По дороге к Храму - Владимир Дурягин

– Ну, ты чего? – усмехнувшись, спросил Сергуня. – Порывалась, порывалась, а теперь…

Она виновато заморгала ресницами.

– Сходи, посмотри, дома он, а?

Признаться, Сергуня ожидал этой просьбы и потому с готовностью вышел из машины. Он в два легких прыжка взлетел на крыльцо и дёрнул дверную ручку. Им же самим отремонтированный замок держал крепко. Он повернулся к машине и, пожав плечами, развёл руки. Одна из женщин, судачивших у колонки, заметив его, громко крикнула:

– Мать за ним приезжала. Ещё днём, в деревню повезла…

– Спасибо, понял. – Громко ответил посыльный и пошёл к машине.

– Чего, она кричала? – нетерпеливо спросила Алёнка, когда тот сел в машину.

– Маманя его приезжала. Он с нею в деревню отчалил.

– Зачем?

– Не знаю. Поди, спроси.

– Не пойду. – Подумав, сказала Алёнка. – Это мои соседки. Задолбают расспросами. Ладно, поехали.

– Куда, в деревню?! – Возмутился водитель.

– Обратно. – Успокоила мужчин Алёнка.

– Обратно – по той же таксе.

– По той, по той, – согласно кивнул Сергуня.

Сергуня в тайне был удовлетворён тем, что не довелось ему встретиться с Лукичем, и благодарил за это Бога. Ведь он его с детства терпеть не мог, а теперь, тем более.

– «И, у неё-то натура непредсказуемая – может наломать немало дров». – Искоса посмотрел он на Алёнку, словно видел впервые.

Через некоторое время, она склонила голову к нему на колени и заснула мягкой пушистой кошкой, изредка судорожно всхлипывая. Её тепло расплывалось по всему его телу, аннулируя всякую прежнюю ревность, присутствовавшую до этого момента.

– «Куда она без меня?» – подумал про себя Сергуня, поглаживая шёлк её волос.

Глава 21

Утром следующего дня, Алёнка вызвалась сходить за продуктами сама, что слегка удивило Сергуню. Магазин находился неподалёку, через улицу и он, снабдив её финансами, от нечего делать, занялся шлифовкой рукоятки самодельного пистолета. Алёнке снова хотелось пива, а Сергуня мог бы лишить этого удовольствия за вчерашние «грехи».

В магазине она наполнила пакет разнообразными продуктами, прикупила аж шесть банок янтарного напитка и задержалась у витрины с неимоверным разнообразием сигарет.

– Что вы хотели? – нетерпеливо спросила скучающая продавщица.

– Мне бы что-нибудь этакое… лёгкое…

– С ментолом или без?

– Пожалуй, с ментолом. Целую пачку.

Продавщица подала ей длинную, плоскую пачку «Моро».

– И, ещё эту… поджигалку, пожалуйста. Ага… – рассчиталась с продавщицей Алёнка и, выйдя из магазина, завернула за угол дома. Она присела на край скамейки, у подъезда с покорёженными дверями и открыла баночку пива. Опустошив в два приема, швырнула посудину на газон и неумело принялась доставать из пачки длинную, тонкую, как гвоздь сигарету. Она от кого-то слышала, что сигарета успокаивает нервы, и решила иногда прибегать к табачной процедуре, тайком от Сергуни.

Не испытав от курения никакого удовольствия, она сплюнула и побрела домой, зябко поеживаясь от осенней прохлады. На подходе к парадному, Алёнка в недоумении, закрыла глаза и тряхнула головой, прогоняя наваждение. Но это было сущей реальностью: два милиционера, вывели из подъезда Сергуню в наручниках, и повели к машине, с мигалкой на крыше. За ними шёл мужчина в гражданской одежде, с папкой под мышкой. С песочницы, с раскрытыми ртами за всем этим наблюдали Тимур и его команда.

– Хилый вломил! – Садясь в машину, успел им крикнуть Сергуня.

Стряхнув с себя оцепенение, Алёнка кинулась вслед за машиной, но споткнулась о выпуклость на асфальте и растянулась, рассыпав продукты. Оглядевшись по сторонам, Тимур подбежал к ней и помог подняться. Она же заливалась беззвучными слезами, глядя вслед уезжавшему «воронку». Тим собрал продукты обратно в пакет и, взяв её, уже ревущую навзрыд под руку, повёл в подъезд, подальше от любопытных глаз.

– Хватит хныкать. – Сказал Тимур. – Некуда не денется твой Гуня. – Алёнка глянула на него, пытаясь унять слёзы. – Хорошо, что тебя не было дома. Вместе бы с ним загремела. Наверняка «эти» настучали, больше некому! Ничего, разберёмся. – Спокойно сказал Тим. От исходящего от него спокойствия, Алёнке чуточку стало легче. Он проводил её до комнаты. На притворе дверей белела бумажка. Алёнка подумала, что это для неё Сергуня оставил записку, и кинулась к ней, но это была опечатана комната.

– Чушь собачья! – С улыбкой произнёс Тим и сорвал бумажку. – Ключ есть?

Она кивнула.

– Отпирай, не бойся.

Она открыла дверь и удивилась наведённому в комнате беспорядку. Тим поставил пакет на стул и хотел уйти. Но, Алёнка встала у него на пути:

– Побудь немного, а то мне страшно одной…

– Ну, ладно. – Согласился Тимур, присаживаясь на диван.

Она, всё ещё всхлипывая, уложила продукты в холодильник.

– Пива хочешь? – судорожно всхлипнув последний раз, предложила Алёнка.

– Можно.

Хозяйка поставила на стол две баночки пива и высыпала на тарелку, пакетик картофельных чипсов. Присев к столу и, открыв пиво, глядя на разбросанные вещи, стала жадно его поглощать, словно только в этом напитке и было спасение. Оторвавшись от банки, облизнула губы и спросила Тимура:

– И, что ему теперь будет?

– Кому? – спохватился Тимур, явно ею залюбовавшись.

– Гуне.

– Гуне? Ничего. Попугают, да отпустят. – Обнадёжил гость. – Шёл, нашёл, понёс сдавать, а тут и вы, япона мать. Любой дурак, если у него нелегальный ствол имеется, всегда заявку в милицию с собой носит, а Гуня – не дурак.

– А, тут и вы… а кто «вы-то»?

– Кто, кто… менты, кто ещё. Ты чего? – повертел пальцем у виска Тим. – С дефектом что ли?

Она посмотрела на него искоса, начав понимать, что нависшая над Сергуней угроза не так уж и велика, как она подумала. Алёнка достала из пачки сигарету и прикурила.

– Послушай, Тим. Вижу, тебе доверять можно. – Задумчиво заговорила она. Тот, раскрыв рот, уставился на неё. Вопросов о доверии перед ним не ставил никто, с самого его рождения. Он всегда считался авторитетом в своей среде обитания. И, теперь слышать в голосе какой-то провинциалки ноту сомнения в свой адрес, было просто дико!

Она рассказала ему о связи отчима с бандитами и ждала, что же скажет по этому поводу он, далеко не глупый лидер дворовой шпаны.

– «Да, Тимур резко отличается характером от Сергуни, особенно хладнокровием ко всему происходящему. Тот же любую ерунду принимает близко к сердцу. Сергуне бы сентиментальности поубавить». – Попутно, вторым полушарием размышляла чуть захмелевшая Алёнка.

Выслушав её, Тим даже раздумывать не стал, а сразу же спросил:

– Нож чистый был? Без крови?

– Без…

– Они его не тронули. Если бы замочили, нож бы здесь не был. Обычно в таких случаях, мокрушник нож сразу выбрасывает куда подальше. А, как он у Хилого оказался? Так, ведь, ручонки-то у него воровские. Прихватил машинально… А, может быть, отчим сам ему подарил.

– А-а-а, значит всё-таки, они были у него в гостях. Стопудово, Гуня прав…

Алёнка быстро добежала до холодильника, не оборачиваясь, спросила:

– Ещё пиво будешь?

– Ну, давай. – Как бы нехотя отозвался Тимур.

Она пила молча, явно что-то замышляя. Это было заметно по глазам, то горящим, словно у кошки в темноте, то наливавшимися кровью. Тимур смотрел на неё безотрывно, будто преданный пёс на свою хозяйку. Хотя, он помнил правило – на красивых подолгу не смотреть – можно потерять голову, но сейчас смотрел и не мог оторваться. Она снова прикурила сигарету.

– Ты не умеешь курить. – Тихо проговорил Тимур, не спуская с неё глаз.

– Почему?

– По настоящему – это когда втягиваешь дым в себя. Никотин через лёгкие и другие органы, попадает в кровь и организм курильщика к нему постепенно привыкает. А, потом, уже, появляется в нём постоянная потребность, или как её еще называют – пагубная зависимость от табака.

– Всё-то ты знаешь…

– Вам, что, в школе такие сказки не рассказывали?

– Нет, у нас школа провинциальная. Программа сокращённо-упрощённая…

Она втянула дым в себя и зашлась безудержным кашлем. Кашляя, уткнулась лицом в диван, не замечая, как задрался подол джинсовой юбчонки, заголив её привлекательную овальную булочку… Тим подвинулся к ней поближе и легонько пошлёпал ладонью по спине, невольно придержав на ней свою горячую руку. Алёнка почувствовала тепло его ладони. Кашель прекратился, она, глуповато улыбаясь, приподнялась. И, тут… Тим не выдержал. Он сгрёб её в свои объятия и принялся бессовестно и страстно целовать, не давая ей опомниться. Затем быстро и ловко уложил на диван, одним движением сдернул с неё трусики, и в следующее мгновение Алёнка почувствовала, как жадно он в неё вошёл. Она бы, конечно могла легко его столкнуть с себя, но ей самой уже хотелось его, и она полностью расслабилась. Партнер почувствовал, что всё-таки он не насильник, а она сама спровоцировала его на это и сама отдаётся ему вся без остатка. Алёнка впервые поняла, что такое настоящий мужчина: горячий и ласковый, страстный, но неторопливый. С Тимуром ей стало по-настоящему хорошо. Она познала вершину блаженства. Те ощущения, что она испытала с Лукичем, были просто каплей, против теперешнего ливня, сыпавшегося на неё в эти минуты. А, Гуня… Что Гуня? Он, попросту, сжёг себя в огне детской платонической любви, пришедшей к нему задолго до полной половой зрелости.