Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

После встречи с полковником Абросимовым она заболела и неделю не вставала с постели. Все время перед глазами стоял Степан. Она старалась припомнить его лицо, голос, походку. Вспоминала и себя — еще юную, в ситцевом платье…

Вот она, студентка педучилища, приехала к сестре, которая была замужем за командиром-артиллеристом. Вечером пошли на концерт в гарнизонный клуб. Муж сестры вдруг куда-то исчез, но перед началом концерта подошел с молодым командиром-пограничником, познакомил. Тот назвался Степаном. Потом сестра проговорилась, что ей давно нравился Степан, и поэтому она решила познакомить с ним Наташу. Степан проводил Наташу до дома, где сестра жила на квартире. Сели на скамейку и не заметили, как проговорили чуть ли не до утра… Потом Наташа стала часто приезжать к сестре. Она не скрывала, что скромный, даже застенчивый офицер-пограничник ей нравится. Он был малоразговорчив, но Наташе с ним было совсем не скучно. Приглянулась и Степану черноокая Наташа, очаровала красивыми пышными волосами и тонким станом. Редкие встречи превратились для обоих в чудесные праздники, а дни разлуки тянулись томительно медленно.

Через полтора года Наташа окончила училище, стала работать в школе учительницей, и они поженились. Жили на частной квартире, в маленькой комнатке, в приграничном поселке, где служил Степан. Родился сын, назвали его Женей. Они любили друг друга неброской, настоящей любовью, Степан называл Наташу звездочкой, часто говорил ей: «Ты же моя зирочка вечирняя».

Сейчас, когда Наталья Михайловна ставила рядом со Степаном Варова, мысленно сравнивала их, почему-то всегда предпочтение отдавала Степану. Василий Тимофеевич был красивый, высокий, с копной густых темных волос, мужественный и ласковый. Жизнь у него не удалась. Он давно разошелся с женой, да так и не женился больше. Наталья Михайловна чувствовала, что с самого первого дня их знакомства он был к ней неравнодушен, хотя долгое время это скрывал. Держал себя деликатно, не навязывался. Но повседневная совместная работа, сама обстановка сближали. Радости и горести, трудности и постоянная опасность — всего перепадало поровну. Наталья Михайловна вдруг с удивлением обнаружила, что Варов ей небезразличен. Она скучала по нему и не находила себе места, когда он долго не возвращался с задания. Но стоило ей подумать об этом новом чувстве к Василию Тимофеевичу, как перед глазами вставал Степан с его понимающим, чуть насмешливым взглядом, и чувство тускнело, становилось неопределенным. Все-таки Степан был первой и большой ее любовью, и часто потихоньку, чтобы никто не замечал, Наталья Михайловна плакала. Но время шло, жизнь брала свое. Объяснение Варова в любви и радовало ее, и пугало, не давало покоя…

…Сон подкрался незаметно. Наталью Михайловну будто кто-то толкнул. Она открыла глаза, прислушалась. По-прежнему спала Клава, похрапывал Василий Тимофеевич. Ей показалось, что снаружи раздались и тут же затихли легкие шаги. В окно негромко постучали. Наталья Михайловна прильнула к стеклу, спросила:

— Кто там?

— Покличьте Василия Тимофеевича, — почти шепотом попросили с улицы.

Наталья Михайловна обернулась. Варов уже сидел на кровати, спустив ноги на пол. Вот он накинул на себя плащ, вышел в сени. Наталья Михайловна слышала за дверью приглушенный шепот. Потом стукнул засов, и Варов вернулся в комнату.

— Наташа, дай мне, пожалуйста, что-нибудь с собой в дорогу. Меня ждут.

— Что случилось, Вася? Кто приходил?

— Ничего не случилось, — спокойно ответил Варов. — Приходил связной от Зайкова, они взяли какого-то гитлеровца. Есть интересные новости для нас. Я должен идти.

Варов быстро оделся, засунул в карман краюху хлеба, кусок селянской колбасы и направился к выходу. У дверей он обернулся. Наталья Михайловна стояла посреди комнаты и грустно смотрела ему вслед. Варов порывисто приблизился к ней, ласково, очень бережно взял за плечи и поцеловал.

— Береги себя, — скорее догадался по движению губ, чем услышал напутствие Натальи Михайловны.

— Все будет хорошо, мой боевой друг, жена моя, — ответил он дрогнувшим голосом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дверь за Варовым закрылась. Стихли шаги. Наталья Михайловна все стояла посреди комнаты, не в силах сдвинуться с места. Из-за туч вышла полная луна, поток зыбкого света хлынул в окно, осветив одиноко стоявшую в темной комнате женщину. Она думала о Варове, который стал ей так дорог за последнее время и которого неотложные дела заставляли покидать близких людей, идти в неизвестность, в ночь…

Варов был человеком сравнительно молодым, сильным, выносливым. Усталость одолевала его редко. Но в этот раз он чувствовал себя смертельно уставшим. Во всем теле ощущалась свинцовая тяжесть, глаза слипались. Он механически передвигал ноги, часто натыкался на идущего впереди связного. Дождь лил не переставая. Под ногами чавкала грязь.

Солнце с утра не показывалось. Кругом стояли мрачные, уже тронутые дыханием осени, мокрые деревья.

Варов не знал этот партизанский отряд, и путь, по которому его вел связной, был ему незнаком. Он дважды встречался у Цывинского с командиром отряда, а так поддерживал с ним контакт через связных.

— Вот мы и дома, — сказал связной, полуобернувшись к Варову. Во после этого они прошагали еще минут двадцать, прежде чем раздался оклик:

— Стой, кто идет?

Связной назвал пароль, затем подал знак Варову, и они двинулись дальше, пока не очутились в землянке командира отряда Зайкова. Зайков встретил Варова радушно, усадил за стол и начал расспрашивать, как добрались.

— Знаешь что, Зайков, — улыбнувшись, сказал устало Варов, — раз я перед тобой, — значит, добрались благополучно. А сейчас распорядись дать мне какую-нибудь одежду: видишь, с меня течет. Да и голодны мы со связным, как волки.

— Да, да, извини, брат, — смутился Зайков и тотчас отдал необходимые распоряжения.

Переодевшись и плотно поев, Варов на минуту прилег на топчан и мгновенно уснул. Часа через два Зайков тронул его за плечо.

— Ну что, начнем?

— Да, пожалуй. — Варов резко встал, встряхнулся, освобождаясь от разморившего его сна. — Введи меня в курс дела, Зайков, расскажи, где и как вы взяли пленного.

Зайков был кадровым военным. Войну встретил старшим лейтенантом, начальником заставы на западной границе. Его солдаты до конца выполнили свой воинский долг — враг не прошел занятые пограничниками позиции до тех пор, пока последний воин мог держать оружие. Зайкова и двух пограничников почти бездыханными нашли жители соседнего села, отыскали среди убитых. Лечили, чем могли. Один из троих умер, не приходя в сознание. Зайков и боец-пограничник, едва встав на ноги, ушли в лес, к партизанам. Зайков уже два года в партизанском отряде, но по-прежнему носит военное обмундирование и знаки различия старшего лейтенанта. Любит уставной порядок, исполнительность. В разговоре нетороплив…

— После нашей встречи у Цывинского я долго думал, как лучше подступиться к этому заданию. А тут приходит ко мне в землянку начальник разведки и говорит: «Послушай, командир, есть предложение. Мы совсем упустили из виду Глашу. А мне кажется, это ниточка, вернее, ключик к решению данного вопроса».

— Кто такая, эта Глаша? — поинтересовался Варов.

— Полностью, к сожалению, у нас на нее данных не было. Но мы знали, что она, Глаша Хомяк, тридцати лет от роду, смазливая. Работает не то портнихой, не то парикмахершей. Живет на окраине города. Была замужем за каким-то немецким холуем, которого партизаны ликвидировали. Ходит к ней фашист в черной форме, якобы из той части, которая находится там, в лесу, рядом с Коло-Михайловкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так, ясно. Что же дальше?

— Послали мы связного. Тот вернулся из Винницы через три дня. Доложил, что эсэсовец по-прежнему ездит к Глаше, иногда, по субботам или воскресеньям, остается у нее на ночь. Имеет чин капитана, занимает должность помощника коменданта в запретной зоне. Глаша хвалилась подружке, что ее Отто очень щедр, возит ей подарки, продукты, любит ее и обещает после войны на ней жениться.