Через все испытания - Борис Мутовин

Я доложил, что митинги и собрания прошли по-боевому, люди высказали много вдохновляющих, патриотических слов. Сообщил также, что некоторые выступления будут опубликованы в дивизионной газете.

- Вот это правильно, - согласился комдив. - Пусть дойдет до каждого бойца.

На рассвете 21 августа начался штурм поселка Зайкинский. Артиллерия, танки, САУ, минометы и дивизион "катюш" открыли ураганный огонь. Под его прикрытием штурмовые группы пересекли низменность, залитую водой, и преодолели проволочное заграждение.

Артиллерия сразу же перенесла огонь в глубь немецкой обороны. Первые отряды штурмовых групп ворвались в фашистские траншеи и завязали рукопашный бой.

В это время три вражеских "пантеры" выскочили из-за дома, открыли огонь, пытаясь остановить продвижение наших воинов. Кроме того, еще два танка устремились на орудие сержанта П. Егорова, который, будучи в составе штурмовой группы, прямой наводкой подавлял огневые точки противника. Смяв проволочное заграждение, они оказались рядом с орудием. Но командир не растерялся и в упор ударил по "пантерам". Один за другим загорелись два танка. Остальные повернули наезд и скрылись в поселке.

Отвагу и храбрость проявил в боях за поселок Зайкинский командир отделения шестой стрелковой роты 228-го гвардейского полка сержант П. С. Шаров. Он первым ворвался в траншеи противника, увлекая за собой остальных бойцов. В рукопашном бою воин, к сожалению, погиб.

К этому времени батальон, капитана В. Осиса обошел поселок с правого фланга и внезапно ударил по фашистам. Противник не выдержал штурма гвардейцев и отошел, оставив убитых и раненых солдат и офицеров, вкопанные в землю и сгоревшие танки, пулеметы и орудия. 125 фашистов сдались в плен.

В обороне противника была пробита брешь, и 78-я дивизия вплотную подошла к цехам тракторного завода. В течение всего дня 22 августа она вела здесь бои.

Вечером вместе с командиром дивизии мы пригласили на командный пункт командиров полков и их заместителей по политчасти. Генерал А. В. Скворцов тепло поздоровался с прибывшими, пристально всматриваясь в лицо каждому, словно видел этих людей впервые, хотя с большинством из них был хорошо знаком, знал характер, привычки, способности каждого. Но, как мне показалось, по лицам командиров и политработников генерал хотел определить их настроение. И это ему удалось - он сразу как-то повеселел, стал больше шутить, улыбаться.

Когда все собрались, комдив обратился к собравшимся со словами благодарности за мужество, героизм, который они и их подчиненные проявили в боях, потом сказал:

- Перед нами Харьков. Фашисты поняли, что город им не удержать, и постараются разрушить все, что смогут. Этого допустить нельзя. Командующий фронтом приказал овладеть Харьковом этой ночью - к утру 23 августа. Такая задача поставлена им перед всеми армиями и дивизиями, которые будут сражаться за город. Так что, как говорится, общими усилиями...

Я попросил командиров и политработников собрать коммунистов, разъяснить им обстановку, поставить перед ними задачу, порекомендовал оперативно провести в ротах, батареях партийные и комсомольские собрания, на которых нацелить членов партии и комсомольский актив на обеспечение примерности в бою.

Расходились в приподнятом настроении - понимали, что фашистам теперь уже не оправиться от поражений, что будем все быстрее гнать их с родной земли.

В тот же вечер был собран весь состав политотдела. Я порекомендовал всем офицерам отправиться в штурмовые батальоны, помочь политработникам на местах организовать подготовку людей к тяжелым боям. Через час в политотделе осталось лишь несколько человек - остальные убыли в подразделения.

Ночью под прикрытием противотанковой артиллерии, танков и САУ бойцы пошли на штурм города. Небо над Харьковом в зареве - город горел. С наблюдательного пункта мы увидели, как взлетели вверх тысячи сигнальных ракет. Вспыхнули прожектора. Стало светло, как днем. Лязгая гусеницами, устремились вперед наши танки и самоходки. Заработала реактивная артиллерия.

Штурмовые группы атаковали цеха тракторного завода. Возглавлял первую из них от 225-го гвардейского полка капитан А. С. Беловицкий, вторую капитан М. М. Кравцов. Во главе штурмовых групп 228-го гвардейского шли коммунисты капитан В. Т. Осис и капитан И. Д. Щадрин. Они первыми ворвались в цеха завода и завязали там бой.

На левом фланге 225-го гвардейского полка штурмовая группа проникла в тыл вражеской обороны и в упор расстреливала отступающих фашистов. Затем находившийся в головной штурмовой группе заместитель командира 225-го полка по политической части майор А. А. Аксенов поднял бойцов в атаку. Большая часть фашистов была уничтожена, несколько человек взяты в плен, а остальные поспешно отошли в рабочий поселок.

Красноармеец 225-го полка Александр Галимзянов, на боевом счету которого в Сталинграде уже было около сотни уничтоженных фашистов, проявил исключительную храбрость, находчивость и в этом бою. Перебегая от окна к окну, он забрасывал немцев гранатами и дымовыми шашками. Это помогало штурмовым группам успешно решать поставленные перед ними задачи.

На рассвете 23 августа 1943 года дивизия овладела всеми цехами тракторного завода и рабочим поселком. Ночной штурм увенчался успехом. Сотни фашистов были взяты в плен. Среди них находилось немало головорезов, прошедших специальную подготовку по "технике" уничтожения наших городов и сел. Это им поручалось прикрывать отход своих войск, а затем уничтожать все, что только можно было взорвать, сжечь, разрушить.

Части 78-й гвардейской дивизии, преследуя отходящие гитлеровские части, устремились к железнодорожной станции Основа. После короткого боя 228-й гвардейский полк штурмом овладел ею. К полудню силами других частей и соединений Харьков был полностью освобожден.

В тот же день к f6 часам полки дивизии вышли на рубеж поселков Шихари, Карачёвка, Бабаи.

Когда бои переместились к реке Уда, я приехал в 225-й полк. Майор Д. С. Хороленко и "его" заместитель по политчасти майор А. А. Аксенов еще находились под впечатлением недавно закончившихся боев. Лица у них были потемневшие, говорили они преувеличенно громко, так, как объясняются обычно при артиллерийской канонаде, чтобы можно было друг друга расслышать. И Хороленко, и Аксенова я хорошо знал еще со Сталинграда, мы часто встречались, о многом говорили. Трудно сказать, кто из них мне больше нравился - наверное, одинаково. По характеру они резко отличались друг от друга. Хороленко горяч, вспыльчив, резок в суждениях. Он мог из-за пустяка вспыхнуть, сказать кому-то что-то резкое, даже обидное, но уже через минуту, бывало, отходил, смущался от собственной несдержанности, начинал всячески сглаживать свою вину перед человеком. И тогда становилось смешно смотреть на него - таким неловким, по-детски наивным выглядел он в те минуты. При всем том Хороленко отличался исключительной храбростью, острым умом, грамотностью в организации боя. Командир дивизии при обсуждении плана той или иной операции внимательно выслушивал и высоко ценил его мнение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});