Девятый круг - Валерий Георгиевич Шарапов

повлияло на последующие поколения, вошли в обиход привычки, какие-то выражения…

– Козырь, смотри, какая бикса! – внезапно пробасила темнота, и из темного переулка выступили трое. – Может, познакомимся, время проведем культурно?

– Ну да, бикса ничего, – подтвердил товарищ, – только ухажер при ней.

– Где? – засмеялся третий. – Не вижу. Вот этот, что ли, фраер чистенький? Так он подвинется, в натуре. Подвинешься, а, фраерок?

Михаил тяжело вздохнул. Вот без этого – ну никак. «Пацан, есть двадцать копеек?» – не самая страшная фраза, которую можно услышать в закоулке.

Фонарь был явно не к месту. Такое ощущение, что эти трое витали вокруг него, как мотыльки. Они неторопливо подходили – развязные, пошлые – прямо хозяева ночной жизни.

– Михаил Андреевич, все пропало, надо уходить… – испуганно зашептала Ирина, вцепившись ему в руку. Он чувствовал тепло ее плеча.

– Что бухтишь, милая? – вкрадчиво осведомился хулиган, рослый, с длинными, как у питекантропа, руками. – Не покидайте нас, ладно? Давайте поговорим, помилуемся, для начала вывернем кармашки и сумочку, – закончил он под гогот подельников.

Предъявлять удостоверение было неверным решением. Чекистов боялись, но – днем и трезвые. А сейчас, когда все кошки серы, а мозги затуманены разлитой на троих бормотухой… Лишних слов произносить не хотелось. О чем с ними говорить? Если уж приклеились, не отстанут.

– Послушайте, оставьте нас в покое, – забормотала Ирина, прижимая к груди сумочку. – Мы же вас не трогали? Мой мужчина работает в КГБ, он вас посадит…

Все трое дружно загоготали. Действительно, детский сад. Питекантроп полез к Ирине. Михаил с силой вывернул ему руку – да так, что обоих закружило, и что-то хрустнуло у противника в плечевой сумке. Он завизжал, как недорезанный поросенок, едва не потерял сознание от ужасающей боли. Возможно, майор перестарался, но где тут в темноте грань дозволенного? Он пинком отправил хулигана в лужу, оставшуюся за спиной. Водоем был глубокий – не Байкал, конечно, но точно по голень. Несостоявшийся ухажер не устоял, шлепнулся в воду, взвыл там и заворочался.

Ахнула Ирина, стала пятиться. И правильно: нечего ей делать на острие мужского разговора… Дружки оторопели, но быстро вышли из ступора, бросились в атаку. Тактика нехитрая: один оказался спереди, другой сзади. Тот, что по фронту, что-то выхватил, в свете луны блеснула сталь. Вот и «вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана»…

Сразу не бросился, решил покрасоваться, завертел «пером» перед носом. Значит, не совсем пропащий, непросто ему пырнуть человека. Но учить эту публику стоило – и весьма непосредственно.

Михаил попятился, чуя присутствие чужака за спиной. Быстро глянул через плечо – не ошибся. Нож на всю компанию был один. Так не хотелось пачкаться… Он подцепил бедром того, что лез сзади, перехватил руку. Простейший прием из дзюдо. С толчком перестарался, но так уж вышло. Перед девушкой решил выделаться?

Хулиган ахнул от неожиданности, когда неведомая сила оторвала его от земли. Ноги очертили дугу, небо с землей поменялись местами – парень грохнулся оземь со всей дури четко между Кольцовым и третьим хулиганом, исполняющим ритуальный танец с ножичком. Пострадавший орал так, словно с неба свалился. Видно, ногу сломал в момент приземления. Падать тоже надо уметь! Он извивался, как червяк, верещал.

Обладатель ножа пришел в замешательство, но все же решил атаковать. Словно не видел возникшее перед носом препятствие. Споткнулся, отдавил товарищу руку, наступил на сломанную ногу. Тот заорал так, что, наверное, было слышно в области.

Атакующий пытался дотянуться ножом до противника, бил по воздуху, выкрикивал слова, среди которых литературными были только местоимения. Михаил ударил его по руке – нож отлетел в сторону, упал где-то на газоне. Следующий удар, прямой и сокрушающий, свернул хулигану челюсть.

Давненько майор так не разминался. Профессия предполагала несколько иной разговор с преступниками. Бандит с большой дороги рухнул как подкошенный. Но быстро поднялся, держась за поврежденную скулу, начал пятиться. Кольцов перешагнул через лежащего, схватил хулигана за ворот куртки. Еще один прием из подзабытого дзюдо; тот перевалился через подельника и поленом покатился в лужу, в компанию к первому. Оставалось лишь скромно отойти на газон и наблюдать.

Хулиганы поднимались, оглашая пространство душераздирающими стонами. Уходить им пришлось по воде – фигура чекиста на другом краю «водоема» внушала опасения. Они побрели по луже, пропадая в темноте – у одного перебитая рука висела плетью, у второго с губ сочилась кровь, и целостность зубов вызывала сомнения. Третий ковылял, как инвалид: каждый шаг отдавался болью, и он не стеснялся жалобно выть. Побитая команда растворилась во мраке, затихли берущие за живое звуки.

Патрульный экипаж возник так кстати! Знают, когда приезжать! Взвыла сирена, «УАЗ» с опознавательными знаками городского УВД вывернул из-за угла, подкатил к месту происшествия. Распахнулись дверцы, выскочили двое в фуражках. Света фар и фонаря было достаточно, но включились еще и фонарики. Сирена захлебнулась и заглохла.

– Кто кричал? А ну, ни с места! – выкрикнул старший экипажа, бросаясь к одинокой фигуре в бежевом плаще. Пальцы нервно теребили застежку кобуры.

– Осади, сержант, не в том ты шустрый, – проворчал Кольцов, поднимая отрытое удостоверение. – Комитет государственной безопасности.

На зрение сержант не жаловался, тут же сбавил обороты. Еще один фонарь осветил одинокую женскую фигуру, стоящую в стороне. Ирина окаменела, машинально прижимая к груди сумочку.

– Что случилось, товарищ майор? Так орали, словно резали без наркоза. Мы на улице Революции стояли, сразу примчались…

«Докурили и примчались», – мысленно поправил Михаил. Милиция в этом городе, как и везде, была степенная и неторопливая.

– Кто напал, тот и орал, сержант, – парой фраз он описал создавшуюся ситуацию. – Ушли вон туда, – он показал подбородком. – Если не протянете резину, сможете догнать этих ночных мотыльков. Мобильность у них сегодня – так себе.

– Понял, товарищ майор… – Сержант вернулся к машине. Напарник прыгнул за руль. Заиграла красно-синими огоньками мигалка, «уазик» разрезал лужу и растворился во мраке.

Михаил проводил его глазами, покачал головой. Что-то ему подсказывало, что погоня закончится ничем – что было, в общем-то, в интересах обеих сторон. Мысленно выражаясь (опять испачкался), он подошел к Ирине, которая и не думала шевелиться.

– Да что за день такой… – передернула она плечами, выходя из оцепенения. – Просто убили, Михаил Андреевич, я оторваться не могла… Работники ножа и топора повстречались с рыцарем плаща и кинжала…

Михаил засмеялся. С этой женщиной было интересно. Даже под сильным впечатлением она ухитрялась шутить.

– Все в порядке, Ирина, вы под надежной защитой. Никогда не ходите в темные часы по малоосвещенной местности.

– Я и не хожу… – женщина перевела дыхание. – Не очень жестоко, Михаил Андреевич? Вы им все кости переломали…

– Жестко, Ирина Владимировна