Атаман. Кровь за кровь - Максим Гарин

—  Что ты делаешь?! — крикнул Терпухин, пытаясь ухватиться за руль. — Мы разобьемся!

Бузуев захохотал, и «кадиллак» врезался краем бампера в шасси. От удара лимузин отбросило в сторо­ну и развернуло на триста шестьдесят градусов. Бузу- си крепко держал руль. Он опять выжал педаль газа, разгоняя автомобиль.

—  Видишь, уцелели! — лихорадочно блестя глаза­ми, закричал Бузуев. Он развернул «кадиллак» и снова повел его на самолет.

—  А теперь стреляй в турбину, Юра! По лопаткам ее, по лопаткам! — почти визжал Бузуев.

Терпухин высунулся из окна и несколько раз вы­стрелил в жерла самолетных турбин. Раздался режу­щий уши треск, и куски турбин разлетелись по всему аэродрому. Вслед за этим поднялась беспорядочная пальба. Никто не понял, кто на кого напал. Одни, спа­сая жизнь, улепетывали куда глаза глядят, другие па­лили в воздух, третьи залегли за самолетные шасси и старались попасть из пистолетов в неизвестно отку­да взявшийся «кадиллак», на огромной скорости крей­сировавший взад-вперед по взлетно-посадочной поло­се мимо самолета...

—  Ну что, хватит с них? — спросил Терпухин, на­блюдая за перестрелкой.

—  А хрен его знает, может, и хватит, — ответил Бузуев. — Ты подними стекло-то, вдруг шальная за­летит...

—   Смотри, — крикнул Терпухин, — омоновцы!

Они увидели, как через пробитые ворота контроль­но-пропускного пункта один за другим въезжали фур­гоны «ЗиЛ-130». Из них на ходу выскакивали омоновцы и палили в воздух из автоматов с укороченными ство­лами, превращая возникшую на аэродроме сумятицу в хаос...

Тем временем в самолете происходило следующее.

—   Ты все запорол! — орал чиновник на подполков­ника. — Откуда здесь омоновцы? Почему этот чертов «кадиллак» протаранил шасси?

—   Все будет в порядке, шеф, — бессвязно лепетал Калинин. Неожиданно он вырвал кейс из рук чиновни­ка и бросился к выходу из самолета.

—   Стой, ты куда? — взревел холеный, в его руке появился изящный пистолетик.

—   Послушайте! — остановился подполковник. — Только я один смогу прорваться через омоновцев.

—   А зачем здесь омоновцы? — крикнул чинов­ник. — Откуда они?

—   ОМОН для подстраховки... Командир ОМОНа — мой товарищ... Ничего страшного не произошло. Нам бы только этих в «кадиллаке» отогнать.

—   Хотелось бы верить... — немного успокоился хо­леный. — Ладно, сделаем так. Ты подгони к хвосту са­молета машину. Но кейс верни!

—   Тогда все пропадет! — прошипел подполков­ник. — Все документы и все, буквально все...

—   Возьми тогда вот это, — холеный достал из кейса папку с документами и передал ее подполковнику. Тот запихнул папку за ремень брюк и бросился к трапу.

Терпухин сразу заметил, что подполковник выско­чил из самолета и помчался к краю взлетно-посадоч­ной полосы, за которой простиралось поле. За полем синела полоса лесопосадки.

 За ним! — крикнул Терпухин Бузуеву. — Не­сется, как на стометровке, никогда такого не видел.

—   Ты еще не то увидишь! — прорычал Бузуев, пы­таясь тронуться с места, но автомобиль перестал ему повиноваться. — Все, драндулет сдох! Смотри, нас ок­ружают.

—  Еще есть шанс разбежаться в разные стороны.

—   Нет, — ответил Бузуев, — теперь мы должны работать вместе, в одной связке. Тем более что нас ок­ружают...

Действительно, со всех сторон на них надвигались омоновцы.

—   Что будем делать? — тревожно спросил Терпу­хин. — Подполковник уходит.

—  Я знаю, что я сделаю, — почесал нос Бузуев.

—  Что?

—   Я буду сидеть здесь, а ты уходи, пока цел. Иди. Ты еще успеешь добраться до лесопосадки... Попытай­ся догнать Калинина.

—   Нет, я тебя не оставлю, — замотал головой Тер­пухин. — Одного тебя они еще могут хлопнуть, а двоих сложнее.

—   Ты думаешь, что мы вдвоем будем в порядке? — спросил Бузуев, наблюдая, как омоновцы окружают машину.

—  Да, тем более, что подполковник зря бежал.

Бузуев посмотрел на край взлетно-посадочной полосы. Трое или четверо невесть откуда взявшихся омо­новцев вели подполковника Калинина обратно.

Глава 22. А ларчик просто открывался

Приятелей заковали в наручники. Задержанного подполковника, к его неудовольствию, тоже. Лишь на одного чиновника не осмелились надеть наручники. Немца, который носнепоказывал из самолета, тоже попросили выйти.

Всех задержанных собрали возле контрольно-про­пускного пункта. Рыжий капитан, командир роты ОМОНа, рассматривал бумаги, представленные прави­тельственным чиновником для доказательства право­мочности отправки лошади за границу.

—   У нас все законно, — важно и, главное, спокой­но, покровительственным тоном убеждал капитана хо­леный. — И купчая на лошадь в порядке, и таможен­ное разрешение, и ветеринарная виза... А тут вмеши­ваются какие-то сумасшедшие и таранят самолет. Да за это руки-ноги надо выдергивать!.. Хорошо, если авиаторы предоставят нам другой самолет. Иначе вы­лет сорвется... Что подумают о нас наши зарубежные партнеры, а?

—   Не верь ему, капитан, — вмешался Бузуев. — Они не просто лошадь хотят вывезти. Тут дело не в ней.

Рыжий капитан недоверчиво посмотрел на Бузу­ева.

—   Да, да! Надо хорошенько обшмонать самолет.

—    Он чокнутый! — вмешался в разговор подпол- конник Калинин. — Разве вы не слышите, что он не­сет? Кроме того, товарищ капитан, вы превышаете пол­номочия, задерживая рейс.

—   Что у вас в кейсе? — строго спросил капитан у чиновника.

—  Личные вещи.

—  Откройте...

Чиновник замялся.

—  Ключик где-то затерялся.

—  Тогда отдайте...

Чиновник и вовсе растерялся. Лицо его посерело. Несколько подчиненных капитана подошли к чиновни­ку и силой вырвали кейс.

—    Надо открыть, — сказал капитан омоновцу. Тот поковырялся ножом в замке и чистосердечно при­знался:

—    Не могу, товарищ капитан, ключик надо. А ло­мать — жалко. Вещь хорошая.

С этими словами омоновец поставил кейс в сто­ронку.

—    Бульдог! — негромко произнес Терпухин и вы­разительно посмотрел на Бузуева. Бузуев непонимаю­ще уставился на бывшего спецназовца.

—  Говорю тебе: бульдог!

—  О чем ты?

—    Разговорчики! — вмешался рыжий капитан. — Сейчас приедут следователи из Генеральной прокура­туры. Они разберутся.

—    Не разберутся, капитан, — сказал Бузуев. — Намылят дело, как пить дать. Нас в воронок, и мы бес­следно пропадем в подвалах Лубянки или Петровки... А эти субъекты исчезнут за границей...

Неожиданно Бузуев сделал шаг по направлению к кейсу, наставил на него какой-то предмет, и тут раз­дался оглушительный выстрел.

Омоновцы налетели на Бузуева, вырвали у него из рук револьвер и принялись избивать.

—   Что он, сделал! Подонок, сука! — взревел холе­ный. Лицо его сделалось зловеще багровым.

—   Товарищ капитан, — сказал Терпухин. — От­кройте кейс, откройте... Замок сломан!

—   Нет! — снова взревел холеный, набрасываясь с кулаками на Терпухина. — Это частная собствен­ность! Я запрещаю вам прикасаться к моей собствен­ности!

—   Стоять! — грубо крикнул командир омоновцев на взбесившегося от ярости чиновника и кивнул подчи­ненным, чтобы те придержали его.

Напряжение достигло наивысшего предела.

—   Замок сломан! — снова заявил Терпухин. — От­кройте кейс, говорю вам!

Рыжий капитан сначала подозрительно посмотрел на него, словно присматриваясь, не псих ли и этот за­держанный, потом взглянул на кейс и вдруг кивнул од­ному из омоновцев. Тот вытащил из ножен кинжал и, удерживая кейс на колене, ковырнул кинжалом в про­стреленном замке. Кейс раскрылся. На бетон взлетно-посадочной полосы посыпались блестящие камешки... Их было много... Разные по цвету, по форме, мелкие, крупные...

—   Видите? Видите? — закричал Бузуев. — Это же бриллианты, алмазы!

Удерживавшие его омоновцы разжали руки. Бузуев бросился к драгоценным камням, словно разбегавшим­ся по асфальтному покрытию.

—       Я ничего... Я не знал... — бормотал холеный, то­же вырываясь из рук державших его омоновцев, но те не выпускали его.

Вот эта крохотная фигнюшка, — Бузуев взял один из камешков и поднял на уровень глаз, — стоит по меньшей мере тысячу баксов. А если обработать, то и все полторы... Вот и посчитайте, — Бузуев поворо­шил рукой в кейсе и стал выгребать алмазы и другие драгоценные камни, — этого дерьма здесь килограммов восемь-десять. Это миллионы! Не рублей, долларов! Л здесь есть алмазы и с куриное яйцо... Вот смотри­те! Бузуев поднял самый крупный камень. — Да та­кой камень вообще бесценен. Вы представляете, кого мм задержали? Да вам, товарищ капитан, Героя России дадут!