Сильные. Книга первая. Пленник железной горы - Генри Олди

— Нет, — признался я.

— Никому не нравится. О чем мы с тобой сейчас беседовали?

— Что?

— Ну мы же разговаривали? О чем?

На меня смотрел — да-да, я помню, что он слепой! — прежний дядя Сарын. Молодой, тощенький, ни капельки не похожий на грозного праотца. Дергал зажмуренными веками, смущенно улыбался.

— Ты не бойся, — он тронул меня за руку. — Я не сумасшедший. Я просто плохо запоминаю… Ну, был такой, стал сякой, и не помню, о чем говорил. То есть, плохо помню. В общих чертах.

— Вы звали богиню, — осторожно начал я. — Вы очень громко визжали…

Он отмахнулся:

— Поступки я помню отлично! Я слова забываю. Мы говорили обо мне?

— Нет, — поправил я. — Обо мне.

— О тебе?

— Ну да! О том, что я боотур и балбес, и мне десять лет, а вот сразу хлоп, и три года. И ничему меня не учат, потому что правильно делают… Еще про рвать и метать. Как я рвал и метал в этой… В утробе матери.

— Зря, — дядя Сарын, кажется, расстроился. — Зря я тебе мозги полоскал, дружок. Виноват. Хочешь, я научу тебя играть на дудке? Надо же как-то отдыхать от подвигов…

5

Мы надоедаем дяде Сарыну

Когда земля треснула, я играл на дудке.

Ну, играл — это громко сказано. Едва мне удалось выдуть пару звуков, от которых уши не сворачивались в трубочку, как по дальней сопке будто мечом рубанули: р-раззз! Зеленая приплюснутая макушка распахнулась кровавой раной. Камень, на котором я сидел, взбрыкнул — точь-в-точь норовистый жеребец. Зубы у меня лязгнули, и я чуть не откусил кусок дудки.

Рана на сопке расширялась, удлинялась, извивалась гадюкой. Ползла к нам: вот я вас! Дядя Сарын сидел спокойно, лишь пробормотал: «Явился, не запылился!» И добавил, кривя рот: «Я надеялся, что он забыл. Зря, конечно…» Кто забыл, о чем забыл — я не понял, но на всякий случай тоже остался на месте.

Подумают еще: Юрюн Уолан испугался!

— Кэр-буу! Кэр-буу!

Под землей урчало, рокотало. В разломе булькала, плескалась вязкая кровь. От нее за сотню шагов несло жаром речки-горючки из Елю-Чёркёчёх. Если что, решил я, перепрыгну. Не впервой! По краям трещины трава дымилась, чернела, превращалась в пепел. Вниз осыпались комья рыхлой земли. Там, где они падали в огненную кровь, до небес взлетали столбы ярких искр. Заполошно орали птицы над рощей. Снявшись с деревьев, они спешили прочь. Порскнула наутек пара зайцев — раньше я их не видел.

Кажется, на всей Осьмикрайней только мы с дядей Сарыном вели себя достойно. Ну, земля треснула. Обычное дело. Что ж теперь, человеку-мужчине «алатан-улатан!» кричать? За голову хвататься? Ага, вот и арангас. Арангас? Лезет из прорвы, старается. И не горит, зараза. А на вертлявом помосте…

Ох, рано я успокоился!

Ну да, знаю. Позор! — мастера Кытая за адьярая принял. Но это же адьярай? Вы же видите, адьярай? Самый настоящий! Рука, нога, глаз — все по одному! Нога, правда, в колене надвое разделяется, а рука — в локте. Но глаз уж точно один! Гадкий-прегадкий!

— Кэр-буу! Кэр-буу!

И как с такой громадиной совладать? Это вам не старуха-ящерица. Из лука, наверное — прямо в глаз… Где мой лук?! Нет ни лука, ни доспеха. Вот ведь пакость, ничего нет, когда надо! Должно быть, меня в Кузне недоковали. Почему?! Враг же! Адьярай! Да он меня прихлопнет, как комара!

Развалившись на помосте, ужасный гость вопил-надрывался:

— А-а, буйа-буйа-буйакам! Невеста!

— Здравствуй, Уот, — сказал дядя Сарын. — Как поживаешь?

— Невеста! Невеста! Кэр-буу!

— Давно не виделись, — гнул свое Сарын-тойон. — Усохни, пожалуйста.

Ничего себе! Они знакомы? Ну и приятели у дяди Сарына!

— Не хочу усыхать! — ощерился адьярай Уот. — Не хочу!

Зубы у него были — мама моя! Быка сожрет, кости разгрызет.

— Сам усыхай!

— Я только что усох. Теперь твоя очередь.

— Не хочу усыхать! Жениться хочу! Невеста!

— Я тебя очень прошу…

— Давай, обещал!

Дядя Сарын вздохнул:

— Совсем ты дурачок стал, Уот. Дочка у меня едва-едва родилась. Нельзя тебе большому, тебе сильному…

— Большой! Сильный!

— Нельзя на ней маленькой жениться. Усыхай, поговорим.

— Можно! Обещал!

— Ты помнишь, что я обещал, Уот?

— Помню! Уот Усутаакы[25] всё помнит. Голова — во! Как котел!

— А я забыл. Напомни мне, будь добр.

— Невесту обещал! Давай!

— Плохо напоминаешь, громко очень. Я тебе невесту при каком условии обещал? Если ты регулярно усыхать будешь. А ты не усыхал, я же вижу. И сейчас не хочешь, споришь со мной. Куда тебе такому жениться?

До меня с опозданием дошло: Сарын-тойон говорил с адьяраем, словно с ребенком-несмышленышем. Я когда совсем мелкий был, мама мне: «Надень штаны, Юрюнчик. Без штанов тебя засмеют.» А я: «Не хочу-у-у штаны! Не бу-у-у!..»

— Не хочу, кэр-буу! Свадьба! Невеста!

— Дочка маленькая. А ты не усыхал…

— Свадьба! Гулять будем! Кумыс пить будем!

— Никакой свадьбы. Усохни сначала. Хочешь, я тебе сыграю?

Я позавидовал терпению дяди Сарына.

— Не отдашь? Заберу! Тебя убью, невесту заберу!

Только что Уот Усутаакы лежал, развалясь на помосте — и вот он уже на земле. Увеличиваясь в размерах, адьярай обрастал ржавым металлом. Шапка превратилась в шлем, грудь скрыл панцирь, в раздвоенной лапище объявился кривой иззубренный болот и палица-чомпо. Опустевший помост зашевелился, как живой, выпростал скользкие щупальца…

— Уот, прекрати!

Дядя Сарын повысил голос:

— Усохни!

— Ар-дьаалы, арт-татай! Убью, заберу!

Вот и прозвучало: убью! Вот и громыхнуло: заберу!

Плохой Уот. Плохой Уот.

Очень плохой Уот.

Ды-дын, ды-дын, ды-дын! Адьярай стоит, а земля трясется. Что такое? Кто-то снизу лезет?! Нет, не снизу. Это Мюльдюн. Спешит, торопится. На бегу растет-вырастает. Словно в десять раз быстрее приближается. Броней блестит, колотушкой машет. Сейчас как даст Уоту! А я добавлю. Вот он, доспех — на мне! Меч, щит…

— Дядя Сарын! Он тебя не убьет!

— Не заберет!

— Мы тебя защитим!

— Мы убьем! Его убьем!

— Да уймитесь вы!

Дядя Сарын кричит. Ну да, испугался. Не бойся, дядя Сарын, мы тебя спасем!

— Усыхайте, идиоты! Боотуры! Усыхайте все!

— Убью, заберу!

— Убьем, защитим!

— Усохните! Я тут хозяин! Я вам приказываю!

Послушал его Уот, как же! А мы с Мюльдюном что, дурачки? Мы усохнем, а Уот нас убьет. Обычное дело. Адьяраи — они такие. Подлые. Нетушки! Мы сами его убьем! Плохой адьярай! Очень плохой! Где мой лук?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});