Рейтинговые книги
Читем онлайн Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 114

В то же время в Писании упоминается свойственная характеру овец боязливость, кротость и беспомощность, когда они вдруг теряются, отстают от стада, испытывают чувство приближающейся опасности. Кто является главным символом человека, отступившего от веры, впавшего во власть греха? Заблудшая овца.

Поскольку же главным занятием древних евреев было разведение овец, то более всего они ненавидели волков — главных врагов пасомых. Отрицательное отношение к волку основывалось на коварном и хищном характере этого дикого животного. Известно, что если волк пробирается в овечье стадо или в овчарню, то не успокоится до тех пор, пока не уничтожит всех овец. Будем помнить это: пустить волка в свою душу — значит обречь ее на верную гибель.

Расскажу вам для назидания и вот о чем. Зная доверчивый характер овечки, некоторые пастухи прибегают к хитрости, чтобы заманить ее под нож. Делают они это так: растят у себя отдельно от стада особого барана. Выкармливают его, лелеют, ласкают, а потом, когда приходит время заготавливать мясо, пускают в отару — и этот откормленный баран ведет остальных в приготовленный хлев. Там он выскакивает в такую же приготовленную специально для него дверцу и бежит прямым ходом к полной кормушке, как награде за хорошо выполненное задание, а остальных овец, кто доверился его зову-блеянию, захлопывают и по очереди режут.

Бойтесь пуще всего таких «баранов»-зазывал: в жизни людей их тоже хватает. Они страшнее волков в овечьих шкурах, о которых предупреждает Евангелие. Волк, даже в шкуре овцы, остается волком, делая то, к чему рожден и что в него заложено изначально. А вот когда под нож заманивает не чужой, а свой, обещая такой же сытой жизни, в которой живет он сам, купаясь в достатке, ласке, неге — это уже не просто страшно… Бойтесь таких зазывал: их становится все больше и больше. Они не только внутри нас, зазывая к разным удовольствиям, наслаждениям, заглушая трезвую духовную жизнь. Блеяние этих «баранов» и вокруг нас: не поддайтесь их сладким голосам, особенно лести, похвалам, умилениям в свой адрес, опрометью, без оглядки, бегите оттуда, ибо где-то рядом, совсем близко для вас уже приготовлен остро наточенный нож…

Много наставлял старец и о тайнах истинного христианского смирения, призывающего на себя особую благодать Божию:

— Бойтесь, как огня, напускного, мнимого смирения. Оно и среди мирян, и среди пастырей, и тоже гнездится в лукавом сердце. Например, мнимо смиренные в присутствии других сокрушаются, скорбят о своем ничтожестве, называют себя грешниками, даже юродствуют, отпускают бороды, облачаются в темные одежды. Духовно несведущие люди смотрят и думают: «Какое смирение! Какое раскаяние!..» Господь, между тем, проверяет, насколько все это искренно. Как? Очень просто! Устами кого-то из тех, кто рядом, говорит ему прямо в глаза: «Да, ты именно такой. Ты и горд, и ленив, и нерадив. А еще ты и такой, и вот такой. Спаси тебя, Господи!» И куда девается это напускное смирение? Лопается, как мыльный пузырь. А после всей этой бури в стакане затаивает злобу и вражду на своего обличителя. Отныне он считает своего благодетеля врагом. Перестает здороваться, отворачивается, воротит нос, косится… Смирение кончилось. Вместо него — сплошная гордыня. Лучше быть на вид гордым со смиренным сердцем, чем видом и словами казаться смиренным, а сердцем пребывать в тщеславии. Все, что напоказ, — Богу не угодно…

Три дня и три ночи отец Агафадор молился, находя время наставлять молодых пастырей перед своим исходом из этой своей таинственной, непостижимой для других, долгой земной жизни. К исходу третьего дня старец, неожиданно для всех прервав свою тихую беседу, вдруг обратился к отцу Игорю:

Читай канон на исход моей грешной души. Пора…

Все изумились, глядя на еще вполне бодрого духовного собеседника, не подававшего никаких признаков приближающейся смерти.

— Читай… — настоятельно повторил он и, облачившись в схиму, возлег на приготовленный смертный одр под святыми образами, перед тем в последний раз открыв тайны души в исповеди.

Все трое священников стали совершать уставной чин, глядя на старца, смиренно сложившего на груди свои изможденные в трудах руки и прикрывшего глаза. На седьмой песне канона он вдруг глубоко вздохнул — три раза, и на последнем выдохе его душа вышла из бренного тела: так же тихо, просто, какою была и ее долгая, уединенная от мира жизнь.

А наутро, внеся тело в храм и совершив Божественную литургию, старца погребли, как он и завещал: рядом с отцом Лаврентием, который тоже был посвящен в великую тайну лесного Отшельника.

И снова тайна

Близкие друзья отца Игоря после блаженной кончины старца еще долго оставались в гостях, каждый день молясь в старенькой церквушке. Никто из них уже не рвался к своим заманчивым делам, сулившим неплохой материальный достаток, комфорт, уют. То, что им открылось во время недолгого общения с таинственным отшельником, перевернуло их душу, взгляды на жизнь, пастырское призвание. Им тоже захотелось остаться здесь, поблизости, чтобы хотя бы чуть-чуть приблизиться к тому, чем жил отец Агафадор: уединению от суеты, шума, ненужных соблазнов. Они поняли состояние души своего друга, который забился в эту глушь, тоже став для многих отшельником. Им стало стыдно: прежде всего, за то, что осуждали его, подсмеивались над ним, считая неудачником, нерасторопным, неспособным к современной жизни, которая, как им казалось, манила к себе ни с чем несравнимыми удовольствиями, благами, комфортом. Только ленивый мог не воспользоваться всем этим. Им стало стыдно и за свою жизнь, почти всецело посвященную бесконечным делам, далеким от истинного служения Богу и людям. Бизнес, жажда побольше заработать, повыгоднее вложить нажитый капитал — все это отвлекало от главного, к чему они были призваны, давая обет пастырского служения. Они поняли, что, в отличие от друга, оставаясь пастырями без всякого дерзновения к подвигу ревностного служения Богу, они к тому же находили своему нерадению оправдание, видя в отце Игоре живой укор своей совести.

Побыв немного дома, они снова нагрянули к нему уже совершенно нежданными гостями.

Сидя за чаем, отец Владимир осторожно обронил:

— Мы тут на днях поговорили с помощником нашего Владыки, кое-что выяснили. Оказывается, неподалеку есть две деревеньки — Барыково и Воронцово, туда никто не хочет ехать, а приходы уже зарегистрированы, люди все пороги обили, просят батюшек. Так мы с отцом Виктором подумали, с матушками пошептались. А что если к тебе поближе переберемся? Как ты?

— Чудеса! — всплеснул руками изумленный отец Игорь. — Сюда? Из ваших теплых городских квартир — и в эту глушь, без тепла, без газа, без городских удобств?

— Ты ведь живешь — и ничего. Настоящим героем стал, хоть кино про тебя снимай, книгу пиши. Помяни мое слово: найдется когда-нибудь такой писака и напишет книгу под названием «Отшельник». Зачем ему что-то выдумывать, голову ломать, из пальца высасывать? Готовый образ, готовый сюжет!

— Совершенно не против, — отец Игорь не мог поверить в серьезность намерения своих друзей. — Приходы свободные есть, мне даже хотели добавить два тех самых… Людям не с руки туда ездить, а у меня…

— …Знаем! А у тебя «джип-внедорожник» и «кадиллак» с открытым верхом, мы уже видели, можешь не хвастаться, — рассмеялись друзья.

Потом снова стали серьезными.

— Но прежде всего, хотим у тебя, дорогой наш собрат, попросить прощения. Прости нас: за насмешки над тобой, за разные дурные мысли, которые нам лезли в голову, когда мы говорили о тебе, осуждали, посмеивались, как над неудачником, растяпой в жизни. А теперь понимаем, что были по отношению к тебе несправедливы, даже жестоки. Встреча со старцем открыла нам глаза и на твою жизнь, и на нашу собственную. Прости…

Отец Игорь обнял друзей.

— Какие могут быть обиды? Это здорово, братья, что вы решили переехать сюда. Здесь святые места, да и работы много. Церковь кирпичом обложить пора, ремонт сделать. Скажу по секрету: есть одна добрая душа, готовая помочь не только мне, но и всей деревне — дорогу нормальную из города построить, газ провести.

— А эта душа, случайно, не хочет сюда и метро провести, и аэропорт международный открыть? — иронично подмигнул отец Виктор, услышав об этих грандиозных планах. — Дорогу, газ… Сегодня собачью будку сбить не всем по карману, а вы со своей таинственной доброй душой на такие проекты размахнулись. Хоть знаешь, сколько на все это надо? С неба, что ли, все свалится?

— Ну, с неба или с другого места… — он тоже подмигнул другу, — но я говорю не о воздушных замках. Завтра едем с председателем сельского совета к архитектору, будем заказывать необходимую документацию: и на ремонт церкви, и на строительство дороги, и на газификацию. Кстати, к вам тоже проведем, это рядом.

— Не, ты глянь на него! — друзья не скрывали своего удивления. — Сидел себе тихоня и вдруг с таким размахом хочет развернуть кипучую деятельность. Или ты в лесу кислородом лишним надышался? Бывают, знаешь ли, проблемы от кислородного голодания, а у тебя от кислородного объедения. Нет?

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 114
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков бесплатно.
Похожие на Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков книги

Оставить комментарий