГМБ. Где он умудрился раздобыть топливо и патроны для этого, расход которых во время пребывания в тылу жёстко лимитировались, неизвестно, но умудрился.

Куда хуже дело обстояло с практическими тренировками стрельбы из основного оружия роты. 82-мм мины, по словам старшего лейтенанта, в РККА в жёстком дефиците, их расход контролируется едва ли не на армейском уровне. Поэтому и свелось слаживание новых расчётов к бесконечным сменам дислокации, окапыванию и свёртыванию-развёртыванию огневых позиций. Ну, и к сборке/разборке/переноске миномётов и боекомплекта к ним.

Но все эти тренировки и даже политзанятия Вячеслав воспринимал как развлечение, хоть как-то разнообразящее скучную тыловую жизнь в окрестностях Шимска. Вот выдержать именно это скучное, размеренное течение жизни, ожидание перехода в наступление, обещанное на позднюю весну, и оказалось для него самым трудным. Его родная Киевщина под пятой оккупантов, никакой связи с родителями и родственниками, живущими под Белой Церковью, нет, а он «гоняет балду» в заснеженных новгородских лесах, вместо того, чтобы бить фашистов, гнать их с Советской земли.

А вот старший лейтенант Лифанов его настроений не разделял.

— Ты пойми, сержант, в армии нельзя действовать так, как кому-то хочется. Любое наступление — это взаимодействие множества подразделений различных родов войск. Его надо настолько тщательно подготовить, чтобы не возникло сбоев в работе этого гигантского механизма, — принялся