Великий Гусляр - Кир Булычев

– Извини, Бальзак, - сказал он, стараясь перевести дух. - Ветер меня сносил. И замерз я основательно. Давай пиджак. Ну, как эффект?

– Я думал, не переживу, - сказал Стендаль, отдал пиджак и постарался дышать глубоко и мерно, чтобы успокоить сердце.

– Пришелец, - сказал Ложкин, не отнимая ладони от сердца. - Разве можно так пугать простых земных людей?

– Нет, - сказал Терентий твердо. - Последователь Бомбара, убежденный в силе человеческого духа, в материальном его проявлении.

– Мистика, - сказал Ложкин.

– Никакой мистики, - возразил Терентий. - Результат трехмесячного эксперимента. Мы с Василием рассудили, что можно прыгать с любой высоты по принципу трамплина. Чем скорее ты падаешь вниз, тем скорее перебирай ногами и иди вперед. И ни на секунду не останавливайся. А то каюк. И никто об этом раньше не догадывался, потому что люди как срывались вниз, так уже все, пиши пропало. А надо равновесие соблюдать и помнить, что никакого падения нету, а есть только страх и разыгравшиеся нервы. Но пока людям не покажешь, они не верят. Вот сознался бы я вам, что хочу сойти пешком с колокольни без помощи лестницы или летательного аппарата. И что бы случилось? Поймали бы, связали и вместе с печкой - в клиническую больницу. Ведь со стороны даже посмотреть жутко, а когда сам впервые начинаешь, еще страшнее.

– Я бы на первом метре помер от страха. - признался Стендаль.

– Умер бы и не испытал власти человека с большой буквы над силами природы. Как Колумб.

– А отчего он умер? - спросил Стендаль, хотя понимал, что вопрос глупый.

– Нет, ты меня не понял. Я имел в виду, если бы Колумб трусил, никогда бы не открыл Америку, а как ты, на первом бы метре умер. Человеку все должно быть подвластно - и земля, и вода, и воздушный океан. Это наш батя так сформулировал. А вы письма в редакции теряете.

Терентий дружески положил руку на плечо Стендалю. Опыт удался, и он теперь на редакцию не обижался. В Стендале он видел союзника, а для настоящего ученого много значит общественная поддержка.

– Если хочешь, Бальзак, я тебя научу. Начнем, правда, с небольших высот.

– Я пошел, - сказал Ложкин. - Сердце колет. Кордиамину приму.

Он ушел, шаркая галошами, а Терентий сказал ему вслед:

– Не поверил. Собственными глазами видел, а не поверил. И многие еще не поверят. А ты?

– Я верю. И сам бы попробовал. Только страшно.

– Ничего. Мне в первый раз тоже было страшновато. Поехали? Подвезу тебя и домой отправлюсь. Кстати, если вздумаешь без меня тренироваться, начинай со стола. А то ушибешься...

У дверей редакции они расстались. И договорились, что через два дня, когда Стендаль сдаст номер газеты, он приедет к Зайкам с фотокорреспондентом. Стендаль долго смотрел вслед печке. В редакцию возвращаться не хотелось. Шел уже шестой час, начало смеркаться. Стендалю представилось, как он делает шаг с немыслимой высоты и шагает дальше как ни в чем не бывало, только ветер свистит в ушах и разлетаются в стороны вороны. Только бы не потерять равновесия...

Вялый мокрый снег валил с неба, Стендаль шел, не думая, куда идет, и ноги принесли его к реке, к пустырю за колокольней. Он кинул взгляд на колокольню, но искушение взобраться туда поборол.

Стендаль отвернулся от колокольни. Далеко внизу, под обрывом, текла темная холодная река, посреди нее плыл одинокий плотик. Стендаль старался думать о будущей статье и даже решил назвать ее «По следам Бомбара». А дальше дело не пошло, потому что Стендаль вновь представил себе, как делает шаг... С дальнего, низкого берега донесся женский крик. Стендаль присмотрелся. Там, неясная в сумерках, металась одинокая женская фигура. Что такое? Правильно, на плотике, замерев от ужаса, сидел маленький сорванец.

Вчера бы Стендаль рассудил, что мальчишке ничего не угрожает. В конце концов, плотик прибьет к берегу. И может, сам Стендаль начал бы искать спуск с обрыва... Все это было бы вчера. А сегодня Стендаль даже не задумывался. Он владел великой тайной. Главное - идти вперед и не терять равновесия.

Самым страшным и трудным оказался первый шаг - воздух, зыбкий и бесплотный, не хотел держать тяжелое человеческое тело, словно болото, тянул вниз, захотелось закричать, сжаться в комочек, чтобы не так ужасен был удар... Но Стендаль удержал раскинутые в стороны руки и заставил себя сделать быстрый шаг вперед, и еще один шаг и тут почувствовал, что идет, идет, проваливаясь вниз, но, тем не менее, не падая... Он считал - раз-два-три, все ускоряя счет и понимая, что надо взглянуть вниз, далеко ли до воды, но взглянуть было некогда - надо было считать, ускоряя шаг и опираясь о воздух руками.

И вдруг случилось самое страшное - неожиданный порыв ветра поколебал его и очки легонько соскользнули на нос. Стендаль сделал то, что делает каждый человек, когда его очки сползают на нос, - он поправил их. Рукой.

И как птица с подстреленным крылом, тут же рухнул вниз.

На счастье, в тот момент Стендаль был только метрах в четырех-пяти над черной водой и лишь десяти шагов не дошел до плотика.

Белый столб воды, словно от разрыва снаряда или мины, поднялся вверх. Уходя в обжигающую холодом глубину, Стендаль успел подумать, что теперь он обязательно простудится.

А вода уже выталкивала его наверх, и Стендаль быстро замахал руками, отфыркиваясь и, конечно же, потеряв очки.

Плотик был недалеко. Его Стендаль различил сквозь пелену мокрого снега и сразу вспомнил о мальчишке. Цель прежде всего. Не чувствуя холода, Стендаль рванулся к плотику и уцепился за его край. Он плыл к берегу, толкая плотик перед собой. Сорванец на плоту не двигался, замер, молчал, наверно, думал о том, как его взгреют дома.

Наконец, а Стендалю казалось уже, что прошла вечность, он проплыл двадцать метров до берега. Под ногами обнаружилось скользкое покатое дно. Стендаль выпрямился, вода была по бедра и воздух был теплым, даже горячим, после студеной купели.

Он увидел женщину, подбежавшую к кромке воды, и сказал ей усталым, полным значения голосом, как пионер, остановивший поезд, которому грозило крушение:

– Держите ваше сокровище.

– Господи, - сказала женщина. - Ты вылезай из воды-то, простудишься.

Она нагнулась, взяла с плотика ведро с бельем и протянула свободную руку Стендалю, чтобы помочь ему выбраться на берег.

– Мостки отломились, - сказала она. - Сама не понимаю, как это случилось. Как уж я испугалась...

Стендаль стоял на берегу рядом с женщиной и его била крупная как судорога дрожь.

– Ты как же прыгнул-то? - спросила женщина. - Я даже и не заметила, откуда. Пойдешь ко мне, погреешься.

– Давайте ведро, - сказал Стендаль. - Я... я... я помогу вам его донести.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});