Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

Вы окажете мне невыразимое удовольствие присылкой русских журналов, и если это не лишит Вас самих чтения, то буду несказанно рад получить их, тем более, что Таня нуждается в чтении.

В последние дни здоровье Тани лучше, благодаря тому, что доктора дают ей снотворные лекарства, и сон очень подкрепил ее. В последний раз я видел ее третьего дня и, должно быть, на возвратном пути от нее простудился, и вот уже третий день не выхожу из комнаты; чувствую лихорадочное состояние, жар и легкую ревматическую боль в щеке. Впрочем, нездоровье это самое незначительное. Модест ежедневно навещает нашу больную и вчера остался очень доволен ее значительно улучшившимся состоянием.

7 февраля.

Слава богу, Тане гораздо лучше. Я только что был у нее. В течение недели лечение прошло столь успешно, что прием морфина уже уменьшен на семьдесят пять миллиграммов, и она довольствуется этим уменьшенным приемом. Только первые дни были ужасны, теперь нет ничего особенного. Разумеется, это ей дается нелегко и терпеть всё-таки приходится, но что меня радует несказанно, это то, что она оказалась способной бороться с своей слабостью. Признаюсь, я думал, что у нее не хватит сил.

Вы удивительно верно выразились) о Неаполе, что в нем постоянно чередуются ощущения величайшего восторга с отвращением и что виновники последнего - тамошние люди. На меня они так сильно подействовали, что я нисколько не стремлюсь побывать в Неаполе, и если удастся как-нибудь осуществить мечту мою пожить в Сорренто, то проеду через Неаполь, не остановившись. Одно воспоминание о вилле Postiglione приводит меня в трепет негодования и ужаса.

9 февраля.

Русская компаньонка, которую мы выписали для Тани, приехала. Это большое для нас облегчение.

Будьте здоровы, дорогая моя! Дай Вам бог всего лучшего.

Ваш П. Чайковский.

108. Мекк - Чайковскому

Ницца,

13 февраля 1883 г.

Тысячу раз благодарю Вас, мой милый, бесценный друг, за дорогое письмо Ваше, которое я нашла в Ницце по своем приезде сюда. Я в совершенном восторге от Ниццы: эта теплота, эти пальмы, апельсинные рощи, море, цветущие сады и цветники приводят меня в какое-то опьянение. К тому же, знаете, эта итальянская природа с французской культурой составляют прелестное соединение. Я французов терпеть не могу, но всё же нельзя не признать, что это передовой народ во всем, и в особенности, когда приедешь прямо из Неаполя, то с удовольствием отдыхаешь от тамошнего неблагоустройства. Только я в большом горе о том, что никак не нахожу для себя дачи; в нынешнем году так переполнена Ницца, что ничего такого, что мне надо, и найти нельзя, так что придется уже поместиться кое-как с разными лишениями на одной из тех дач, которые уцелели от набегов иностранцев. Но я надеюсь, что за эти лишения меня вознаградит божественное солнце и голубое море. Бедный, бедный мой друг, что Вы не можете пользоваться тем же солнцем. Но Вас, Ваше чудное сердце будет награждено тем благом, к которому Вы приведете бедную Татьяну Львовну; дай господи, чтобы она была совершенно исцелена от своего недуга и чтобы жизнь ее устроилась сообразно потребностям сердца. Так мне жаль ее, эту молодую, исковерканную жизнь; пошли ей господи успокоение и удовлетворение.

Вы, вероятно, уже знаете теперь, дорогой мой, о смерти Рихарда Вагнера и, вероятно, читали, что его похоронили в Байрейте на его вилле, что он состояния никакого не оставил, потому что проживал больше, чем получал, но для семейства остается сто тысяч марок годового дохода, но так как он завещания никакого не оставил, то бедная жена будет зависеть от опеки над детьми. По всей дороге от Венеции до Байрейта во всех городах его тело встречали всевозможные депутации; из Вены от театральной дирекции и Музыкального общества был прислан Рихтер. Не стало музыкального колосса, но он умер вовремя, во-первых, по летам и, во-вторых, пока не исписался.

Вообразите, милый друг мой, что здесь уже купаются в море; погода чудная все эти дни. Я живу пока в Hotel de la Mediterannee на Promenade des Anglais. Каждый день Влад[ислав] Альб[ертович] и Сашок ездят искать дач, вчера ездили в Monte-Carlo, но нигде вполне подходящей для меня не находится. Сегодня они поедут еще в Cannes искать, но я не имею надежды и на это, потому что, говорят, и там переполнено.

Сегодня я пошлю Вам журналы, дорогой мой.

Коля пишет, что Тася блистательно поступила в институт. Моя Соня завела переписку с Тасею; я считаю, что это будет для нее очень полезно. Коля пишет, что он несколько дней занимался с Тасею перед ее поступлением в институт и что она отлично занимается.

Здесь каждый день играет оркестр в Jardin public.

Извините, дорогой мой, за такое неопрятное письмо, но моим нервам всегда бывает трудно ладить с какими-нибудь лишениями. До свидания, мой милый, несравненный друг. Будьте здоровы и веселы. Дай Вам бог скорее быть обрадованным выздоровлением Татьяны Львовны. Всем сердцем горячо и неизменно Вас любящая

Надежда ф.-Мекк.

109. Чайковский - Мекк

Париж,

14/26 февраля 1883 г.

1883 г. февраля 14 - 16. Париж.

Милый, добрый, дорогой Друг! Не знаю, успел ли я написать Вам в последнем письме моем о новой тревоге, которую я испытал. Уже давно я подозревал, что мой бедный солдат Алеша болен, так как несколько времени не было от него писем. Вдруг получаю письмо от брата Анатолия, который извещает меня, что Алеша при смерти, болен воспалением в легких, что он был у него в госпитале, но до палаты, в которой лежит Алеша, не дошел, боясь тифозной заразы (жена его в это время должна была родить), а видел лишь фельдшера. Последний сказал Анатолию, что через несколько [дней] воспоследует кризис, и обещал дать знать, какой ход примет болезнь, а брат должен был об этом известии сообщить мне телеграммой. Между письмом и телеграммой прошло два очень тяжелых для меня дня, так как я почему-то был уверен, что бедный мой слуга не останется в живых, и приготовился твердо перенести эту потерю. Но, кажется, бог и на этот раз отвратил от меня грозившую мне горесть. Через два дня после письма я получил известие, что перелом болезни благоприятный и что Алеша вне опасности. Теперь я написал в Москву, чтобы брат и Юргенсон похлопотали о годовом отпуске для Алеши. Сильное воспаление в легких часто имеет последствием чахотку, а так как Алеша очень некрепкого сложения, то можно этого опасаться, и я хотел бы, чтобы он летом не служил, а отдыхал и укреплялся.

Больная наша в последние дни опять нехорошо себя чувствует, но большим облегчением и для нее и для нас то, что при ней теперь есть Очень почтенная и симпатичная личность, оказывающая ей всевозможные попечения и услуги, в лице выписанной нами г-жи Молас. Таня очень полюбила ее и весьма довольна ее сообществом.

Работа моя подвигается черепашьим шагом. Я думал, что к концу февраля опера моя будет готова, теперь вижу, что раньше, как к маю, не успею ее окончить.

16/28 февраля 1883 г.

Радуюсь, что Ницца Вам нравится. Как местность, это действительно восхитительный уголок. Желаю, чтобы поиски виллы были успешны. Если в Ницце и Канне ничего не окажется, то не поискать ли между San Remo и Вordighera? Хотя это уже Италия, но порядки все французские, а помнится, там чудные есть места.

С нами случилось на днях курьезное происшествие. Возвращаясь поздно вечером домой, мы наткнулись на женщину средних лет, очень бедно, но чисто одетую, которая лежала в изнеможении на тротуаре. Когда мы ее подняли и она пришла в себя и могла говорить, то сказала, что целый день бегала по Парижу, ища работы, целый день ничего не ела и лишилась сил и сознания от этого. Мы дали ей немножко денег, купили хлеба и отправили в фиакре домой. На другой день Модест ходил собирать о ней сведения, и concierge [швейцар, привратник] дома, в котором она живет, отзывалась о ней как об очень несчастной, но хорошей женщине. На другой день она пришла к нам, и мы снова дали ей денег, чтобы могла прожить до приискания работы. После того я обратился к хозяйке нашего отеля (очень симпатичной даме) за советом, и она берется доказать, что женщина эта сыграла с нами ловкую комедию, что подобные надувательства часто делаются и иностранцы попадаются впросак. Увидим! Меня очень интересует этот вопрос.