Тринадцать пуль - Дэвид Веллингтон

— Большой. Бледный. Зубастый, — ответила Лора.

— Как мне нравились вампиры в колледже! Мы с подружками надевали плащи и игрушечные клыки и снимали себя на видео, гипнотизируя друг друга своим сексуальным видом. Блин, я была такая хорошенькая в роли вампирши!

— Сомневаюсь, — ответила Кэкстон.

Клара взметнула брови с оскорбленным видом.

— Не пойми меня неправильно. Бьюсь об заклад, ты выглядела супер. Но если ты была действительно похожа на вампира, тогда — нет. Они лысые, как бильярдный шар, это раз. А эти заостренные мелкие зубы? Поверь, в реальности они тебе совсем не понравятся.

Клара хлопнула по стойке.

— Вампиры тоже сексуальные! — залихватски возвестила она всему бару. — И хватит гробить мои девичьи фантазии! Я не против, если они лысые. Говорю тебе, пока мы сидим в этом баре, все, что касается вампиров, — это сексуально. Очень, очень сексуально.

Кэкстон улыбнулась помимо воли.

— Правда? — спросила она.

— Да, черт подери!

Клара потянулась и схватила Лору за предплечье.

— А большие крутые охотники за вампирами еще сексуальнее!

Они обе расхохотались.

Это было приятно, смеяться так спокойно, так дружно.

— Ты ведь считаешь ее сексуальной? — потребовала она ответа у бармена.

Ее пальцы все еще оставались на руке Кэкстон, не делая при том ничего предосудительного. Клара даже не смотрела на нее, просто потягивала пиво из бутылки, но руку не убирала.

— Ага, считаю, — ответил бармен, наблюдая за тем, как гламурные модели делают сосиски с помощью промышленной мясорубки.

— Сейчас вернусь, — сказала Кэкстон, освобождаясь и слезая со стула.

Рука Клары вернулась на стойку бара. Кэкстон понеслась в уборную, где принялась плескать воду себе в лицо. Ух ты, подумала она. Ух ты. Рука Клары была не просто теплой. Она была горячей, очень горячей. Она знала это всего лишь иллюзия, но все равно, ух ты. Она уже давно не чувствовала ничего подобного. Она очень скучала по этому ощущению. Очень скучала.

Когда она вышла из кабинки, Клара стояла возле платного телефона У нее была улыбка до ушей, а в глазах не отражалось ничего. Она старалась вести себя спокойно и агрессивно одновременно. Кэкстон вспомнила этот танец, даже его движения. Клара опустила взгляд и шагнула влево в тот самый момент, когда Лора сделала шаг вправо. Она точно знала, каково это — чувствовать эту мелкую дрожь, этот страх, который чем дольше держишь в себе, тем больше он становится. И надежда, которую ты заталкиваешь все глубже, иначе она накроет тебя с головой, и которая все равно вырывается наружу.

Хорошую песню играл музыкальный автомат. Лора не могла вспомнить ни имени певца, ни названия песни, но песня была хорошая.

Ей не хватало этого ощущения: когда трепещет под ложечкой, а по затылку бегут холодные мурашки. Она так скучала по этому, что, когда Клара подняла руки, она шагнула прямо ей в объятия и закрыла глаза, когда эти руки коснулись ее лица, горячие маленькие пальчики, которые обвели гладкую линию ее подбородка. Кэкстон едва успела вздохнуть, прежде чем до ее губ дотронулись мягкие губы Клары, влажные, нежные, идеально теплые. Вот чего ей не хватало больше всего: этих первых, испытующих поцелуев. Самый первый вкус женских губ. Клара стала двигать губами, и Лора осторожно подняла руки, чтобы не касаться Клариного лица, но нежно, очень неясно, разорвать контакт.

Глаза Клары были влажными, на губах застыл вопрос.

— Ты не… — прошептала она.

— Я не одна, — ответила Лора.

Повязка на плече взмокла от пота.

— Мне нужно домой. К ней.

Клара кивнула и шагнула вправо, давая Кэкстон пройти. В то же самое время Кэкстон решила шагнуть влево. Они едва не столкнулись друг с другом, и этого было достаточно, чтобы сломать напряжение. Обе с облегчением расхохотались. Кэкстон оплатила счет, и они залезли обратно в машину департамента шерифа. По дороге до дома Кэкстон говорили мало, но легкая улыбка все это время играла на губах Клары. Когда она остановила машину перед фасадом дома, они посидели немного, слушая, как воют в загоне собаки. Обычно ее борзые вели себя тихо, но Кэкстон это не встревожило. Просто так они реагировали на присутствие незнакомых.

— Люблю собак, — призналась Клара. — Что за порода?

— Спасаю борзых, — ответила Кэкстон, словно признавалась в преступлении.

У Клары загорелись глаза.

— Может, познакомишь нас?

— Конечно… может быть, потом, — ответила Кэкстон.

Она была вся красная. Только распахнув дверь машины и почувствовав холодный воздух на щеках, она поняла, что всю дорогу сидела, залившись румянцем. Неудивительно, что Клара подсмеивалась над ней.

— В общем, спасибо, что подбросила, — сказала она. — Еще, хм, увидимся.

— Не волнуйся, — сказала ей Клара. — Я могу немного подождать, прежде чем вонзить мои клыки в твою шейку.

И, смеясь, уехала.

Кэкстон накормила собак — Диана опять забыла, даже миски для воды стояли пустыми — и пошла в дом. Разделась на кухне и рухнула в постель, зарываясь под покрывала, прежде чем замерзнуть. Тело Дианы под пуховым одеялом было острым и угловатым, но Лора скользнула рукой вдоль живота любовницы и сжала одну из грудей. Диана зашевелилась во сне и Лора принялась покусывать ее ушко.

— О, Тыквочка, не сегодня, — прошипела Диана. — От тебя кошмарно пахнет.

Учитывая раны в плече и на ладони, подумала Кэкстон, это и правда так.

Она надолго засела в душе, поигрывая спиральным медальоном, который дала ей Веста Полдер, глядя, как клубится и завивается вокруг нее пар. Она пробыла там до тех пор, пока наконец, слава богу, не начала дремать. На то, чтобы вытереться и забраться в постель, у нее ушли последние силы. И она заснула, даже не успев этого понять.

24

Утром Лора немного поиграла с собаками. На улице было холодно, но вольеры отапливались хорошо, поэтому она задержалась у них, позволив собакам прыгать вокруг, щелкая зубами у лица и волос, в манере, в какой борзые выражают свою привязанность. Они были прекрасны, а текучие линии их тел — совершенны. Уилбур, у которого было только три лапы, но поистине прекрасный палево-голубой окрас, все крутился и крутился у ее колен, словно пытался завязаться узлом, прежде чем шлепнуться ей на скрещенные ноги. Лора почесала у него за ушами и назвала хорошим мальчиком. Лола, итальянская борзая, которой уже подобрали хороший дом севернее Нью-Йорка, все прижималась носом к двери, но стоило только Лоре открыть дверь, как собака отскакивала назад, прочь от клубов морозного воздуха, щелкая зубами, и с лаем вставала на задние лапы, борясь с ветром.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});