Она принадлежит мне (СИ) - "Zeynab Murad"

Я стояла, как вкопанная, забыв о своих предыдущих жалобах. Зрелище было настолько завораживающим, что, казалось, будто время на мгновение остановилось только для нас. Яркие оттенки оранжевого и розового окрасили небо, и я не могла не быть очарована абсолютным величием всего этого.

Айзек привстал ко мне сзади и закинул свои руки на мои плечи. Его взгляд был устремлён к панораме.

— Неплохо, да? — пробормотал он, и в его голосе прозвучала смесь удовлетворения и триумфа.

Я повернулась к нему, и широкая улыбка украсила мои губы.

— Восхитительно.

Я чувствовала ровный ритм его сердцебиения у себя за спиной. Аромат его одеколона смешался с землистым ароматом леса, создавая опьяняющую смесь, которая окутала нас обоих. Наслаждаясь нежным ощущением, когда его дыхание щекотало моё ухо, посылая мурашки по моей спине, я откинула голову ему на грудь.

— Ты голодная? — спросил он.

— Очень.

Айзек отошёл от меня, открывая свой рюкзак. Он торжественно вручил мне два аккуратно завернутых бутерброда и бутылку свежего сока.

— Ну-ну, разве ты не полон сюрпризов? — я усмехнулась, глядя на восхитительные угощения в его руках.

— Стремлюсь угодить, — ответил он, и в его голосе слышался сарказм.

Я приняла сэндвич с насмешливым одобрительным кивком.

— Ты действительно знаешь путь к сердцу человека: через его желудок.

Айзек ухмыльнулся.

— Значит я на правильном пути?

Я откусила кусочек сэндвича, наслаждаясь вкусом долгожданной еды.

— Ну… Я имею в виду, кто бы не захотел отправиться в романтическое лесное приключение?

— Что ж, в таком случае, мне придется усилить свою игру и в следующий раз приготовить пир достойный королевы. И глядишь, ты сама захочешь здесь остаться.

— Только ради еды?

— Я могу смириться с этим.

Я хихикнула, наслаждаясь атмосферой. Нежный шелест листьев и отдаленное щебетание птиц создавали безмятежный фон для приятного завтрака.

Когда мы сидели там, окутанные красотой природы, я знала, что этот пикник навсегда запечатлиться в моей памяти.

А я могла бы действительно привыкнуть к такому.

После завтрака мы стали убираться за собой и стали идти обратно вниз.

— Итак, каков наш план? — спросила я.

— Какой план?

— Ты знаешь, что у нас была сделка на 7 дней?

— И?

— И я думала, что нам придется что-то делать? Ты будешь меня учить своей скучной философии и так далее? — я говорю.

Он смеялся, заставляя мое сердце биться чаще.

— Что? — спросила я, улыбаясь.

— Может быть, я просто хотел провести с тобой время? — он остановился, а затем повернулся ко мне и обхватил ладонями мое лицо.

Я приподняла бровь, озорная усмешка заиграла в уголках моих губ.

— Просто проводить время?

Он нежно поцеловал меня в лоб.

— Да, мой драгоценный камень. Но сначала давай вернёмся к… как ты там её назвала? «Скучная философия»? Она не такая и скучная, когда я её принимаю.

Глаза Айзека потемнели, когда его руки отпустили моё лицо, чтобы обхватить меня за талию и притянуть к себе. Я не смогла удержаться от улыбки.

— Неужели?

Он наклонился вперед, и его горячее дыхание коснулось моего уха, посылая мурашки по моей спине. — Ну, дело не только в теориях и концепциях. Важно ещё практическое применение, — прошептал он, и его голос был полон соблазнительного очарования.

Я наклонила голову.

— Практическое применение, говоришь? Пожалуйста, просвети меня, — ответила я, кусая нижнюю губу.

— Всему своё время, куколка.

Я положила руки на его крепкие плечи. Наше дыхание было тяжелым, и я почувствовала, как ускоряется моё сердце, когда губы Айзека коснулись чувствительной кожи моей шеи, оставляя по пути следы из пламенных поцелуев. Его рука проскользнула вниз, посылая электрические искры по моим венам.

Айзек оторвался от моей шеи и хрипло прошептал мне на ухо:

— Только представь сколько разного видел этот лес, — он укусил меня за мочку уха, — но то, что у нас… Не видел никто.

Я выгнула спину, и с моих губ сорвался тихий стон, жаждя большего от его прикосновений.

— Айзек, — выдохнула я, пытаясь сопротивляться, но явно провалилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чарующая улыбка заиграла на его губах, когда его руки крепко сжали мои ягодицы, заставляя меня дрожать от предвкушения. Его прикосновения были сладкой пыткой, дразня и возбуждая самыми коварными путями.

Он прошептал голосом, пронизанным желанием:

— Кристал, я думал, что смогу испытать тебя… Я и не знал, что моё собственное желание будет таким сильным. Я сдаюсь перед тобой. Я хочу поселиться в самых глубоких уголках твоей души, — после этих слов он впивается в мою шею яростным поцелуем, заставляя меня вскрикнуть. — Ты моя, Кристал. — Прошептал он свирепо в мою кожу. — Каждый сантиметр твоего тела, каждый вздох, каждый выдох, твой страх и желание — всё принадлежит мне. Ты принадлежишь мне, и я не могу отпустить тебя.

— Я не могу… — мои слова перешли на еле слышимый шёпот.

Я не могла противостоять ни ему, ни своему желанию.

— Это не правильно, — слёзы стали формироваться на моих глазах.

Как же я могла ему позволять такое поведение? Он похитил меня!

Хватка Айзека усилилась, и его прикосновение было одновременно собственническим и волнующим. — Ты можешь врать себе, любовь моя, — прорычал он, поднимая голову. — Но не мне. Наши тела жаждут друг друга, Кристал. Отрицать это значило бы отказывать себе в нужде.

Свободной рукой Айзек прошёлся по изгибам моего позвоночника, доходя до груди, возбуждая каждый нерв, оставляя меня бессильной под его прикосновением плоти.

— Нет, Айзек—

И перед тем, как я могла закончить своё предложение, он впился своими губами в мои безжалостным поцелуем, от которого у меня перехватило дыхание. В этот момент всякое сопротивление рухнуло под тяжестью его неистовой страсти, оставив меня совершенно сбитой с толку и бессильной.

Он нагло впустил свой язык ко мне в рот, задевая зубами мою нижнюю губу. Когда его губы, наконец, отпустили мои, сказал:

— Ты отрицаешь , потому что не можешь принять правду. И это пугает тебя, не так ли? То, как я поглощаю тебя, то, как я разрушаю каждую твою защиту.

Я затаила дыхание не в состоянии найти нужных слов.

— Чёрт. Ты уже под моей полной властью.

— Нет, я… Мне нужен воздух, — я попыталась отстраниться, но крепкая хватка Айзека не давала и сдвинуться с места.

Поздно, он уже в моей голове.

— Ты можешь бороться сколько угодно, Кристал, — выдохнул он мне в губы, его голос был низким рычанием, которое отдавалось эхом по всему моему телу. — Но правда остается правдой.

От его слов у меня по спине пробежала дрожь, осознание его власти надо мной поселилось глубоко в моих костях.

Я изо всех сил пыталась отдышаться, пока я боролась с противоречивыми эмоциями, бурлившими внутри меня. Часть меня яро шла против его доминирования, стремясь к свободе. Но другая часть: часть, которую я не осмеливаюсь признать, часть, которая предавала, она, которая была сломана с самого начала, жаждала Айзека, она хотела остаться в его объятиях и разрешить ему делать всё, чего он пожелает.

Я вступила в опасный контакт с мужчиной, который знал, как владеть и подчинять, наслаждаясь своим контролем. И несмотря на рациональный голос в моей голове, предупреждающий меня о последствиях, та самая грязная часть меня побеждала, желая его доминирования и освобождения, которое приходит с отказом от контроля.

Собрав все силы, чтобы встретиться с ним взглядом, я процедила:

— Какой же ты жалкий… Ты взял меня к себе, поиграть со мной, как с куклой? И что? Реальный мир не принял тебя, и ты решил создать свой собственный? Позволь мне напомнить тебе, что в происходящем нет ничего реального. Все это видимость, игра, в которую ты играешь, чтобы заполнить пустоту в своем собственном существовании, — мои слова были нацелены на него, но они одинокого били и по мне.

В глазах Айзека промелькнул намек на что-то более глубокое, возможно, проблеск уязвимости, который на мгновение пробился сквозь его уверенный фасад. Но он быстро восстановил самообладание, в его голосе звучала опьяняющая смесь силы и желания.